Книги Великой Альты - Йолен Джейн - Страница 41

Подумав об этом, она приложила пальцы к губам, как будто на них еще сохранился след поцелуя. «Вот и его больше нет, – подумала она. – Он там, куда я прийти не могу».

Она воздела руки перед зеркалом, словно в молитве, и прошептала хрипло:

– Приди ко мне. Приди ко мне, – единственное, что она помнила из обряда Сестринской Ночи. – Приди ко мне.

Она звала Карума, и Пинту, и детей, и всех погибших сестер хейма. Звала свою названую мать Аму, и свою приемную мать Сельну, и свою родную мать, убитую дикой кошкой. И даже Мать Альту из Селдена. Всех, кто был частью ее жизни и теперь покинул ее.

– Приди ко мне. – Она знала, что они либо мертвы, либо далеко и не слышат ее, и все же звала. – Приди ко мне. – Слезы бежали у нее по щекам, смывая кровь павших. – Приди ко мне. Приди ко мне.

Луна серебрилась в окне, и ветерок шевелил волосы на лбу и на затылке. Туман лег на зеркало, словно оно запотело, но Дженна из-за слез не разглядела этого.

– Приди ко мне, – горячечно шептала она.

Туман заволок ее отражение, сгущаясь от краев к середине, а рука Дженны все манила и голос выговаривал, словно сам по себе:

– Приди ко мне.

– Иду к тебе, – шепнуло в ответ отражение.

Дженна как завороженная приблизилась и прижала ладони к зеркалу. Вместо гладкого стекла они коснулись таких же теплых рук. Дженна переплелась пальцами со своим двойником и вывела его из зеркала.

– Долго же ты собиралась, – сказало отражение. – Я давно уж могла бы быть здесь.

– Кто ты? – спросила Дженна.

– Кто же, как не твоя темная сестра Скада?

– Скада?

– На древнем языке это значит «тень».

– Моя тень – Пинта. – Это имя обожгло Дженне горло.

– Пинта была твоей тенью – теперь ею буду я. И стану тебе гораздо ближе, чем Пинта.

– Не можешь ты быть моей сестрой. Ты совсем на меня не похожа. Я не такая тощая, и скулы у меня не так торчат. И… – Дженна провела рукой по косе.

Скада с улыбкой потрогала свою, черную.

– Мы никогда не видим себя со стороны. В нашем мире первым делом учат тому, что сестры бывают слепы. У меня черные волосы, и я, правда, немного потоньше тебя – но это мы поправим.

– Как?

– В вашем мире едят сытнее, чем у нас.

– Разве ваш мир отличается от нашего?

– Он – его зеркальное отражение. Но ведь отражение нематериально. Поэтому нам и приходится ждать вашего зова.

– Я совсем не того ожидала, – покачала головой Дженна. – И ты совсем не такая, как я думала.

Скада тоже покачала головой, словно передразнивая Дженну.

– Чего же ты ожидала?

– Не знаю. Я думала, ты будешь… помягче. Более уступчивой, более покорной.

– Но, Дженна, разве ты сама мягкая, уступчивая или покорная? Во мне не может быть того, чего нет в тебе. Я – это ты. Только ты себе не позволяешь быть такой. – Она улыбнулась, и Дженна улыбнулась ей в ответ. – Я бы не стала так тянуть с поцелуем.

– Так ты видела? – вспыхнула Дженна.

– Не то чтобы «видела». Но это случилось ночью, при луне – и я запомнила то же, что и ты.

Дженна коснулась пальцами губ, вспоминая, и Скада сделала то же самое.

– Есть и другое, что я сделала бы по-своему, – сказала она.

– Что же это?

– Я не поколебалась бы признать себя Анной. А значит, какая-то часть твоей души желает того же.

– Нет! – сказала Дженна.

– Да! – сказала Скада.

– Почему я должна тебе верить? Может, ты просто одна из женщин этого хейма?

– Сказать тебе, что сказал Карум, когда вытащил тебя из Халлы? Тогда тоже была ночь. Лунные ночи я делю с тобой, Дженна, – и буду делить всегда.

– Всегда? – прошептала Дженна. – Так ты не уйдешь?

– Я не могу, – прошептала в ответ Скада. – Ты вызвала меня, и я пришла – теперь все. Сестра воззвала к сестре, нужда к нужде.

Дженна присела на корточки, глядя в пол. Скада повторила это за ней.

– Нужда… – промолвила Дженна и посмотрела на Скаду, встретившись с ней взглядом. – Мне нужно узнать, куда увели детей. И Пинту.

