Самсон и Роберто. Секрет патера Пьетро - Амбьернсен Ингвар - Страница 3

2

Хозяин сельской лавочки фон Страус ожесточенно жевал толстую сигару, которая торчала у него из клюва. Вставив в один глаз монокль с толстым стеклом, он внимательно смотрел, как работает Улли; ее лапки мелькали так быстро, что трудно было за ними уследить. Тесное подвальное помещение едва освещала висевшая под потолком керосиновая лампа. Роберто и Бенни кое-как устроились, расположившись за верстаком. Они тоже наблюдали за энергичной деятельностью выдры. Стояла почти полная тишина. Только было слышно, как капает вода из крана и мурлыкает Улли, напевавшая себе под нос "When the Saints go marshin'in" (Когда святые маришируют). В кучах хлама, которым был завален подвал, она отыскала ржавую пишущую машинку, разрозненные детали от сломанных велосипедов и еще много непонятных вещей, в которых могла разобраться только она сама. И сейчас Улли колдовала над ними, собирала и привинчивала, не останавливаясь ни на миг.

— По-моему, вы очень правильно сделали, что оставили Самсона и Грету в «Раздолье», — произнес фон Страус, выпустив струю голубоватого дыма. — Во-первых, они оба немного боязливы. А во-вторых, полезно быть в курсе того, что еще взбредет в голову этому пакостному шерифу. Я рад, что в пансионате, кажется, ничего особенного не происходит.

— А что ты думаешь насчет так называемого дела, о котором он болтал? — шепотом спросил Бенни.

Фон Страус покачал головой:

— Об этом я ничего не могу сказать. Сегодня утром он приходил ко мне и конфисковал ящик с медовыми пряниками. А еще грозился, что мне придется провести двадцать девять лет на принудительных работах, если не выполню его распоряжений. Каково? Это мне-то, который всю жизнь честно трудился без отдыха и без сна.

— А ты не знаешь, где его контора? — спросил Роберто.

— Представь себе, знаю, причем очень хорошо! Потому что он потребовал, чтобы я доставил ему все нужное на дом. Пришлось на целый час закрывать магазин! Он расположился в заброшенной усадьбе за поворотом. У него там и тюрьма оборудована. С решетками на окнах и все прочее.

— Не верю, чтобы закон разрешал делать то, что он себе позволяет, — сказал Бенни. — Просто невозможно в это поверить!

— А не все ли равно, — с горечью ответил Роберто. — Да и нашего ли ума это дело! Единственное, нельзя забывать, что связались со здоровенной псиной, которая неизвестно что еще может выкинуть.

— Согласен! — поддержал его фон Страус. — Такого громилу еще поискать.

— Ну вот! — объявила Улли, вытирая ветошью лапки. — Абракадабра! Семафор открыт — поехали!

Бенни недоверчиво осмотрел то дикое сооружение, которое на скорую руку сварганила Улли.

— Неужели на этой… на этой штуковине действительно можно печатать газету?

— Еще бы! Это самый лучший печатный станок на свете! Иди сюда и садись за него. Я покажу тебе, как это делается. Уверена, ты будешь очень рад и сам увидишь, до чего это здорово!

Бенни вскарабкался на что-то, оказавшееся старым сиденьем от комбайна. Перед собой он увидел приборную доску от Форда 17M, а над ней Улли установила старую пишущую машинку.

— Нажми на красную кнопку! — От нетерпения Улли так и подпрыгивала на месте.

Бенни не решался.

— Ну, давай же, Бенни! Скорей! Нажми на красную кнопку!

Бенни нажал. И тут все, за исключением Улли, так и подскочили от испуга, потому что  в тот же миг в углу заработали три старых телевизора, поставленные друг на друга. Все три экрана вдруг засветились.

— Хорошие машинки! — ликовала Улли. — А теперь давай напиши какую-нибудь чепуху, не забудь только вертеть велосипедные педали вон там у тебя под сиденьем.

«"Новости фьорда" пытаются закрыть!» — написал Бенни, усердно крутя педали. И в тот же миг все предложение появилось на экране верхнего телевизора.

— Вот это да! — удивился Бенни. — Да это же почти настоящий ПК!

