Дети Темнолесья - Артемьев Роман Г. - Страница 17

Помимо роста статуса, появление сильного мага в младшем роду давало разные привилегии всем членам клана. Снижение налогов, снижение расценок Гильдии магов за оказываемые услуги, проверка членов рода на наличие магических способностей за государственный счет, разрешение пользоваться хранилищами магических знаний. Если у проверяемых детей обнаруживался Дар, немедленно начиналось их обучение, развитие способностей. В дальнейшем власти делали все возможное, чтобы получить молодых магов на государственную службу. Королевство нуждалось в магах, очень нуждалось.

В результате Торат пользовался в роду значительным влиянием, его слово имело вес. Правда, практическую выгоду от достижений сына извлекала в основном мать, Тораэль, которая после гибели отца Тората – выходца из старшего рода, от которого сын и получил хорошие магические способности, – погрузилась в дела клана и упорно отвергала частые предложения о браке, поступавшие от представителей иных младших родов. Полторы сотни лет – недостаточный срок, чтобы оправиться от вызванного смертью супруга разрыва связи.

Существовало множество форм брака. Обычные эльфы связывали судьбу на неопределенный срок. Если же союз заключался между двумя родами и носил политический характер, в договоре указывались точные даты или причины расторжения брака. В том случае, если у пары не появлялось детей – как почти всегда происходило в союзах по обязательствам, – супружеская пара распадалась.

Однако рождение ребенка переводило отношения супругов на иной уровень. В период беременности между матерью, отцом и ребенком возникала связь, благодаря которой они всегда знали, в каком настроении члены семьи, их телесное и душевное состояние. Связь сохранялась на всю жизнь, и даже добровольное расставание супругов не приводило к ее разрыву. На такое была способна только смерть.

Так что Тораэль еще не оправилась от смерти мужа и не желала связывать себя новыми отношениями. Будучи сама по себе одним из сильнейших магов рода, она являлась наставницей проявивших способности детей, одновременно совершенствуя собственное мастерство. Во многом благодаря ей в клане появилась собственная библиотека по магическим дисциплинам взамен существовавшего прежде простого хранилища артефактов. Мать Тората стала силой, с которой считались не только благодаря сыну. Сейчас она жила во владениях рода на западной границе, и на встречу рассчитывать не приходилось.

Зато в трактире нашелся другой родственник, которого Торат, откровенно говоря, предпочел бы не видеть. Токатиол, троюродный брат, изрядно портил ему настроение при любой встрече. Общаться с ним не хотелось. К сожалению, больше в зале никого не было, и кузен сразу заметил беловолосого.

– А, – протянул Токатиол. – Наш герой. Что столь могущественная личность делает в наших трущобах?

– Куда интереснее, что вы делаете в столице. Или вас в очередной раз вышвырнули из армии?

Токатиол магом не стал, из-за чего испытывал жуткую зависть к кузену. Причем он не желал вспоминать, что способности вполне поддавались развитию: успех зависел от упорства. Да, занятие неимоверно сложное, особенно для выходца из младшего рода, но возможное. Точно так же он не стал хорошим воином, объясняя неудачи тонкой натурой. Армия отказалась продлять его контракт, и возможность сделать карьеру с этой стороны закрылась. Собственно говоря, перепробовав множество занятий, Токатиол не добился успехов ни в одном. Насколько было известно Торату, сейчас кузен зарабатывал на жизнь наемничеством, заключая временные договоры с отдельными родами или с командирами пограничников, испытывающими срочную потребность в солдатах.

Еще ходили упорные слухи об увлечении Токатиола выжимкой сока дерева таль. Само по себе употребление наркотиков обществом не порицалось – эльфы считали, каждый имеет право распоряжаться жизнью по собственному усмотрению. Однако за последствиями опасной привычки следили. Если старейшины решали, что родич слишком увлекся и своими действиями угрожает безопасности рода, целители очищали организм и ставили психологический блок, мешающий повторному приему препарата. Излечить могли практически любого. Однако со временем сдерживающая печать разрушалась, и наркоман мог вернуться к пагубному увлечению.

