Кровная связь - Айлс Грег - Страница 110

– Я говорю правду. Только я больше не уверена, что дедушка рассказал всю правду мне. Существует вероятность того, что все было совсем наоборот: папа застал дедушку, когда тот насиловал меня. Только папа все равно погиб… И как раз это я и пытаюсь установить. Не кто кого убил, а кто растлевал меня. Если это был дедушка, то он, скорее всего, точно так же поступал с Энн.

Мать, как маленький ребенок, зажала уши руками, но я продолжаю:

– Энн покончила с собой в клинике, и рядом с нею лежал Томас-черепашка. Тебе известно это? Ты знала, что она взяла с собой Томаса?

– Она покончила с собой из-за бесплодия, – защищаясь, беспомощно возражает мать. – Она винила в этом аппендэктомию, которую ей сделали. И это же несколько раз упоминал папа, если я правильно помню. Что инфекция могла сделать ее стерильной.

– Я даже не уверена в том, что операция потребовалась по поводу аппендэктомии, мам. Я боюсь, что Энн была беременна.

Губы моей матери складываются в карикатурное «о».

– Десятилетняя девочка не может быть беременной! Боже мой, да только это одно должно было подсказать тебе, что ты сошла с ума!

– Может быть, она и не была беременной, – уступаю я, вспоминая единодушное мнение, высказанное на этот счет Майклом Уэллсом, Ханной Гольдман и Томом Кейджем. – Но в той клинике с Энн случилось что-то плохое. Это «что-то» произошло глубоко внутри нее, и ты знаешь это.

Наконец мать соображает, что выглядит очень глупо, и опускает руки. Она молча смотрит на меня, и я пересекаю последний рубеж.

– Мама… Как ты могла не знать об этом? Не знать о том, что со мной происходит? Как ты могла допустить, чтобы кто-то так поступал со мной?

Слезы скапливаются в уголках ее глаз и текут по щекам.

– Тебе нужна помощь, девочка моя. На этот раз мы найдем хорошего, по-настоящему хорошего врача.

– Нет, – говорю я, и голос у меня срывается. – На этот раз тебе не удастся переложить ответственность за меня на кого-то другого. Мне никто не может помочь, кроме тебя. Тебя, мама. Я знаю, что у тебя были проблемы с сексом, как и у меня, только они были другого рода. Я знаю, что есть вещи, которые ты не можешь делать.

Губы у нее начинают дрожать.

– Я разговаривала с Луизой, мама.

Она вздрагивает, как от удара.

– Отвези меня домой, Кэтрин. И не говори больше ни слова.

– Я умоляю тебя, мама. Я стою здесь, на могиле папы, и молю помочь мне узнать правду. Я боюсь, что если не найду ее в самое ближайшее время, то долго не проживу.

– Не смей так поступать со мной! – резко бросает она, сердито тыча в меня указательным пальцем. – Не взваливай на меня еще и это! Энн уже и так натворила достаточно. Отвези меня домой, или я оставлю тебя здесь.

– Ключи у меня, – шепчу я.

– Тогда я пойду пешком.

Глава пятьдесят вторая

Въезжая на парковочную площадку позади Мальмезона, я вижу деда, восседающего в складном садовом кресле у входа в розовый сад. Рядом с ним стоит Билли Нил, держа коричневую бутылку пива. Дедушка подается вперед, стараясь разглядеть сквозь ветровое стекло «максимы», кто сидит внутри машины. Когда он видит в салоне меня и мать, то взмахом руки отпускает Билли.

– Дай мне свой сотовый, мама.

Она отказалась разговаривать со мной по пути с кладбища, но сейчас безропотно отдает мне свой телефон. Потом она выходит из машины и стоит, перекинув через плечо ремень сумочки. Ждет меня. Пока я набираю номер Шона в Новом Орлеане, под аркой проходит Билли Нил и исчезает, не оглядываясь, в розовом саду.

– Детектив-сержант Риган.

– Шон, это я. Ты достал отчет о вскрытии?

– Еще нет.

– Почему?

– Буду честен с тобой, Кэт. Не знаю, сумею ли я вообще достать его. ФБР сомкнуло ряды. Они больше почти ничего не сообщают оперативной группе. Совсем как в старые времена, когда федералы ни с кем и ничем не делились.

Дедушка что-то говорит матери, но та не отходит от машины ни на шаг. Я закрываю глаза, пытаясь отогнать ощущение тщетности всех своих усилий.

