Два слона в посудной лавке - Артамонова Елена Вадимовна - Страница 10

— Медведь знает про тайник, знает о моем бизнесе, но пока не знает, где я живу, — вслух проговорил Слон, пытаясь хоть немного успокоиться. — Но адрес он раздобудет без труда. Возможно, он захочет вступить в дело, и тогда придется с ним делиться. Это неизбежно — Медведь сильнее, а потому имеет право на свою долю. Однако сначала надо вернуть драгоценности. Медведь шутить не будет, особенно если все это касается его матери.

Непослушной рукой Валерий набрал номер хозяйки тойтерьера.

— Да, я слушаю, — раздался на другом конце провода голос Вероники Павловны.

— Здравствуйте, как чувствует себя Торик? — вежливо поинтересовался «любитель собак».

— Спасибо, хорошо.

— Я хочу сообщить вам, что вы можете забрать свои вещички на том же месте, где вы их оставили. Ровно через два часа. Думаю, что я поступил опрометчиво, прося вознаграждение. Мне и в голову не приходило, что я имею дело с пожилым человеком, который не в состоянии заплатить такую большую сумму денег. Еще раз извините, надеюсь, инцидент можно считать полностью исчерпанным…

Валерий еще долго говорил какие-то любезности, рассыпался в извинениях, словно вымаливал прощение у грозного Медведя, а потом все же заставил себя повесить трубку. За время этого разговора виски у Слона покрылись холодным потом, а взмокшая рубашка прилипла к спине. Посмотрев на часы, Валерий вышел на лоджию, помахал рукой сидевшему на качелях племяннику. Спустя минуту запыхавшийся Валька уже стоял на пороге квартиры своего дяди. Толстяк передал пакетик с золотыми украшениями мальчишке.

— Пойди и положи его на то же место, где взял. Смотри, чтобы никто тебя не видел. Потом жди где-нибудь поблизости, пока за ними не придет та старуха, которой ты отдал собачонку. Ждать придется долго, но ты обязан ее дождаться. Если придет не она, а мужик, ничего не делай. Главное — оставайся незамеченным. Вернешься и обо всем мне доложишь. Если же тебя заметят, к моему дому не приходи — никто не должен знать, где я живу. Сделаешь, как я сказал, — жди большого подарка.

Время текло мучительно медленно, а стрелки часов казались словно нарисованными на циферблате. Поджидая мальчишку, Валерий сильно нервничал. Он вышел на лоджию и закурил. Отсюда была хорошо видна голубятня, в которой находился обнаруженный им совершенно случайно тайник. Дорожка к голубятне была пуста. Но вот на ней возникла женская фигура. Седовласая дама с сумочкой в руках проследовала к голубятне и, обойдя ее, оказалась вне поля зрения Валерия. А через несколько мгновений она вновь показалась на дорожке и торопливо пошла в сторону бульвара. Нигде поблизости Медведя, да и никаких других мужчин, не было видно.

Слон облегченно вздохнул — драгоценности благополучно вернулись их законной владелице. «А где же мальчишка? — встрепенулся он. — Неужели ушел?» Валька был хотя и вредным, но сообразительным пацаном, на которого вполне можно было положиться, за что дядя его ценил и не раз уже использовал при получении выкупов за собак. К тому же он испытывал к племяннику теплые родственные чувства и щедро одаривал его. И вдруг Вальки не оказалось на месте, словно бы и он почувствовал грозу, надвигавшуюся на его благодетеля, и поспешил предать его. Но опасения толстяка оказались напрасными — едва он засомневался в племяннике, как тот выскочил из-за гаражей и опрометью бросился к дому. А через минуту зазвонила трубка домофона, и тоненький голосок Вальки доложил:

— Все в порядке! Это я.

— Никто тебя не видел?

— Нет. Я засел в кустах около голубятни, и оттуда все было хорошо видно. А меня никто не заметил. Да у меня и футболка зеленая, — засмеялся он, — я сам как листочек.

— Вот только башка у тебя, как цветочек, — тоже засмеялся дядя, чувствуя, как отпускает страх, терзавший его последние несколько часов. — Молодец, завтра я куплю тебе в подарок часы. А сейчас давай-ка отпразднуем завершение этой операции, поднимайся ко мне.

