Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Однажды жарким летом - Аллен Иоганнес - Страница 18


18
Изменить размер шрифта:

— Есть, ты ошибаешься. Но что толку?

— Что толку? В том, что люди любят друг друга?

— Папа, мы говорим на разных языках. Вот и все.

— Но я хочу тебя послушать, хочу понять твой язык.

— Ну что ж. Мы гуляли с парнем, которого я люблю. Его зовут Бенни. Он защитил меня от одного негодяя, который наговорил мне гадостей. Они подрались, и я должна была помочь Бенни.

— Это правильно. Видимо, приличный молодой человек. Мне это нравится, Хелен. Я резко встала с кровати.

— Ты говоришь так, потому что хочешь понять меня, но не можешь. Если бы ты увидел его, то решил бы, что он совершенно сумасшедший. Он играет на трубе, а ты ненавидишь трубу. Он поет американский джаз, а ты ненавидишь американцев, а особенно негров. Ты как-то сам говорил об этом. Неужели ты не видишь, что все, что тебе не нравится, меня восхищает или, по крайней мере, не раздражает? И давай не будем больше об этом.

— Я уже стар, чтобы переучиваться, — ответил он. И снова мне пришлось отвести глаза. Все казалось слишком простым.

— Не сердись, папа. Но сейчас все обстоит именно так. Может, со временем что-нибудь изменится.

Он медленно встал, собрался выйти, но в последний момент остановился у двери.

— Я скажу маме, что ты пришла в половине первого.

— Спасибо, папа. Он еще помолчал.

— Значит, у нас может быть хотя бы один общий секрет?

— Да.

— Спокойной ночи, Хелен.

— Спокойной ночи.

Глава 13

Если бы я знала, что этот короткий разговор приобретет со временем такое значение, то я бы вела его по-другому. Я не думала о том, что выиграла раунд. На самом деле мы оба были побежденными, и я часто вспоминала спину отца, выходящего из моей комнаты. Мне стало так грустно, что я чуть не побежала за ним, но было уже поздно. Следующие несколько дней папа и мама были за едой слишком молчаливыми, а по маминым глазам я видела, что ночью она плакала. В доме царила напряженная атмосфера, и виной ее было не только мое поведение — корни происходящего лежали глубже. Что мне вскоре и пришлось узнать.

Кстати, Берти вдруг решила со мной помириться. Во время большой перемены она подошла ко мне.

— Я видела тебя в джаз-клубе, — сообщила она дружеским тоном.

— Тебе нравится музыка?

— Да, очень.

— Трубач играл потрясающе. Ты его давно знаешь?

— Нет, мы едва знакомы.

— Послушай, Хелен, — она подошла ближе. — Я собираюсь на парочку потрясающих вечеринок. Можешь пойти со мной, если хочешь. Там все по-другому, чем у Астрид и на этих детских утренниках, которые устраивают наши одноклассники. У нас есть даже свой оркестр. Ну как?

— Нет, спасибо, Берти. Я не слишком интересуюсь такими вещами.

— Ну тогда мы никогда не помиримся.

— А мы и не ссорились. Ты идешь своей дорогой. Я — своей.

— Ну как хочешь.

Она вскинула голову и отошла.

20 октября, когда я днем вышла из дома, в ящике меня ждало письмо. На нем не было марки. Я узнала на конверте руку Бенни и сразу распечатала конверт.

Дорогая Хелен.

Я хочу, чтобы, ты, прочитала это письмо спокойно. Я урод и свинья — все это мне известно, но я ничего не могу поделать со своим инстинктом. Вот что произошло. Доход моей тетки неожиданно сильно уменьшился. У нас с ней был долгий разговор, и она сказала, что не может платить за мой колледж. Конечно, я могу дождаться лета и сдать экзамены, но все кончено. Очень кстати через джаз-клуб я познакомился с ребятами, которые организовали свою группу, и их даже пригласили играть во Францию — на юг, в Ниццу и в Монте-Карло. Мне предлагают место трубача. Они уезжают сегодня, и я решил не дожидаться экзаменов. Такого шанса у меня больше не будет. И что толку заканчивать школу, если все равно не сможешь учиться дальше.

