МИФОуказания - Асприн Роберт Линн - Страница 20

– Вы сделаете это для меня? В порядке услуги? – обрадовалась Маша.

– Разумеется, – взмахнул руками Ааз. – Только не удивляйся ничему, сделанному нами, и что бы ты ни делала, постарайся не противодействовать никаким нашим шагам. Я ничего не гарантирую, но, мне думается, мы сумеем это провернуть. И если нам все удастся, просто помни, что ты нам однажды задолжала услугу.

Всякий знавший Ааза сразу заподозрил бы неладное, когда он предлагает что-нибудь сделать в порядке услуги. К счастью, Маша Ааза не знала и потому помахала нам в дверях на прощание с видом искренней признательности.

– Ну, малыш, – усмехнулся, хлопая меня по спине, Ааз. – Если мне позволительно сказать такое самому себе – неплохая работа всего за полдня. Мы не только разведали противника – мы нейтрализовали его. Что бы мы ни сделали, большая злая Маша не выступит против нас – просто из страха, чтобы не расстроить наши планы против Квигли.

Прежде чем мы снова вышли на улицу, я восстановил нам личины, и тут хлопнувшая рука Ааза угодила мне не по спине – и, уверен, ударила меня с большей силой, чем он намеревался. Это никак не улучшило моего и без того уже черного настроения.

– Разумеется, Ааз, – пробурчал я. – За исключением одной маленькой детали.

– Какой такой детали?

– Мы не можем похитить Танду у Квигли, так как он тогда потеряет работу, а мы пообещали ничем не подвергать опасности его положение. Помнишь?

– Ах, Скив, Скив! – тихо рассмеялся, покачивая головой, мой наставник. – Я ничего не проглядел. Это ты не обдумал все как следует.

– Ладно, – резко бросил я. – Допустим, я тугодум. Так объясни же мне!

– Ну, в первую очередь, как я только что упомянул, нам какое-то время не придется беспокоиться о Маше.

– Но… – начал было я, однако он оборвал меня.

– Во вторую очередь, – продолжил он. – Я сказал «отберем или нейтрализуем». Так вот, мы уже знаем, что Квигли не собирается использовать в войне Танду, поэтому Маша будет должна нам услугу независимо от того, сделаем мы что-нибудь или нет.

– Но нам же полагается выручать Танду, – возразил я, – а это значит – похитить Приз.

– Правильно! – просиял Ааз. – Рад, что ты наконец уловил мою мысль.

– А? – умно отозвался я.

– Ты не уловил, – вздохнул мой наставник. – Слушай, малыш. План по-прежнему в силе. Нам предстоит украсть Приз.

– Но я не смогу обойти Машины капканы в Хранилище Приза.

– Конечно, не сможешь, – согласился Ааз. – Вот потому-то нам и предстоит украсть его на параде.

– На параде? – изумился я. – Средь бела дня на глазах у половины армии и всего города?

– Конечно, – пожал плечами Ааз. – Это же идеальная ситуация.

Мне пришло в голову, что либо мое представление об идеальной ситуации в корне неверно, либо мой наставник все-таки сошел с ума!

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

– Ты что, не видишь, малыш? Это идеальная ситуация именно потому, что все уверены в невозможности его украсть!

Я в последнее время не раз слышал от Ааза подобный ответ и потому привел свое обычное возражение.

– Они уверены в этом потому, что его действительно невозможно украсть. Смотреть-то будет по меньшей мере половина населения Вейгаса, Ааз, и она будет смотреть на тот самый Приз, который мы пытаемся украсть! Кто-нибудь обязательно заметит.

– Если ты выполнишь мои инструкции, то они ничего не заметят, – подмигнул мне наставник. – Положись на меня.

Я не успокоился. Дело, прошу заметить, не в том, что я не полагался на Ааза. Его способность втравливать меня в неприятности уступала только его способности вытаскивать меня из них. Просто у меня возникло предчувствие, что на этот раз его способности вытаскивать подвергнутся предельному испытанию.

Я собирался выразить это ощущение Аазу, когда окружавшая нас толпа подняла рев, кладя конец всякой возможности что-либо обсуждать. Приз только что появился в поле зрения.

