Аврора Горелика (сборник) - Аксенов Василий Павлович - Страница 17

Безмерно наслаждаясь самим собой, к нему подтанцовывает НБМ и тонким хлыстиком направляет его в строй «немой сцены». Равно и мертвым персонажам надлежит там быть – ненавязчиво, но непреклонно заявляет этот хлыстик. Воронцофф и Олада встают и присоединяются к остывшим. Горелик некоторое время стоит молча. Кровь капает из-под тряпок. Потом обращается к танцующему свой медленный неуклюжий танец НБМ.

ГОРЕЛИК

Я понимаю, ты хочешь сказать, что она сбежала со стариком сластеной. Ты приготовил мне какое-то другое место в своей игре. Ну что ж, я все-таки не подчиняюсь, я ухожу своей тропой, и мне все равно, совпадет ли она с твоими замыслами. Разбирайтесь тут со Стасом во всем оставшемся.

В неподвижной группе вдруг происходит едва заметная вибрация. Доносится голосок юной Софи.

СОФИ

Но ты ведь еще вернешься, мой ангел?

ГОРЕЛИК.

(Уходит.)

НБМ

Крошти-фрошти-драдж-молфанси, куон-тапиро-мезо-прам-сим-дин.

Аврора Горелика

драма в двух актах с 11 монологами

Действующие лица:

СЛАВА ГОРЕЛИК, авантюрист, 31 год

СТАРШИЙ ОФИЦИАНТ, 65 лет

МЛАДШИЙ ОФИЦИАНТ, 20 лет

КЛЕНСИ ФАУСТ, профессиональный революционер, 29 лет

ЛОРЕНЦО МГБЕКИ, профессиональный революционер, 29 лет

МАРТА ЛЕТИК, профессор, 47 лет

РОЗИ ЯГОДА, ее ассистентка, 20 лет

УРИЯ МАК-ЧЕСТНЫЙ, кандидат наук, 37 лет

ХНУМ, демиург

ПТАХ, демиург

ИЛЬИЧ ГВАТЕМАЛА, классик циклопического реализма, 75 лет

НАТАША СВЕТЛЯКОВА, она же КАКАША, его жена, 24 года

1-й КИЛЛЕР

2-й КИЛЛЕР

АВРОРА ГОРЕЛИКА, крейсер

РАБОЧИЕ с ближайшей стройки

Девяностые годы XX века. Действие происходит однажды вечером в Лиссабоне.

Акт первый

Перекресток где-то в районе площади Фигероа в Лиссабоне. В глубине сцены видна конная статуя. Судя по шуму, вокруг нее кружит автомобильная карусель. Монумент виден только наполовину, пьедестал и ноги коня скрыты строительным забором. Временами над забором поднимается ковш экскаватора. То и дело со свистом и грохотом начинают работать компрессоры и перфораторы.

Вся сцена представляет собой веранду кафе, почти примыкающую к строительству. В просцениуме тоже стоит несколько столиков. Над ними вывеска «Кафе А Лембранса».

Какими-то средствами – массовкой ли, экранными ли мельканьями, внесением ли всяких чучел и кукол – нужно создать атмосферу шумного перекрестка в центре старинного города. Кроме механического грохота, в звуковом хаосе слышны завывания нищих и уличных музыкантов, голоса гидов.

Освещение должно подчеркнуть обстановку позднего жаркого дня, пропитанного пылью строительных работ и выхлопными газами. Небо постепенно темнеет. Быстро прогорит закат. Появится яркая и как бы увеличивающаяся звезда. Потом она исчезнет. Ночь на несколько минут очистит панораму. Потом зажгутся уличные огни и сильные фонари на стройке. Пыль станет еще заметнее. Пока что – солнце, жара и шум.

Появляется Слава Горелик. Он в толстой куртке «бомбовоз-классик», в твидовой кепке козырьком назад, в шарфе. Обременен багажом, среди которого выделяется солидный рюкзак, украшенный долларовыми знаками. Вид у Славы неприглядный, он весь пропитан потом, намокшая фальшивая борода сбилась в сторону. Явно только что прилетел с более высоких и менее жарких широт.

Проходит по просцениуму, внимательно оглядывая вывески. На веранде появляются Ст. Официант и Мл. Официант.