В общем., я уезжаю. Когда ты, получишь письмо, то я, может быть, уже буду в пути. Я знаю, дорогая Хелен, что ты коришь меня за то, что я не сказал тебе все сам с глаза на глаз, но я просто не решился. А вдруг ты бы устроила сцену? Ведь это испортило бы, наши отношения. Возможно, я поступаю неправильно, но я должен что-то делать. Делать что-то серьезное. Я буду страшно скучать по тебе, Хелен. Ты, чудесная, и все, что я говорил и шептал тебе, до сих пор в силе. Я напишу. Береги себя. Я скоро вернусь.

Тысяча поцелуев.

Бенни.

Я стояла в коридоре с письмом в руке и смотрела на себя в зеркало. Лицо стало мертвенно бледным. Потом я бросилась вон из дома к сараю, где стоял велосипед. «Только не несись слишком быстро, — уговаривала я себя, — иначе ты его вообще никогда не увидишь.»

Через три минуты я уже была у его двери. «Боже мой, только бы он не уехал, »— шептали губы. Я без стука открыла дверь. Бенни стоял в середине комнаты, собирая вещи. На полу валялись его рубашки, брюки и другие скромные вещи. Он удивленно посмотрел на меня и вскинул руки в отчаянии.

— Хелен, ты не должна была приходить. Теперь все гораздо сложнее.

— Ты никуда не едешь. Я тебя не отпускаю, — заявила я, задыхаясь.

— Мне больше нечего сказать, — ответил он, отворачиваясь. — Я все объяснил в письме. Клянусь, его было непросто написать.

— Значит, ты берешь меня с собой.

— Ты сошла с ума.

— Я могу научиться петь. Я буду талисманом оркестра.

— Это невозможно. Я уезжаю один, поезд — вечером.

— Не надо, — умоляла я. — Я войду в поезд с тобой.

— Ну же, успокойся. Мы давно не дети, не говори ерунду.

— Я могу одолжить тебе денег. Пала тебе поможет.

— Ты думаешь, я возьму деньги у твоего отца? Да я лучше умру с голоду.

Больше мне нечего было сказать. Все погибло. Я поплелась в угол и встала спиной к нему. «Ты должна говорить нормальным голосом, — думала я. — Или он решит, что ты просто истеричка.»

— Ты единственное, что у меня осталось, Бенни. Ты — все, во что я верю. Если ты уедешь, то я стану самым одиноким в мире человеком.

Он подошел ближе, обнял меня за плечи и повернул к себе. Я старалась не смотреть на него. Я стояла перед ним, как голая. Голая и беззащитная.

— Ну же, Хелен, — прошептал он. — Мы как-нибудь с этим справимся. И ты, и я. Думаешь, мне просто? Да?

— Возьми меня с собой, только возьми…

— Не могу, любимая. Просто не могу. Если бы ты знала, как мне этого хочется. Я ужасно, страшно люблю тебя.

— Ты сам говорил, что позаботишься обо мне и сделаешь меня счастливой. Ты обещал, что будешь целовать меня, заниматься со мной любовью и потом все сначала — целовать, любить. Ты же обещал, что мы будем жить так…

— Да, знаю. Но все изменилось. Ничто не длится вечно. Я ведь говорил и то, что, может, нас тут скоро не будет. Помнишь?

Он погладил меня по голове, и я решилась взглянуть ему в лицо.

— Ты жестокий и эгоистичный. Иначе ты бы поступил по-другому.

— Я должен, — возразил он. — Выбора нет. А теперь, ради бога, перестань, или я сойду с ума.

И он вернулся к сборам. Я сидела на кровати и наблюдала за ним. Очень скоро я заметила, что плачу. Слезы стекали по щекам и падали мне на руки. Я попыталась взять себя в РУКИ.

— Может, помочь? Подать что-нибудь?

— Нет, спасибо. Я, кажется, все сложил.

— А паспорт у тебя в порядке? Может, тебе придется подождать несколько дней?

— Нет, он действителен еще два года.

— Два года?

— Да, но я думаю, что к тому времени уже вернусь домой. Если, конечно, не буду играть так хорошо, что меня просто не отпустят. — Он подмигнул мне и снял со стены гитару.

— И ее берешь?

— Да, я играю на гитаре, трубе и ударнике.

— А когда отходит поезд?

— В девять с чем-то. Только прошу тебя — не приходи на станцию.

— Я сейчас уйду, не волнуйся. Все кончится.

Он встал и расправил уставшие плечи. Только тут я заметила, что ранка на лбу еще не зажила.

— Спеть тебе что-нибудь или сыграть? — спросил он. — Еще есть время.

— Да, сыграй, — ответила я. — Сыграешь, когда я буду уходить, а пока подойди ко мне.