– Шон, ты должен достать мне этот проклятый отчет.

Я даю отбой. Мне хочется немедленно выехать с парковочной площадки и отправиться к Майклу Уэллсу, но я не могу оставить мать одну с дедом. Во всяком случае, не после того, что я наговорила ей на кладбище. Не успеваю я выйти из машины, как дедушка вскакивает со своего кресла и начинает кричать на меня. Лицо у него раскраснелось, глаза мечут молнии.

– Какого черта ты вытворяешь, Кэтрин?

При виде разгневанного деда у меня по-прежнему все внутри сжимается, но сегодня я не намерена отступать.

– О чем ты говоришь?

– Ты хочешь выкопать проклятый труп своего отца?

Я не верю своим ушам. Или Майкл солгал мне, когда сказал, что не упоминал моего имени в разговоре со своим адвокатом, или же кто-то в офисе лорда-канцлера проболтался деду о моих расспросах. Должно быть, в этом все дело. Я звонила в палату мирового судьи, пока ехала от доктора Кейджа до магазина матери, чтобы получить некоторое представление о том, сколько времени уйдет на эксгумацию. Но мы так и не дошли до обсуждения этого вопроса. А теперь то, что я планировала осуществить как маленькую тайную операцию, как и вообще все, стало известно деду.

– Ну? – рычит он. – Что ты можешь сказать в свое оправдание?

Невероятно, но мать встает между мной и дедом. Похоже, это только начало.

– Не кричи на нее, папа, – умоляющим тоном говорит она. – Кэт сейчас не в себе.

– Что ты имеешь в виду? – громовым голосом вопрошает он.

– Она борется с проблемами.

Он стискивает зубы и сердито кивает.

– Да, я знаю, что у нее проблемы. Всю жизнь у нее были проблемы, как и у Энн. Полжизни я потратил на то, чтобы разобраться с их проблемами, но сегодня этому пришел конец. Сегодня я умываю руки. Сегодня я намерен положить этому конец, прежде чем эта девчонка создаст целому городу проблему, какую он не может себе позволить.

– О чем ты говоришь? – спрашиваю я.

– О казино, будь оно проклято! Я говорю о спасении этого города. Мы в полушаге от того, чтобы получить федеральную сертификацию индейского племени натчесов. И комиссия штата по азартным играм ровным счетом ничего не может поделать. Но ты, – он тычет толстым указательным пальцем в мою сторону, – ты можешь разрушить всю комбинацию своими вопросами и теориями. Мало того, ты оказалась замешанной еще и в серийном убийстве. А теперь ты хочешь выкопать полуразложившееся тело Люка Ферри, чтобы завтра весь город прочел об этом в газетах? Ну так вот, я говорю тебе, что этого не будет! Если только этой процедуры не требуется для официального уголовного расследования, тебе необходимо разрешение матери, чтобы выкопать тело.

Мать съеживается, когда он бросает яростный взгляд в ее сторону, и я понимаю, что она не даст мне того, в чем я так нуждаюсь. Но я не отступлю. С меня хватит! Я делаю шаг в сторону деда.

– Тогда, полагаю, мне не остается ничего другого, как официально потребовать возбуждения уголовного дела. Я не хотела этого, но ты не оставляешь мне другого выхода. Я заставлю полицию Натчеса заняться этим и подключу ФБР, пока не получу того, что мне нужно. Если мне понадобится вывернуть Мальмезон наизнанку и превратить его в сумасшедший дом, чтобы узнать правду, значит, так тому и быть.

– Правду? – переспрашивает дед. – Полагаешь, тебе нужна правда?

– Мне всегда нужна была только правда! Но ты кормил меня одной ложью. Каждая новая история была очередным враньем лишь для того, чтобы удержать меня от дальнейших расспросов и расследования. Чего ты боишься, дедушка? Что можно узнать о тебе такого, что одна только мысль об этом тебе невыносима?

Он снова бросает взгляд на мою мать, потом переводит взгляд в землю. Когда он наконец поднимает голову, глаза его буквально впиваются в меня.

– Не себя я пытался защитить. Тебя. Я молил Бога, чтобы ты никогда не узнала разгадку этой проклятой тайны, которую столь упорно пытаешься разгадать. Я сделал для этого все, что в моих силах. Но тебе этого мало. Чтобы получить то, что тебе нужно, ты готова разрушить этот дом, эту семью, все, чего я добился. Ты уже доказала это. Итак, тебе нужна правда?