Выйти замуж за эльфа - Андрианова Татьяна - Страница 19

— Неженка, — презрительно фыркнул меч, но был нагло мною проигнорирован.

Стол ломился от блюд, собственнолапно приготовленных Васькой, так что некоторое время за столом слышался лишь смачный хруст поедаемых продуктов.

— Что сказал Третьяков? — спросил Макс, когда на блюде с вкуснейшими пирожками, начиненными малиновым вареньем, остался одинокий пирожок, и мы все дружно уставились на оставшееся лакомство.

В принципе никто уже не хотел есть, все были более чем сыты, но, как говорится, остатки сладки. Пока я раздумывала над ответом, Макс нагло воспользовался моим минутным замешательством и попытался было зацапать последний пирожок, но Васька быстро разгадал нечестную игру целителя и успел умыкнуть вожделенный продукт прямо из-под носа ошеломленного таким вероломством парня. Васька торжественно вручил спасенное лакомство мне. Я искренне умилилась самопожертвованию кота и разделила предмет спора на две равные половинки, отдав одну из них заботливому котяшке. Васька в ответ благодарно замурлыкал.

— Извините, что прерываю вашу идиллию, но я, кажется, задал вопрос и так и не получил ответа, — напомнил Макс, с сожалением наблюдая за уничтожением лакомства.

Я принципиально молчала до тех пор, пока не была съедена последняя крошка, слизнула несколько капель с пальцев и блаженно зажмурилась, как кошка, наевшаяся хозяйских сливок до отвала, при этом прекрасно осознающая, что слишком дорого стоит, а значит, ей ничего за это не будет. Все-таки фамилиар великолепно готовит. Что бы я без него делала?

— Наш суровый командор приказал нам в срочном порядке возвращаться домой.

— И что мы будем делать? — с надеждой поинтересовался Макс.

Я его понимала. Кому охота сидеть дома, попивая чай, пока оставшаяся часть команды занимается делом. К тому же в рапорте, который нам всем придется написать впоследствии (от отчета нас никто не освобождал), формулировка «охотились за волколаком» будет куда лучше, чем «преспокойно отсиживались дома, потому что нас опять не взяли».

— Разумеется, мы поступим именно так, как нам приказал командор, — злорадно выдала я, любуясь на то, как огорченно вытягивается лицо парня.

А будет знать, как пытаться тырить последний пирожок! Я единственная дама, и он по статусу должен был достаться именно мне. То, что я уже объелась до безобразия и ума не приложу, каким образом встану из-за стола, этого не отменяло.

— А ты вызови эвакуатор, — щедро предложил Ахурамариэль.

«Почему именно эвакуатор?» — искренне удивилась я.

— А у него лебедка имеется, — хихикнул этот ехидна. «Ха-ха три раза. Ты на что, эльфийская морда, намекаешь?

Думаешь, я много ем?»

— Поправка. У меча по определению не может быть морды. «Нет. Я решительно отказываюсь делить один организм с такой заразой, как ты! Со дна моря достану того демона, который превратил меня в демоницу, лишь бы разъединил нас!»

— Во-первых, тот демон находится в геенне огненной. Во-вторых, попробуй задушить меня, это проще.

Я едва удержалась, чтобы не сплюнуть в сердцах. Надо же быть такой ехидной! А ведь роль заразы — это чисто моя привилегия.

— Загнибеда, — вывел меня из задумчивости голос Макса. — А нам действительно необходимо вернуться домой? Мы ведь только начали охотиться.

— Разумеется, надо, — откликнулась я, выдерживая паузу. — Вот волколака убьем и вернемся.

Макс неприлично взвизгнул от радости и запрыгал по комнате на одной ножке, как ребенок, который надеялся получить на Новый год самокат и вдруг обнаружил под елью мотоцикл последней модели.

Спать устроились, разделив пространство по-рыцарски. То бишь кровать уступили мне (читай: отвоевывала каждый сантиметр от распоясавшегося целителя, твердо настроенного на ночной комфорт), на полу расстелили матрас для Макса. Васька воспользовался преимуществом домашних любимцев и свернулся калачиком в ногах. Филька еще до ужина упорхнул куда-то в ночь на охоту. Свежатинки ему захотелось.