Смотрят на потенциального клиента. Горелик не торопится, прогуливается, насвистывает «Айне кляйне Нахтмюзик» и поглядывает то на кафе, то в зрительный зал.

В глубине веранды появляются профессор Летик и Рози Ягода. Занимают столик поближе к строительному забору, профессор лицом к залу, Рози в профиль. Ст. Официант немедленно приносит им по большому бокалу пива – очевидно, знает заказ наперед.

ЛЕТИК

Ах, как я люблю этот предвечерний час. Сидеть здесь с каким-нибудь глупым юным существом, ждать, когда начнут появляться наши. Слышать эти молотки за забором. Тревога и вдохновение. Кажется, вот-вот что-то начнется. Что-то большое, симфоническое.

РОЗИ

Марта, у меня опять все лицо запылало.

ЛЕТИК

Нечего выдавливать угри!

РОЗИ

Купи мне немного пудры.

ЛЕТИК

(очень жестко). Мы не употребляем пудры.

Слава Горелик тем временем вступает в пределы кафе. Маленький и гордый Ст. Официант направляется к нему.

Ст. ОФИЦИАНТ

Внутри или снаружи?

ГОРЕЛИК

Где лучше?

Ст. ОФИЦИАНТ

Внутри кондиционер, снаружи пыль и зрители.

ГОРЕЛИК

(поет из Гребенщикова). Мне нож по сердцу там, где хорошо, я дома там, где херово. (Показывает на столик в просцениуме.) Вот здесь я сяду. (Вешает куртку и фальшивую бороду на спинку стула; впоследствии не раз будут этой бородой протирать его столик.)

Ст. ОФИЦИАНТ

Деньги-то у вас есть, сэр?

ГОРЕЛИК

(показывает на рюкзак). Ты что, не видишь? Денег под завязку! Ладно-ладно, не борзей! Вот тебе моя кредитка, отпечатай ее себе на жопе!

Ст. ОФИЦИАНТ

Не очень понятно говорит, но порода чувствуется. Милости просим, сеньор!

Горелик садится спиной к зрительному залу, стаскивает верхнюю теплую рубашку, потом нижнюю легкую и остается в одной майке без рукавов. Зрители могут видеть на его левой лопатке татуировку бабочки. Иногда он пытается прихлопнуть ее ладонью, но всякий раз безуспешно.

Мл. Официант приносит ему огромный бокал пива. Он осушает его залпом и изумленно трясет головой.

ГОРЕЛИК

Да что это такое, ёкэлэмэнэ? Да я бухой совсем!

Мл. ОФИЦИАНТ

Желаете еще?

ГОРЕЛИК

Тащи две сразу!

Ст. ОФИЦИАНТ

(подходит с меню). Рекомендую на ужин «Ум-Жажанош». Лучшая из лучших в мире португальских рыб. Не удивляйтесь, сэр, кулинары во всем мире вам скажут, что самая добрая, самая холеная рыба плещется тут, у наших берегов!

ГОРЕЛИК

Так что же, вы жрете своего доброго холеного соседа? Что же, она там плещется только для того, чтобы вы ее в своем ресторане подавали? Ну-ну, сеньор, не обращайте внимания на мою демагогию. Мы все являемся и хищниками, и жертвами шопенгауэровского кругооборота. В конце концов, и нас ведь жрут муравьи и черви. Тащи своего «Ум-Жажаноша»!

Ст. ОФИЦИАНТ

(в сторону). Сколько тут у нас всякой демагогической сволочи сейчас бродит. (Смотрит в ладошку на кредитную карточку.) Слава Гоурелик, звучит не по-человечески. И все, главное, собираются снаружи, поближе к трудящимся. Эх, в прежние-то времена мы знали, как отделять сеньоров от демагогов!

Панически, буквально задыхаясь от жажды, вбегает Урия Мак-Честный. Он в зажеванных шортиках и в майке не первой свежести, мягко говоря. Явно с сильного похмелья. Останавливается, борясь с головокружением, потом замечает профессора Летик и бросается.

МАК-ЧЕСТНЫЙ

Профессор! Рози! Вы зря вчера ушли так рано! К середине ночи возникла совершенно уникальная обстановка. (Щелкает пальцами официанту: дескать, тащите, тащите пива!) Пели, все пели до утра, как в двадцатые годы певали деды движения!