Братья. История масонства в России - Мацих Леонид - Страница 157

Л. МАЦИХ: Тут такая история. Он предсказал еще в 15-м году вот своему конфиденту Морису Палеологу, на чьи, собственно, воспоминания мы в основном и полагаемся… Он сказал, что грядет революция, еще в 15-м году он сказал, самодержавие рухнет, дни его сочтены. Он вообще был очень нелестного мнения и о самодержавии как о типе правления, и особенно о Николае II, последнем русском царе. И он сказал, что Россию ожидают времена хуже пугачевских, я почти цитирую его близко к тексту. Будет революция солдатская, потом революция рабочая, и в конце концов революция крестьянская, и это кончится анархией и морем крови. И он, как обычно, оказался прав. То есть, помимо экономического, было и мощнейшее политическое чутье. Но мы же говорили, что очень часто к советам знающих, компетентных и умных людей не прислушивалась российская власть. А в этот период, при Николае, это приняло совершенно патологические формы. После убийства Столыпина практически разумные люди были отстранены от власти в государстве, и всеми делами вершила какая-то чудовищная камарилья, где верховодил какой-то полушарлатан, полубезумец Распутин. И царь, и царица были полностью под его влиянием. Одна из позорнейших страниц в российской истории, столь же нелепая, сколь и чудовищная. И все это, разумеется, не могло не кончиться крахом. Путилов это видел и как человек богатый и влиятельный пытался этому противодействовать, в том числе и как масон. Масоны очень много сделали для борьбы с кликой Распутина.

Н. АСАДОВА: Что, например?

Л. МАЦИХ: Они пытались мобилизовать общественное мнение, они пытались своих людей приблизить, как тогда говорили, к уху государеву. Они пытались через какую-то разумную часть государственного аппарата, через не полностью продажных чиновников, через людей, не утративших совесть, как-то все-таки изменить мнение царя. Но Николай II был человеком слабым, глупым, и на великое несчастье именно он тогда, в этот роковой период, оказался у руля, у кормила государственной власти. Он своими слабыми ручишками и слабым умом никак не мог этот руль удержать.

Н. АСАДОВА: Александр из Санкт-Петербурга вас спрашивает: «А почему ложа называлась «Космос»? — Ну, ложа, в которой состоял Путилов. — Что, там братья астрономией увлекались?».

Л. МАЦИХ: Ну какой астрономией? Нет, «Космос» — просто это одна из целей была, во-первых, объединить всех людей, привить им космическое, планетарное сознание и научить их мыслить, как сейчас бы сказали, глобально. То есть выйти за уровень, так сказать, своего уезда, волости, за уровень своего региона. Научиться понимать человечество как некую семью. Это давняя мечта масонов. И ложа «Космос» это прекрасно воплощала. Люди такого масштаба, как Яблочков, Ковалевский, да даже и Путилов, они вполне соответствовали калибру такого грандиозного замысла.

Н. АСАДОВА: Да, ну а на вопрос А.Н. (вот так подписался человек): «Вы имеете в виду изобретателя освещения Павла Николаевича Яблочкова?» Да, мы именно его имеем в виду. И у нас была передача, посвященная этому человеку, и мы там подробно рассказывали, когда, почему он создал ложу «Космос» и как ее потом, когда она прекратила свое существование на какое-то время, возобновили…

Л. МАЦИХ: Возобновил, да, Максим Максимович Ковалевский. Это все, уважаемый А.Н., вы можете посмотреть в нашем архиве, это все выложено на сайте «Эха».

Н. АСАДОВА: Да. Но вернемся к Алексею Ивановичу Путилову, который, когда пришли большевики к власти, эмигрировал…