— Ага! — подтвердила Улли. — Только втрое круче. Потому что если ты хочешь, то можешь одновременно писать три статьи. Видишь сбоку рычаг передач? Переключи его на вторую скорость, и окажешься на экране номер два. И так далее. Но самое главное — ты можешь одновременно писать статью и печатать газету. Вот, смотри! — и Улли стала все показывать и объяснять: — Вот этот кабель идет от приборной доски через ящик с апельсинами. Там позади стоит печатная машина, я собрала ее из старого копировального пресса, картофелекопателя и сломанного унитаза. Так что валяй, Бенни, давай пиши!

И Бенни принялся выстукивать на машинке разгромную статью, разоблачающую безобразия, которые творятся в округе, а Улли дернула цепочку, и тотчас же включилась печатная машина.

— Недурно! — одобрительно сказал Роберта. — И почти не слышно шума.

— Даже от пишущей машинки, — восхищенно прошептал Бенни.

— А как же! — подтвердила Улли. — Вы ведь сами сказали, что будете работать тайком, хотя мне вообще-то больше нравится, когда машины гремят погромче.

Фон Страус стряхнул пепел с сигары:

— Замечательно! А теперь давайте не будем мешать Бенни делать газету. Работы ему, если не ошибаюсь, хватит на целую ночь.

— Ох, это уж точно! — сказал Бенни со вздохом. — Неужели мне придется все время крутить педали?

— Все время! — радостно подтвердила Улли. — Без перерыва!

Поднявшись из подвала наверх, все собрались в задней комнате. Фон Страус угостил друзей грушевым лимонадом. Улли залпом выпила свой стакан, рыгнула и скрылась за порогом в темноте. Роберто отпил маленький глоточек и устроился на диване поближе к печке.

Фон Страус загасил окурок и тотчас же раскурил новую сигару. Остановившись у окна, он о чем-то глубоко задумался, уставясь в осеннюю тьму. С наступлением ночи поднялся ветер, и старый дом скрипел и потрескивал.

Наконец фон Страус произнес:

— Я не хотел рассказывать это при Бенни. Но я почти уверен, что мы имеем дело с самозванцем. Уже одно то, что он все время называет себя шерифом, а не ленсманом, показалось мне подозрительным.

Роберто кивнул:

— Ты прав. Но непонятно, зачем ему врать и притворяться шерифом? Ведь раз он никакой не шериф, значит, ему никто не платит зарплату.

— Вот именно. Поэтому я подумал, что, может быть, он — психопат.

— Как ты сказал?

— Психопат. Это такой зверь, который любит скандалить ради удовольствия. Поверь мне, такие тоже бывают. Я когда-то знал одну белку, с которой совершенно невозможно было разговаривать. Что ни скажи, она обязательно прицепится и каждое слово твое перевернет.

— Да уж, — сказал Роберто. — Миляга Людо Карсон явно не испытывает угрызений совести оттого, что мучает других. Скорее наоборот.

— Вот видишь! Во всяком случае, ясно одно: если он и дальше будет так забавляться, нам надо что-то предпринимать.

— Верно! — согласился Роберто. — Вот только что именно?

— Сейчас время позднее, — сказал фон Страус и зевнул так сладко, что выронил из клюва сигару. — Уже почти час ночи. Пойдем спать, а утром решим. Кстати, на дворе, кажется, дождь. Так что надень старый плащ, который остался от моего покойного батюшки.

Тем временем собралась настоящая буря. По небу мчались темные тучи, и дождь лил как из ведра. На небе сверкала молния, озаряя землю голубоватым светом. Спускаться по крутой дороге к пансионату надо было очень осторожно.

Выйдя из лесу и очутившись на опушке, Роберто заметил, что в окнах пансионата на первом и на втором этажах горит свет. При виде приветливых желтых огоньков ему стало тепло и радостно на душе. «Здесь я живу, — подумал Роберто. — Там внизу мой дом. Там ждут друзья. А всего лишь полгода назад мы с Самсоном жили в большом городе». Роберто содрогнулся при одном воспоминании об их продуваемой сквозняками лачуге и о спертом воздухе, которым приходилось дышать. Другое дело здесь, на берегу фьорда! Тут тебе и простор, и сколько угодно свежего воздуха. Роберто прибавил шагу и почувствовал себя совсем помолодевшим.