Волшебная реликвия - Кацура Александр Васильевич - Страница 54

Но офицер засомневался и бросил в толпу пленников: «А кто это вообще такой? Что за тип?» Один из пиратов, сам уже с веревкой на шее, злобно сплюнул и ответил: «Да это собутыльник нашего атамана». Офицер кивнул, и мне мгновенно накинули на шею колючую веревку, не дав сказать и слова. Я уже увидел себя болтающимся на рее, но меня неожиданно спас Адольо. Он сам стоял с петлей на шее, но вдруг громко и как-то даже насмешливо сказал: «Не желаю висеть рядом с этим господином!» И скорчил по моему адресу такую дикую рожу, что даже я вздрогнул. Офицер страшно удивился и выпучил глаза – что за привередливость? Этой минуты хватило. На палубу, томно ступая и покачиваясь, видно, после доброго ужина с шампанским, вышел сам командующий Южным флотом адмирал Чак. Он подошел ко мне почти вплотную, впился колючими глазками и сказал: «Эгей, братец, а я тебя где-то видел».

«Возможно, в свите его превосходительства генерала Ра-са», – отвечал я бравым по возможности тоном.

«В свите? – удивился Чак. – Генерала? А что ты там делал?»

«Тогда господин генерал был еще полковником. Мы с ним вместе брали крепость Бор-Бор».

«Так ты военный?»

«Разрешите представиться – сержант Подорога, Девятая рота Первого гвардейского полка».

Адмирал тряхнул головой, и меня освободили от петли.

«Вот, значит, как. Стало быть, ты Бор-Бор брал? Славная была баталия! Северный бастион помнишь?»

«Как не помнить, – отвечаю, – вы его своими пушками с землей сровняли. От ваших осколков тогда и нам досталось».

«Припоминаю, там с генералом какая-то неприятность случилась?»

«Ранен он был в голову. Осколок вошел в левый глаз, а вышел через лоб. А я, ваш покорный слуга, в грудь навылет. Мы с генералом в лазарете в одном закутке валялись. Должны были концы отдать. Лекаря к нам и не подходили. Однако поди ж ты...»

«Да, – говорит он, – настоящего героя не так легко уложить. Если человек брал Бор-Бор, тут не до шуток».

«И Бор-Бор, господин адмирал, и Плавницу, и Добжаны».

«Ордена имеешь?»

«Так точно, орден Белого орла второй степени, Серебряный и медный кресты за храбрость и медаль за заслуги».

«И что же ты, опытный воин, на старости лет связался с пиратами?»

«Я с ними не связывался, господин адмирал, – отвечаю, – это они связались со мной».

«Это как?» – спрашивает адмирал.

«А вот так. Застали нашу посудину врасплох, перебили полкоманды, в том числе и капитана, а меня взяли в плен».

«А ты с ними, мне доложили, пьянствовал».

«Это была тактическая хитрость, господин адмирал».

«А что же ты, сержант пехоты, делаешь в южных морях? Как ты здесь оказался?»

«Выполняю специальное задание генерала Раса».

«Задание? Сферу, что ли, ищешь?»

«Это я могу обсуждать, говорю, только в присутствии господина генерала».

«Сейчас все помешались на поисках этой штуковины. А где искать? И чего искать?»

Я ни гу-гу.

«Ладно, молчи, солдат, храни свою тайну».

– Накормили меня славно, и пошел я отсыпаться. Сутки проспал. Ну, а потом прилетел ваш попугай. Уискерс, так он у вас зовется?

– У него много имен, – сказал Галик.

– Да, так вот, прилетел и спрашивает: сержант, хотите видеть своих парней живыми и здоровыми? Сначала, конечно, я очень удивился. Птица, а так умно разговаривает. Верить ей, не верить? Но что тут рассуждать? Я человек простой и грубый, отвечаю без затей: хочу. Тогда, говорит, надо вызволять их с разбойного корвета, которым заправляет некий Винк. Лейтенант, спрашиваю? Я ж его как облупленного знаю. Да нет, говорит, подполковник. Но все равно бандит. И мошенник к тому же. И сидят они у него в трюме без воды и жратвы. Он измором их хочет взять. Тайну Комунго выведать.

Я все понял, сел и задумался. А потом встал и пошел к адмиралу. Так и так, говорю. Генерал на нас надеялся, а мы так оплошали. А он нахмурился: «Опять этот Винк под ногами путается? Я этого пройдоху-шаркуна знаю. Видел на придворных балах в Громе. Но это довольно хитрая и наглая сволочь, спекулирующая своими связями с королевской семьей. Опираясь на эти связи, он делает деньги и строит карьеру».