Свой пост мы выбирали очень тщательно. В этом пункте процессия ближе всего подходила к северной стене Вейгаса – следовательно, здесь Приз окажется ближе всего к воротам, выходящим на дорогу в Та-Хо.

В соответствии с планом Ааза мы потрясали кулаками и подпрыгивали на месте, пока Приз следовал мимо нас, сопровождаемый военным эскортом. Кричать, однако, не было необходимости. Толпа шумела так громко, что наши два голоса оставались незамеченными, а нам требовалось поберечь силу легких для самого главного.

Оказаться в задних рядах толпы тоже не составило труда. Простое прекращение борьбы, когда все прочие, отпихивая друг друга локтями, рвались вперед, вскоре переместило нас на желанную позицию.

– Пока что все хорошо, – пробормотал Ааз, окинув взором затылки впередистоящих и удостоверившись, что за нами никто не наблюдает.

– Может, нам лучше выйти из игры, пока не поздно, – с надеждой предложил я.

– Заткнись и принимайся за дело, – отрезал Ааз тоном, не оставлявшим места для споров.

Вздохнув про себя, я закрыл глаза и начал производить тонкие изменения в наших личинах.

Когда я впервые научился заклинанию личины, оно касалось лишь изменения черт лица и конфигурации тела для придания им сходства с другим субъектом. Позже, после долгих занятий, я научился менять внешний вид неодушевленных предметов при условии, что некогда они были живыми существами. Ааз нашел для этой разновидности заклинания новое применение – изменять наши одежды. К тому времени, когда я закончил, мы не только выглядели словно валлеты, но и носили мундиры вейгасских солдат.

– Неплохо, малыш, – проворчал, хлопнув меня по плечу, Ааз. – Пошли!

И с этими словами он очертя голову ринулся в толпу, расчищая мне путь и выбираясь на улицу позади процессии с Призом. Расчистка пути через движущиеся предметы или людей – одно из тех дел, которые получаются у Ааза лучше всего.

– Дорогу! – орал он. – Посторонись! Дорогу!

Следуя за ним как можно ближе, я добавлял к общему гаму свои вопли.

– Тахойцы! – вопил я. – У южной стены! Тахойцы!

Это одно из тех дел, которые получаются у меня лучше всего: панические вопли.

Поначалу нас, казалось, никто не слышал. Затем несколько голов повернулось в нашу сторону. А еще минутой позже пара голосов подхватила мой вопль.

Слух распространился по толпе впереди нас, словно лесной пожар, да такой, что, когда мы добрались до арьергарда процессии, та остановилась. Солдаты мельтешили, цепляясь оружием за окружающие их тела, пытаясь смотреть одновременно на толпу, на крыши и на небо.

– Тахойцы! – орал я, проталкиваясь в их среду.

– Где?

– У южной стены.

– Кто?

– Тахойцы!

– Где?

Эта ерунда могла бы продолжаться бесконечно, если бы на месте действия не появился офицер. Он заметно превосходил в интеллекте окружающих его солдат… то есть мог бы выиграть спор с кочаном капусты.

– Что здесь происходит? – требовательно спросил он, и при звуках этого властного голоса гомон в рядах поутих.

– Тахойцы, сударь! – выдохнул я, все еще немного задыхаясь от своего предыдущего выступления. – Они атакуют крупными силами у южной стены!

– У южной стены? – нахмурился офицер. – Но ведь Та-Хо к северу отсюда.

– Должно быть, они обошли город кругом, – поспешно предположил я. – Они атакуют южную стену.

– Но Та-Хо к северу отсюда, – стоял на своем офицер. – С какой стати им атаковать южную стену?

Его тупоумие раздражало до крайности. К тому же оно угрожало совершенно расстроить наш план, зависевший во многом от стремительности хода событий.

– Мы что – будем стоять здесь и спорить, пока эти желто-синие идиоты берут город? – вопросил Ааз, отодвигая меня плечом в сторонку. – Если из-за вашей нерешительности все погибнут, то Совет разжалует вас в рядовые.