Год 2150 - Александер Тия - Страница 2

В колледже Джон выбрал основной дисциплиной философию, а вторую специализацию получал по психологии и социологии. Когда нас, инвалидов, демобилизовали, он убедил меня вернуться в университет и получить степень. Основной дисциплиной для нас обоих теперь стала психология, а второй — социология. Джона интересовали социальные факторы, влияющие на формирование индивидуального поведения и становление личности. Под его влиянием я увлекся идеей практических социальных перемен, которые бы исключили такие ужасные катастрофы, как война во Вьетнаме.

В то время, когда Джон начал вести дневник, мы уже сдали все экзамены на докторскую степень и совместно работали над диссертацией по социальной психологии, посвященной целеполаганию и развитию самооценки у детей.

Я могу еще много писать о Джоне, но это его история, а не моя. Я хотел лишь предоставить вам контекст этого действительно замечательного дневника и вкратце обрисовать портрет моего друга Джона Лейка — человека, забыть которого невозможно.

Поскольку дневник Джона не предназначался для публикации, а служил ему инструментом для изучения себя самого, некоторые части текста перегружены узкоспециальными подробностями, не интересными широкому читателю. Поэтому я позволил себе удалить из дневника наиболее эзотерические и сложные для понимания фрагменты. Некоторые из них в сокращенном виде приведены в конце книги, в разделе «Из записей Джона». Кроме меня, еще три человека полностью прочли дневник, когда Джон был еще жив и мог объяснить и проиллюстрировать содержащиеся в нем идеи. На всех нас это произвело глубокое впечатление и изменило нашу жизнь. Поэтому я бы рекомендовал заинтересованному читателю ознакомиться с этими конспектами бесед Джона со Службой Информации (СИ) и возвращаться к ним время от времени при чтении дневника.

Во многое из того, что вы прочтете в этом дневнике, поверить будет очень трудно — если вообще возможно.

Однако Джон был убежден, что придет время, когда эти странные идеи станут всеобщим достоянием.

Глава 1

Лия

Уже несколько месяцев я просыпался по утрам с неохотой. Мои мысли еще долго были там, в состоянии сновидения, где я переживал какое-то неописуемое приключение. Мне хотелось вернуться в него, но оно было скрыто от меня в тумане. И вот Наконец этой ночью — свершилось! Я проснулся в другом времени, в другом месте и в другом теле.

Я лежал на покрытой травой поляне, глядя в лазурное небо. Повсюду, насколько хватал глаз, среди ровной, негустой травы возвышались деревья.

В прохладном утреннем воздухе витал мускусный аромат свежескошенного клевера; перекличка птиц наполняла меня ощущением мира и гармонии. Мое обнаженное тело вздрагивало, когда волосков на нем касался легкий ветер. Что за удивительное чувство свободы!

Поднявшись, я сделал глубокий вдох, как бы наполняя всего себя окружающей красотой. Я почувствовал, что приключение началось, и с этим все усиливающимся ощущением сначала прошелся, разминаясь, а потом и побежал сквозь этот уютный, ухоженный лес. Бег всегда казался мне максимальным выражением физической свободы. Я бежал и бежал, не испытывая усталости, наслаждаясь каждым прикосновением босой стопы к шелковисто-мягкой земле.

Вдруг я оказался на небольшой поляне, в центре которой журчал родник. Чтобы не влететь в него, мне пришлось резко затормозить, и я чуть не упал.

Слезы радости навернулись мне на глаза, когда я с изумлением посмотрел на свои ноги — две ноги!

Четыре года назад, во Вьетнаме, я потерял правую ногу, и с тех пор ковылял на протезе, лишенный возможности ощутить восторг бега.

Неужели у меня снова есть обе ноги?

Тщательно осмотрев и ощупав все тело, я понял, что в такой замечательной форме оно не было со времен моего студенческого увлечения футболом. Бурная молодость оставила мне немало шрамов, но теперь от них и следа не осталось!

И я даже не знал, кого — или что — благодарить за это новое, столь совершенное тело!