Рецидивистов изгоняли: слабаки, подставляющие остальных под удар, не нужны нигде.

– Армия? Это не для меня. Предпочитаю что-нибудь поинтеллектуальнее. Бегать по степи в поисках кучки орков, которая то ли раскопала какую-то старую деревню, то ли нет? Пусть глупостями занимаются другие.

Торат, собиравшийся переговорить с хозяином трактира по своим делам, узнать последние новости, резко остановился:

– Что вы знаете о готовящемся походе?

– О, неужели вас заинтересовало мое невинное замечание? Я-то полагал, вас не устроит настолько низкое общество.

– Ответьте мне, Токатиол. Я задал вам вопрос.

– Не вижу причины, по которой вообще должен с вами разговаривать.

Беловолосый почувствовал, как в нем закипает ярость:

– Каждое произнесенное вами слово приближает меня к мысли, что вас стоит отправить пасти лосей. Уверен, глава поддержит мое предложение. Итак?

Токатиол понял, что сейчас не время шутить. Угроза была реальной: клановый статус позволял Торату принимать решения о судьбе нижестоящих членов рода. Поэтому, демонстративно скривившись, кузен принялся рассказывать:

– Мне мало что известно. Готовится большой поход в степь, клан Белого Быка набрал слишком большую силу. Часть войск отозвана с южных рубежей, тамошние командиры испытывают нужду в воинах и принимают всех, кто может держать меч. Я лично собираюсь наняться в третий пограничный. Еще ходит упорный слух, что оркские шаманы то ли получили от духов новые знания, то ли разрыли какой-то древний город. На мой взгляд, все это полная чушь. Солдатики пытаются прикрыть свои промахи вмешательством невидимых сил.

Коротко кивнув, Торат отошел. Кузен действительно ничего не знал, кроме сплетен, его аура ни разу не продемонстрировала признаков лжи. Интересен сам факт появления слухов. Не то чтобы проблемы на западной границе являлись секретом – их не скрывали, но и особо не афишировали.

Дроу шесть раз устраивали походы в степь. Редко возникала необходимость выходить из леса – обычно орки сами нападали на земли темных. Каждый новый вождь считал своим долгом напасть на обиталище дроу, несмотря на огромные потери, которые несло племя в стычках с «белыми демонами». Менталитет расы не предполагал возможности отступления. Однако иногда появлялся умный и талантливый лидер, способный объединить сразу несколько племен под своей рукой и доставить Темному Лесу ненужные хлопоты. В таком случае следовал удар на опережение.

Каждый поход вызывал оживление в стане столичных сплетников, давая пищу для разнообразных слухов. Факты истолковывались самым невероятным образом, превращая рядовую воинскую операцию в прелюдию к Последнему Дню. Торат усмехнулся. Надо полагать, известие о городе древних многим подстегнуло воображение.

На носителе знака лежит большая ответственность. Воины, находящиеся в его подчинении, способны уничтожить почти любой старший род. Полностью. Или без посторонней помощи расправиться с орочьим племенем не самых крупных размеров. Из тех, чьи земли граничат с Темным Лесом. Западнее существуют целые государства зеленошкурых варваров, упорно расширяющих владения за счет более слабых сородичей, и лет через сто дроу придется столкнуться с куда большими, чем сейчас, вражескими армиями. Поэтому растет число Хозяев Чудовищ, увеличен набор в Академию Теней, дипломаты прикладывают огромные усилия для улучшения отношений со светлыми родичами. Если бы не раскопанный шаманами город, Арконис не стал бы громить Белого Быка – предпочел оставить этот клан в качестве буфера между Темным Лесом и западными орками.

Однако планы пришлось скорректировать, и теперь сразу три полка теней вышли в степь, прикрывая основное наступление. Армия шла по двум направлениям – к летней ставке вождя клана и к месту раскопок. Полк Тората, как лучше прочих подготовленный в магическом плане, вел наступление немного севернее основных сил. В его задачу входило прикрытие группы чародеев из Гильдии магов, а также уничтожение всех орков, встреченных возле города древних.