Внеклассное чтение - Акунин Борис - Страница 30

– Игорь Иванович, – говорила Ляля плачущим голосом, обращаясь к заместителю главного редактора. – Никак у меня не складывается с анальным сексом. Я и так пробовала, и этак – не встает, и все тут.

Николас покраснел и покосился на соседей, но те, привычные к производственной терминологии, сидели со скучающим видом, а Игорь Иванович добродушно сказал:

– Не встает в этот номер, поставим в следующий. Там с местом попросторней.

Цецилия Абрамовна поняла ерзанье Фандорина не правильно – успокаивающе показала на часики: потерпите, мол, уже скоро.

Это была ухоженная дама пенсионного возраста или, как говорила она сама, «периода полураспада». Закончив филологический факультет, всю жизнь проработала в «Атоммашстроении» корректором и привыкла относиться к газетному тексту как к набору непонятных слов – были бы правильно написаны. Раньше ей встречались одни мудреные термины, теперь другие, только и всего. Но глаза у Цыцы были уже не те, и Алтын, за суровым обликом которой скрывалось жалостливое сердце, взяла старушку к себе в референтен. А может быть, дело было вовсе не в жалости, а в безошибочном начальническом чутье, потому что ассистентка из Цецилии Абрамовны получилась просто золотая. Будучи женщиной одинокой, домой с работы она не торопилась, отличалась неукоснительной исполнительностью, а на телефонные звонки отвечала, как истинная леди – это придавало «Эроссу» респектабельности и шика. В начальнице Цыца просто души не чаяла, и Алтын отвечала ей взаимностью. Проблемы фандоринского семейства референтша воспринимала как свои собственные, из чего можно было заключить, что Алтын с ней чрезмерно откровенничает, и еще хорошо, если только о детях. Впрочем, к Николасу Цыца благоволила и называла «Никочкой».

– Да, Никочка, как же, – сказала она, когда после планерки они пили в приемной чай. – Вчера «Страной советов» интересовались восемь человек. Сейчас, у меня все застенографировано. – Она надела очки, достала блокнот с каракулями. – Ну, один был явно сумасшедший – лаял в трубку, говорил, что он человек-собака. Потом звонила дама. Пустая особа. Просто скучает, поболтать хочется, а сама пенсионерка – значит, хорошо заплатить не сможет. Алтын Фархатовна велела таким отказывать. Так, мужчине, который не назвался, я посоветовала обратиться к врачу-сексологу. У человека жизненная драма. Семьдесят два года, заслуженный работник культуры, женился на двадцатипятилетней, а здоровье уже не то. Я ему говорю…

– Цецилия Абрамовна, – мягко перебил ее Фандорин. – Расскажите мне, пожалуйста, только про тех, кому вы дали наш адрес. Сколько их было?

– Двое. Один молодой человек, который измучился, не зная, открывать ему счет в евро или оставить долларовый. Я дала ему и ваш адрес, и телефон. Не звонил?

– Нет. Но я вряд ли смог бы ему помочь, я ведь не специалист по валютным рынкам. А второй кто?

– Очень приличный мужчина, в возрасте. Сказал, что у него сложная, просто безвыходная проблема, что помочь ему может только маг, кудесник. Я говорю, Николай Александрович как раз и есть именно маг и кудесник, что берет он дорого, но своих денег стоит. – Цыца горделиво посмотрела на Николаса, ожидая похвалы за коммерческую смекалку. – Еще сказала, что вы работаете только с очень обеспеченными, солидными людьми и мелочами не занимаетесь. Что бизнес у вас процветает, что вы завалены работой и что вы – один из наших главных поставщиков рекламы. Правильно я сделала?

Фандорин содрогнулся.

– Вы ему дали адрес фирмы?

– Конечно, дала, не беспокоитесь. Он сказал, что за деньгами не постоит, если ему помогут. Интеллигентный человек, солидный. Представился честь по чести.

– Кузнецов? Николай Иванович? – безнадежно спросил Николас, вспомнивший-таки имя и отчество «парашютиста».

Цецилия Абрамовна рассмеялась, словно Ника остроумно пошутил.

– Нет, не так романтично.

– А что романтичного в имени «Николай Иванович Кузнецов»? – удивился Ника.

– Ваше поколение совсем не помнит героев войны, – укоризненно покачала сединами Цаца. – Ну как же, легендарный Николай Кузнецов, который убивал фашистских генералов. Помните «Подвиг разведчика»? И еще был очень хороший фильм с Гунаром Цилинским, «Сильные духом». Не смотрели?