Тут я и брякнул: «Откуда, дескать, у этого типа такие связи?»

«Ходят слухи, – отвечает адмирал, – что он выполняет деликатные поручения королевской дочки, особы жадной, бесцеремонной и всесильной. А теперь еще, вижу, в авантюру кинулся. Стало быть, многого хочет. Если он твоих парней задержал, то, значит, они ему зачем-то нужны, и так просто он их не отдаст. Я, конечно, могу его посудину потопить втихаря. Дескать, обознался. У нас на флоте это бывает. Лупим по своим почем зря. Не тебе рассказывать! В данном случае мне кое-кто даже спасибо скажет. Не одному тебе этот тип перебежал дорогу. Впрочем, никто и не узнает. Мои трепаться не будут. Ушел корабль в море и пропал. Сколько угодно. Спишут на пиратов или на нечистую силу. Слухи о колдунах да волшебниках сейчас особенно в моде. Привороты, зелья, сглаз. Оборотни всякие. Треугольники загадочные в океане. А что? Неисправимые матерьялисты, и те начинают верить. В этом море, например, есть проклятое место, корабли исчезают с концами. Ты, должно быть, слыхал?

Короче, потопить – дело плевое, да ведь и твои ребятки захлебнутся. А нам это надо?»

«Никак нет, говорю, не надо».

«Тут надо действовать тонко и с умом, – заявляет адмирал, – то есть действовать нагло, но, по возможности, без стрельбы. Наглость на наглость. Клин клином. Понимаешь?»

«Отчего ж не понять, – говорю, – вполне понимаю. Только как это сварганить на деле?»

А он: «Будем действовать просто, в духе времени».

И тут же зовет своего помощника, а тот у него заправский каллиграф. Любой почерк изобразит. Пиши, говорит, письмо на мой адрес из имперской королевской канцелярии. А тот: за чьей подписью письмо? Да, пожалуй, министра тайной полиции графа Жове-Бери. Сделаем, отвечает. А содержание каково будет? Да самое простое и ходовое, удивления не вызывающее: «Немедленно арестовать следующих мерзавцев по подозрению в заговоре, предательстве, двурушничестве и шпионаже...» А дальше имена по порядку. Как величают твоих «мерзавцев»? – с улыбкой поворачивается он ко мне.

«Я, – говорю, – человек старый, память дырявая, но этих, как вы выражаетесь, „мерзавцев“ назову без запинки. И выдаю ваши имена на-гора – словно из ротного списка на жалованье».

«Всё, – говорит адмирал, – завтра твои молодцы будут мною арестованы. Получишь их на блюдечке».

«Спасибо, – говорю, – но вы-то как?»

«В каком это смысле как?»

«Письмо-то поддельное, вдруг кто капнет?»

«Кто капнет, ты да я, что ли? А если даже это письмо в имперской комиссии будут исследовать лучшие графологи, то и через полгода ни к какому выводу не придут. Такой у меня каллиграф. А если даже самому графу покажут, он тоже не вспомнит, столько у него работы». Я снова благодарю, но добавляю, что у негодяев еще и девушка в плену, племянница капитана Резотто.

«Вот как? – удивляется он. – Не слыхал про такого. Хороший был мужик, говоришь? Ладно, давай, говорит, заодно освободим и девушку». И освободил-таки. Каков?

Сержант умолк, и все какое-то время тоже молчали.

– А его еще ругал, – тихо сказал Валик.

– Кого? – не понял сержант.

– Адмирала этого. А он вон какой!

– Это да, – сказал сержант.

– Так это все вокруг... от него? – спросил Галик.

– Ну, шалаш я сплел самостоятельно. Остальное – от адмирала. Это правда. Включая вашу свободу.

– Надо же! – сокрушенно вздохнул Валик.

– Я рад, сказал мне на прощание адмирал, что могу сделать такую малость для Раса, моего старого товарища.

– И все-таки, если я правильно понимаю, – прошептала Сэнди, прижимая к себе заснувшую обезьянку, – пираты не смогли догнать нашу шлюпку из-за проделок Базз?

– Точно так! – сержант широко улыбнулся.

– А что сталось с коком Диди? – спросила Сэнди.

– А что с ним станется, с нашим веселым толстяком!