– Я помогу тебе, лишь бы луна светила.

– Тогда для начала помоги мне снести вниз это зеркало. И Книгу. Я хочу положить Книгу в изголовье Матери Альте, а зеркало поставить в ногах. Только сначала разобью его на всякий случай. Ни один мужчина не должен проникнуть в тайну нашего двуединства. – Дженна кивнула Скаде, а Скада ей.

– Начинай, сестра, и мне ничего не останется, как поступить так же.

– Я забыла, – улыбнулась Дженна.

– К этому нужно привыкнуть. Как тебе, так и мне. В своем мире я действовала самостоятельно – кроме тех случаев, когда оказывалась у зеркала или пруда.

– Ты сердишься на меня за это?

– На тебя? Да ведь ты даешь мне жизнь. Без тебя я, и правда, только тень.

Дженна встала и взялась за левую сторону зеркала, а Скада – за правую.

– Когда скажу, поднимай его, – сказала Дженна.

У Скады нa губах мелькнула улыбка.

– Поднимай со своей стороны, а говорить ничего не надо.

– Ну да, конечно. Не странно ли – я всю жизнь провела среди темных сестер, но как-то не задумывалась над этим.

– Скоро ты и ко мне привыкнешь. Ну, поднимай же зеркало, хватит болтать.

Дженна расставила пошире ноги, и Скада напряглась вместе с ней, но зеркало не сдвинулось с места, словно было приделано к полу.

– Странно – сказала Скада.

– Странно, – согласилась Дженна. Она выпрямилась и нагнулась опять. Скада повторяла каждое ее движение. – Давай еще попробуем. – Стараясь поднять зеркало, Дженна взялась за знак Богини и немного сдвинула его вправо. Раздался громкий скрежет, и пол под ногами у Дженны начал перемещаться. Она отскочила прочь от зеркала, Скада за ней. Дженна вынула свой меч из ножен и вздрогнула, когда сверкнул меч Скады. При луне оба клинка как будто зажглись холодным огнем.

Часть пола со скрипом отошла в сторону, и открылась лестница. Кто-то тоненько вскрикнул, и маленькая девочка вылезла из люка, щурясь на лунный свет.

– Анна, – сказала она. – Мать Альта говорила, что ты придешь.

Девочка громко свистнула, склонившись вниз, и бросилась Дженне на шею.

Дети вылезали из подземелья, как мышата из норы, и старались говорить все разом. Даже младенцы громко пищали. Дженна со Скадой всех обняли, приласкали и, наконец, собрали вокруг себя.

– Все ли вы здесь? – спросила Дженна. – Внизу никого не осталось?

– Одна осталась, Анна, – сказала старшая девочка, – но она слишком больна, чтобы подняться.

– Очень больна, – подтвердила другая, чумазая, со спутанными каштановыми волосами.

– Почему же вы ее не принесли?

– Она слишком большая, нам ее не поднять.

– Большая! – Дженна встала, не смея надеяться. – Скада, пошли.

– Тогда нужно зажечь лампу.

Старшая девочка, двенадцатилетняя, с темными косами и ямочками на щеках, подала им лампу. Они спустились вниз и прошли через несколько темных, но сухих помещений с койками вдоль стен. Повсюду валялись объедки, и запах стоял удушающий.

– Младенцев полно, а купать их негде, – шепнула Скада. Дженна, не отвечая, сморщила нос. В последней комнате девочка с лампой воскликнула:

– Вот она.

На койке спиной к ним лежала фигурка с темными волосами.

– Пинта, – прошептала Дженна. – Пинта, это ты?

Девочка на койке пошевелилась, но повернуться, как видно, не могла. Дженна бросилась к ней и с помощью Скады повернула к себе кровать.

– Здравствуй, Дженна, – сказала Пинта. Ее глаза были как темные ямы.

Дженна не сдержала слез.

– Я же сказала, что вернусь за тобой. Я пообещала это тебе в своем сердце.

– Я знала, что ты придешь.

– Пинта, это… – начала Дженна, видя, что Пинта смотрит на Скаду.

– Твоя темная сестра. Ну конечно. Я рада за тебя, Дженна. Плохо быть одной, а я какое-то время не смогу быть твоей тенью. Недолгое время. – Пинта закрыла глаза и умолкла.

– Она… она не умерла? – шепотом спросила Дженна у Скады.

– «Сон – младшая сестра смерти», – улыбнулась Скада. – Неудивительно, что ты перепутала.