Утреннее солнце уже поднялось над горизонтом, и меня удивила хрустальная прозрачность воздуха. Как давно я не видел такого чистого неба и не дышал таким ароматно-свежим воздухом!

Где же я нахожусь? Вечером я заснул в Верхнем Манхэттене, в убогой квартирке, которую делю с Карлом Джонсоном, моим сводным братом и лучшим другом. Но проснулся-то я в совсем другом месте!

Или это сон? И я скоро проснусь, снова вернувшись в свою одноногость?

Я жадно огляделся, стремясь насытить взор, прежде чем этот чудный новый мир в одно мгновение растает мимолетным сном.

Вдруг в воздух с шумом поднялась стайка птиц. Поглядев им вслед, я спросил себя, какое же сейчас время года. Заснул я холодным январским вечером, но проснулся явно в другом времени или на другой широте, поскольку это уж точно не зима.

Я медленно побежал по тропинке, огибавшей естественную клумбу и углублявшейся в лес.

И вдруг меня точно обожгло ледяным ветром осознание того, что я не один! Передо мной стояла ослепительно реальная женщина.

На ней была перламутрово-аквамариновая туника, едва прикрывающая стройные бедра. Небесно-голубые глаза ласково смотрели на меня, все понимая и все принимая. Солнечный свет, пробиваясь сквозь короткие золотые волосы, рисовал сияющий нимб вокруг ее головы.

От неожиданности, зачарованный ее ясной красотой, я буквально перестал дышать.

В ее лучащихся всеведением и всепониманием глазах словно заиграли искорки, когда она сказала:

— Привет! Я Лия. Я давно жду тебя, Джон. Ты пока не узнаёшь меня, но скоро вспомнишь.

Этого не может быть на самом деле, подумал я.

— Да нет же, может, — ответила она, и ее низкий музыкальный голос приятно щекотал слух.

Отклик на невысказанные мысли меня обезоружил:

— То есть я не сплю?

Некоторое время она задумчиво смотрела на меня.

— В каком-то смысле спишь, а в каком-то — нет. Понимаешь, существуют два Джона Лейка. Один спит в том «времени», которое ты называешь 1976 годом; другой разговаривает здесь со мной, в… по вашему счету, 2150 году, находясь в теле, которое тебе так нравится, — в твоем астральном, или духовном теле.

— В моем астральном теле? В каком году? Мое изумление рассмешило ее.

— Да, в твоем астральном теле. Оно почти такое же, как твое физическое тело, только его электрические вибрации столь быстры, что их невозможно увидеть глазами физического тела. Твое астральное тело перемещено на сто семьдесят четыре года вперед, во время, которое ты можешь считать 2150 годом нашей эры.

— На сто семьдесят четыре года! — воскликнул я. — Ого! Вот это сон! И ты говоришь, у меня два тела?

— Сейчас даже три, — ответила Лия. — Твое тело 1976 года, лишенное ноги, видит во сне то, что с тобой происходит. Твое тело 2150 года ждет тебя. А вот это твое астральное тело сейчас содержит уникальную электронную сущность, которая называется «Джон Лейк». Оно уж точно не спит.

Прежде чем возвратиться в 1976 год, ты посетишь нашу Дельту и там узнаешь об этом побольше.

О том, что я возвращусь в свое физическое тело, она упомянула вскользь, но меня это неприятно задело.

— То есть я должен буду вернуться в свое инвалидское тело?

— Ну да, — ответила она. — Ты всегда будешь возвращаться в 1976 год, пока не освободишь себя, достигнув высокого уровня Макро-осознания.

— Макро-осознания? — не понял я.

— Макро-осознание, — пояснила она, — это просто практическое осознание макрокосмической целостности всего того, что есть, было и когда-либо будет. Мы в 2150 году еще далеки от полного Макро-осознания. Но мы достигли в своем развитии такой стадии, что в состоянии вспомнить о нашем макрокосмической происхождении и использовать некоторые Макро-способности — то, что вы называете экстрасенсорикой.

Ощущая мое замешательство, она добавила:

— Скоро тебе все это разъяснят.

Лия протянула мне руку, и произошло нечто поразительное — ее рука прошла сквозь мою!