Л. МАЦИХ: Нет, еще до того. Я, прошу прощения, чуть-чуть отмотал назад пленку, еще когда не было никаких большевиков у власти, а было Временное правительство. Он поначалу его горячо поддержал, но очень быстро увидел его слабость и нерешительность некоторую. Поэтому он поддержал генерала Лавра Корнилова, который задумал государственный военный переворот на средства, которые собрали ему Путилов и так называемое общество «Экономическое возрождение России», куда входили, кроме него, еще несколько человек. Был там такой, например, Абрам Борисович Каменко, тоже миллионер, крупный финансовый воротила. Он был советником министра финансов Временного правительства князя Львова. Хотя он был советником, членом правительства, он тоже понимал, как и Белоцветов, другой миллионер, как и Кутлер, как и Путилов, что это правительство нежизнеспособно. И они хотели установить хоть какой-то твердый порядок. Но корниловский переворот, к сожалению, провалился, и он вынужден был, Путилов, бежать из Питера. Ну а потом большевики. Он был вызван в комиссию ЧК дать (как это замечательно звучит!) объяснение по поводу происхождения своих богатств. Ну, понятно, чем этот разговор кончился. Он, разумеется, не явился. И он уехал вообще из страны. Оставил семью, кстати. Ну, правда, со средствами, но…

Н. АСАДОВА: Ну мы знаем, какой он был семьянин.

Л. МАЦИХ: Ну не самый лучший. Не ангел, это верно. Он бежал аж на Дальний Восток, спасая активы своего Русско-Азиатского банка, который был первоначально Русско-Китайский. Он оказался во Владивостоке, потом в Шанхае, ему всюду предлагали посты министерские в многочисленных создаваемых там, на Дальнем Востоке, белых республиках. Он все это отклонял. В этом плане, прав Алексей Дурново, он понимал, что та борьба, она бесперспективна. Потом он добрался до Парижа, оттуда помогал белому движению. Ему больше всех нравился Антон Иванович Деникин, он его активно поддерживал деньгами. Но, к великому сожалению, белое движение потерпело поражение. После этого он помогал русским эмигрантским организациям. А далее… Он же был человек трезвый и очень здравомыслящий. Он увидел, что большевики укрепились. И при всей нелюбви к большевикам он подумал, что вот люди установили твердую государственную власть. И смотрите как, проводит даже правительство Алексея Рыкова финансовую реформу. Он инициировал встречу со своим старым другом и сослуживцем, и, кстати говоря, масоном, Леонидом Борисовичем Красиным, который был наркомом тяжелой промышленности и в Наркомате финансов работал у большевиков. Они встречались в Париже и в Лондоне до самой смерти Красина в 26-м году. И он подавал действительно предложения советскому правительству о помощи в денежной реформе, он предлагал вернуться, предлагал вернуть даже часть активов в банк, которые были размещены на Дальнем Востоке, в Европе. И большевики это предложение отклонили. Каким-то образом эта информация, в общем-то вполне конфиденциальная, просочилась в прессу. Возможно, после смерти Красина, он внезапно скончался, и часть его бумаг, непредназначенных для опубликования, попала в прессу. И эмигрантская печать устроила травлю его за это. Хотя я не вижу тут ничего дурного. Он хотел, как всегда, своему Отечеству процветания. Ну и, разумеется, он заботился о своем интересе.

Н. АСАДОВА: Ну то есть получается, что из-за облыжного обвинения в том, что он хотел передать свой банк советскому правительству, он и удалился, скажем так, в добровольное изгнание?

Л. МАЦИХ: Вы правильно говорите насчет облыжного обвинения. Но не совсем верно формулируете насчет того, что он хотел якобы передать свой банк. Он никогда такого не хотел. Он хотел поучаствовать своими деньгами, активами, своим опытом…

Н. АСАДОВА: Нет, его обвинили в том, что он хотел банк передать…

Л. МАЦИХ: В этом его обвинили, но это обвинение было неквалифицированное и глупое. А он хотел поучаствовать всем своим весом, и личностным, и финансовым, в деле производимой в России, нэповской и вполне прогрессивной, финансовой реформы. Но он о своих интересах тоже не забывал, разумеется. Поэтому это не было предательством, это не был какой-то такой иудин шаг. Нет, он как банкир всегда искал выгоды. В данном случае он увидел, что большевики после всех дрязг Гражданской войны вернулись, тогда это было актуально, в эпоху НЭПа, к относительно взвешенной политике. Разрешено предпринимательство было, на селе процветал кулак. Чего было бы в такую Россию не вернуться? Он же не знал, что будет потом. Когда он увидел, что будет потом, он всякие попытки, конечно, установить контакты с советской властью прекратил. Но и белая эмиграция с ее грязными сварами, грызней тоже ему претила. И в конце концов он ушел в некое такое изгнание, жил частной жизнью. Он уже постарел, он был болен. И вот он так за чтением книг и за какими-то такими финансовыми…