Нет, Николас не смотрел этих фильмов, но в груди неприятно похолодело. Ах, как не прав был сэр Александер, что не давал сыну знакомиться с произведениями советской масс-культуры. Такое ощущение, что именно оттуда, из вчерашнего дня России, для Ники малопонятного и таинственного, шипя выползала гробовая змея, чтоб цапнуть его своими смертоносными клыками.

– Вот, – сказала Цецилия Абрамовна. – У меня записано. 10 часов 45 минут. Илья Лазаревич Шапиро.

Николас встрепенулся. Шапиро – фамилия распространенная, но все-таки не Кузнецов! Однако тут же потух. Никакой он не Шапиро. Просто услышал певучие интонации в голосе Цецилии Абрамовны и решил назваться еврейским именем – чтоб расположить к себе.

– А что вы такой печальный? Неужели тоже не появился? Не расстраивайтесь, он обязательно придет. Серьезный человек с серьезной проблемой – это было слышно по голосу.

Поблагодарив, Николас понуро двинулся к выходу. Увы, зацепки не получилось.

Зазвонил телефон.

– Редакция газеты «Эросс». Добрый день, я вас слушаю, – сказала Цаца своим замечательно респектабельным голосом.

Фандорин обернулся, чтобы кивнуть ей на прощанье, и вдруг увидел, как по маленькому дисплею на телефонном аппарате одна за другой пробегают маленькие цифры, складываясь в семизначный номер. Определитель!

О чем референтка разговаривала со звонившим, Николас не слышал – так шумно в ушах запульсировала кровь.

Когда же Цаца со словами «Всего вам наилучшего» положила трубку, он спросил, показывая на аппарат:

– Хорошо работает?

– Превосходно, иногда даже иногородние номера определяет. Понимаете, Никочка, повадились звонить хулиганы. Але, говорят, запишите объявление в газету. И дальше сплошные неприличности, даже матом. Я написала заявление в административно-хозяйственный отдел, чтобы мне поставили аппарат с определителем, и в два счета вычислила голубчиков. Оказались шалопаи-восьмиклассники.

– А заглянуть во вчерашние звонки вы можете?

– Вы хотите сами позвонить Илье Лазаревичу? Зря, по-моему, это будет несолидно. Но сейчас посмотрю, минуточку.

Она потыкала пальцем в какие-то кнопочки.

– Вот. 10.45. Вам видно?

И повернула аппарат, чтобы Нике было удобнее списать номер. Первые цифры 235 – это, кажется, район Ленинского проспекта.

– У вас в компьютере должна быть база данных абонентов Московской телефонной сети, – срывающимся от волнения голосом сказал Фандорин. – Давайте посмотрим, что это за номер.

– Давайте.

Пользование компьютером Цецилия Абрамовна постигла одновременно со стенографией и была рада возможности продемонстрировать свои навыки. Лихо загрузила программу, набила искомый номер, и через несколько секунд на мониторе появился результат: «Шибякин, Иван Ильич. Улица академика Лысенко, д. 5, кв. 36».

– Ну вот, – расстроилась Цаца. – Ничего похожего. Должно быть, определитель ошибся на какую-нибудь одну цифру, это с ним бывает.

– Похоже на то. Но я все же спишу.

Может быть, определитель и в самом деле ошибся. А вдруг нет? Что если это и есть конец ниточки, ухватив за который, можно размотать весь клубок?

Выйдя из редакции, Фандорин сосредоточенно размышлял: сообщать капитану Волкову о своем открытии или нет.

Решил – рано. Лучше сначала наведаться по этому адресу и попытаться выяснить, что за квартира и что за Шибякин. Как он выглядит? Вдруг там жил щуплый мужчина средних лет в мешковатом костюме, с залысинами на висках и голубыми навыкате глазами? Или, может быть, вышеописанного субъекта там видели, знают, могут опознать? Милиция, конечно, тоже способна выполнить эту несложную работу, но вряд ли она проявит столько тщания и расторопности, сколько человек, приговоренный к смерти.

Даже если адрес окажется совершенной пустышкой, отрицательный результат – тоже результат. Предположим, определитель не правильно вычислил какую-нибудь одну цифру. Пускай коллеги капитана Волкова не только проверят связи Ивана Ильича Шибякина, но еще и наведут справки обо всех абонентах, чей номер похож на указанный. Работа, конечно, кропотливая, но не такая уж сложная. Если они, действительно, хотят выловить этих «Неуловимых» – не из-за Николаса Фандорина, конечно, а из-за своих «резонансных» гендиректоров да председателей правления – пускай потрудятся. Ну, а если все же выяснится, что покойный визитер жил в квартире № 36…