— Слушаюсь!

Войдя в квартиру, мальчишка немного помедлил на пороге, а потом отправился в кухню. Наблюдая за ним, Валерий усмехнулся:

— Есть-то хочешь?

Валька кивнул. Он всегда хотел есть, потому что дома еды обычно не было — отец и мать все больше спивались, и их интересовали только бутылки. У дяди же, который очень побил покушать, холодильник был полон. На столе появились бутерброды, какие-то салаты, колбаса. Вот только вкусность, готовившаяся на плите несколько часов назад, давно превратилась в угольки, к немалому огорчению голодного мальчишки. Впрочем, его вполне устраивала и обычная колбаса. Валька ел за обе щеки, а потом с любопытством начал рассматривать висящую на стене карту.

— Дядя Валера, — поинтересовался он, — а что это такое?

— Это Москва. Не узнал?

— Не-а… А где мы живем?

— Вот здесь. Это наш парк.

На нижнем конце карты, куда показал дядя Валера, не было никаких отметок, зато верхняя ее часть пестрела множеством красных крестиков.

— А почему у нас нет таких знаков? — не унимался мальчишка.

— Потому что у нас самое безопасное место для собак, — засмеялся дядя.

— А там, значит, опасные места?

— Значит.

— Так получается, что это карта для собак?

— Ладно, отстань, когда ешь — надо жевать, а не болтать.

Несколько минут стояла тишина, потом дядя неожиданно предложил:

— Хочешь поехать на дачу и посмотреть настоящие собачьи бои?

Что касается дачи, то это было весьма туманное понятие для Вальки, но собачьи бои сразу вызвали в нем жгучий интерес. Кровь, грызня, визг — это было как раз то, что привлекало мальчишку, внушая страх и одновременно любопытство.

— Вижу, что хочешь. Завтра я должен сделать кое-какие дела, а послезавтра с утра поедем. Предупреди отца с матерью, что пробудешь там не один день. Впрочем, им не до тебя.

ГЛАВА V

Укротительница «Слона»

Илюше и Егору долго пришлось дожидаться обидевшуюся Машу, и у них появилось достаточно времени, чтобы обсудить происшествие на бульваре, свидетелями которого они оказались.

— Теперь ясно, — заявил Илюша, — что старушенция заплатила драгоценностями за свою собачку, которую ей вернули. Именно с этой целью она положила украшения в тайник.

— А как песик оказался у Вальки?

— Его нашли, а скорее всего, украли. Если бы здесь не было криминала, вознаграждение передали бы из рук в руки, а не стали бы пользоваться тайником.

— Выходит, Валька ворует собак?

— Нет, золотые вещицы он отнес дяде — значит, это его рук дело. Валька — просто посыльный.

— Получается, и тот щенок стаффорда, ну, Янтарь, тоже краденый? Почему же они не передали его этому парню с фингалом?

— Сложный вопрос. Может быть, дядя просто не смог связаться с хозяевами, а может быть, решил подарить собаку Вальке.

Разговаривая, мальчишки не заметили, как подошла Маша.

— Долго же вы за водичкой ходили!

— Маш, не злись, у нас была уважительная причина… — и Егор начал торопливо рассказывать подружке о том, что они с Ильей увидели на бульваре.

— Я, между прочим, тоже тут не зря загорала. Минут через двадцать после вашего ухода появился Валька. Он прокрался к голубятне, долго шарил в тайнике, а потом извлек оттуда мою записку, которая предназначалась Егору. Я сначала хотела его окликнуть, а потом подумала: «Пусть почитает, что мне, жалко, что ли?»

— Кстати, о чем там речь? — уточнил Илюша.

— Я написала Егору, чтобы вернул драгоценности на место, и… обещала его убить.

— За что же меня убивать? Я тебе про фею сказал, про подарок, а ты со мной так…

— Подождите! — Илюша поднял руку, призывая к молчанию. — Дайте подумать… Сейчас Валька принес свою записку дяде. Интересно, что он подумает, прочтя ее, ведь про нас он ничего не знает. Не знает…

— И знать не должен, — закончила его мысль Маша. — Иначе нам не поздоровится. Он поймет, что мы свидетели, знаем о тайнике и о выкупе, а свидетелям часто крепко достается.