Тем временем в Новых Усадьбах в доме местной ведьмы царило небывалое оживление. На первый взгляд могло показаться, что шабаш с местной Лысой горы переместился прямиком вдом Виктории. Несмотря на отсутствие хозяйки, в окнах дома горел яркий свет и оттуда доносились странные звуки и шумы, словно кто-то забивал гвозди и вовсю использовал циркулярную пилу. Если бы кому-то взбрело в голову заглянуть в одно из светящихся в ночи окон, то его ошеломленному взору предстала бы следующая картина. Множество домовых всех возрастов производили ремонт. Кто-то красил, кто-то возводил камин, кто-то клеил обои, а кто-то обтачивал заготовки под новую мебель. Между ними метался всклокоченный как фурия Дворя, причитая на все лады:

— Ой не успеем… Ой не успеем…

Веня обложился новомодными журналами по дизайну интерьеров и со знанием дела инструктировал работников. Он даже соорудил себе треуголку из газеты, торжественно провозгласил себя главным дизайнером и часто спорил со всеми по тому или иному поводу. То и дело раздавались его покрикивания:

— Кузя!.. Кузя!.. Обои ровнее наклеивай… Да разглаживай получше, а то вздуются пузырем… Ну кто так клей мажет? Кто так мешает? А ну, дай покажу…

Словом, работа кипела и, судя по вдохновенному блеску в глазах Вени, ремонт грозил превратить дом в Версаль в миниатюре — не меньше, и теперь вдохновленный домовой сосредоточенно прикидывал, где бы так поизящнее соорудить фонтаны. В это время раздался жуткий грохот, и одна из внутренних стен с треском осыпалась. Стоящие рядом домовые брызнули в разные стороны. Увидев размеры причиненного дому ущерба, Дворя сдавленно пискнул и рухнул в обморок. Среди оседающей пыли и строительного мусора стояла совершенно растерянная группа домовых, синхронно почесывающая седые от пыли затылки.

Веня наметанным взглядом оценил размеры бедствия и понял, что надо принимать меры, и, судя по масштабам катастрофы, меры решительные.

— Ладно. Без паники. Будем делать арку, как в этом журнале, — быстро зашелестели листы, указующий перст домового ткнул в одну из страниц. — Кто-нибудь, оттащите Дворю в сторону, чтобы не мешал… Как только идут в домовые к ведьме с такой хрупкой психикой? Уму непостижимо.

«Эх! Домик маловат. Разгуляться негде, — с досадой думал домовой Бабы-яги, ощутив в себе непреодолимую тягу творить прекрасное и на века. — Хотя… Что, если…»

Озаренный светлой идеей домовой расстелил прямо на полу лист бумаги, извлек чертежные принадлежности и принялся вычерчивать нечто грандиозное.

Посторонний звук пробрался в мой сон, где царило безмятежное спокойствие и, можно сказать, счастье. Я малодушно пыталась проигнорировать въедливый звук, но не тут-то было. Противный звук буравил не хуже бормашины в кабинете стоматолога и действовал на спящее сознание примерно так же.

— Какая сволочь котеночка мучает? — вопросила я, с трудом разлепив веки и почти смирившись с тем фактом, что вставать все-таки придется.

Радости мне это, разумеется, не прибавило и настроения тоже. Так что я пребывала в том же состоянии, в котором находится бык, созерцающий бестолково машущего красной тряпкой мальчишку. Звенящая тишина была мне ответом. Я взъярилась еще больше. Несправедливость! Все нагло дрыхнут без задних ног, а я одна здесь сижу и бодрствую как дура.

— Васька! — Я толкнула кота так, что тот грохнулся с кровати.

— На нас напали! — заверещал кот и заметался по комнате, стараясь запихнуть в нашу вместительную сумку буквально все, что попадалось под руки, то бишь под лапы.

Причем он не делал принципиальной разницы между полом, стенами и потолком, что сильно усложняло задачу его поимки. Найти в темной комнате, освещенной только серебряным серпом луны, совершенно черного кота — занятие бесперспективное. Пришлось ориентироваться только на звук кошачьих воплей. Сначала совместными усилиями был уничтожен канделябр, затем разбито зеркало над трюмо, после так, по мелочи — разметали баночки с разными притираниями и духами. По комнате поплыл сладкий дурманящий аромат дорогого парфюма. А у хозяйки башни был прекрасный вкус, краем сознания отметила я, чудом нащупывая шкирку котяш-ки. Васька, почувствовав мою властную руку, присмирел, только сверкал огромными перепуганными глазищами в мою сторону.