Сатанинский смех - Йерби Фрэнк - Страница 42

Жан ухмыльнулся в ответ, в его страшной улыбке промелькнула былая diablerie[36].

– Благодарю вас за совет, господин капитан, – сказал он.

– Но следовать ему вы не собираетесь, – заметил Легран.

– Нет, – рассмеялся Жан, – не собираюсь. Возможно, когда-нибудь вы увидите, почему…

– Возможно, – вздохнул Легран, глядя на ночное небо, озарявшееся пожарами и затягивавшееся дымом, – если один из нас проживет достаточно долго.

В мрачной тюрьме, именуемой Аббатством, пропотевшая и перепачканная одежда депутата Национального собрания все-таки еще раз сослужила Жану Марену добрую службу. Ему тут же разрешили повидать арестованную.

Люсьена шагнула ему навстречу. Ее рыжеватые волосы были распущены и свисали до плеч. Лицо было невероятно грязным. Большой синяк красовался на левой щеке от скулы и до подбородка. Одета она была в один из костюмов Жана. При ее высоком росте костюм не казался велик, разве только в плечах.

– Не стой так! – закричала она. – Забери меня отсюда!

Жан посмотрел на нее и начал тихо смеяться.

Она ухватилась руками за перегородку и стала яростно трясти ее.

– Выпусти меня, будь ты проклят! – кричала она.

Жан откинул голову назад и разразился хохотом.

Префект с удивлением смотрел на них обоих.

– Вероятно, – отважился высказаться он, – произошла какая-то ошибка, гражданин Марен…

– О, нет, – смеялся Жан, – никакой ошибки. Эта женщина опасный враг народа. Думаю, вы должны надеть на нее кандалы.

Люсьена от ярости лишилась дара речи.

Префект посмотрел на Жана. Он подозревал, что его дурачат, но не мог понять, каким образом.

– Но, месье Марен… – начал он.

– Когда я выйду отсюда, – выкрикнула Люсьена, – я выцарапаю тебе глаза, Жан!

– Жан – это ваше имя, месье? – спросил префект.

– Да, – фыркнул от смеха Жан. – А эта дама моя жена. К сожалению, господин префект, она из этих современных женщин, которые не уважают авторитет мужа…

– Начинаю понимать, – улыбнулся префект.

– Я ей сказал, чтобы она не выходила из дома, поскольку на улицах опасно. Она нарушила мой запрет, и не раз, а дважды. Поэтому я запер ее одежду. Результат вы видите. Вы даже можете обнаружить мое имя, вышитое на подкладке этого костюма…

– О, гражданин, мне достаточно вашего слова, – рассмеялся префект. – Мы задержали вашу жену в качестве предохранительной меры. Толпе ее мужской костюм показался в высшей степени подозрительным, и они собирались разорвать ее на части как переодетую аристократку. Думаю, после всего этого у вас не будет с ней трудностей. Что вы скажете, мадам? После этого печального опыта…

– Благодарю вас, он получит свою порцию неприятностей, – заявила Люсьена. – Сделал вид, что отправляется охранять порядок в городе, а на самом деле ухаживал за девками в Пале-Руайяль… Прекрасный муж, доложу я вам, господин префект! Думал, что я не найду тебя, Жанно? Подожди, когда мы вернемся домой!

– Наверное, ее следует запереть на недельку, – с притворной тревогой предположил Жан. – Когда она разбушуется, то становится опасной…

Префект повернул ключ в большом замке.

– Думаю, у вас нет оснований для тревоги, гражданин Марен, – сказал он. – Если уж человеку посчастливилось жениться на такой красивой женщине, как мадам, он никогда в жизни не повернет голову, чтобы посмотреть на другую женщину!

– Вы галантный мужчина, гражданин префект, – сказала Люсьена, когда он с поклоном выпускал ее. – Может быть, если мой муж будет и впредь пренебрегать мной, вы согласитесь показать мне Париж?

Префект покраснел до корней волос.

– Вы оказываете мне слишком большую честь, – сухо произнес он, – ваш муж не похож на человека, которого я хотел бы иметь своим врагом. Au voir, мадам, месье.

– Au voir, – ответил Жан.

Люсьена улыбнулась ему.

– Когда это я вышла за вас замуж, гражданин Марен? – спросила она. – Я что-то не могу припомнить, при каких обстоятельствах…

– А ты и не припомнишь, – рассмеялся Жан, – ты была пьяна. Но я покажу тебе свидетельство – утром…

– Странно, – задумчиво сказала она, – мы очень похожи друг на друга, ты и я. Мы неплохо сыграли этот спектакль, правда?

– Ничего, – согласился Жан.

– А ты уже становишься властью в этом городе. Продолжай в том же духе, Жанно. Так ты сможешь вновь заинтересовать меня… с годами…

Жан взглянул на нее. Он перестал улыбаться. Из всего, что ему не нравилось в Люсьене, ничто не раздражало его в такой степени, как ее непомерное тщеславие.

– Думаю, нам пора двигаться, – вздохнула она. – Ладно, здесь недалеко. Мне кажется, все, что я делала в последние несколько дней, так это шла бесконечные лье и никогда никуда не могла дойти…

Жан не ответил ей. Мысли его устремились в другом направлении. Он поражался, как это получается, что две женщины, которые разбудили в нем самые глубокие чувства, оказываются столь различными, как Николь и Люсьена.

– Вот мы и пришли, – с насмешкой в голосе сообщила она. – Пригласила бы тебя зайти, но поскольку уверена, что ты примешь приглашение…

– Не уверен, – сказал Жан.

– Я уверена. А я и так достаточно натрудилась за сегодняшний день, чтобы портить себе ближайшие два часа, отражая твои попытки воспользоваться своими правами мужа…

– Ты так уверена в себе? – спросил Жан.

– Абсолютно. Никогда еще я не встречала мужчину, которого не могла бы заполучить в свою постель… если я хотела его. Но он должен добиться, чтобы я этого захотела. А это – веришь ли ты мне или нет – трудная задача. Подумай над этим, Жанно…

– Что дает тебе основания думать, что я хочу? – проворчал Жан.

– Вот это, – сказала Люсьена.

С этими словами она привстала на цыпочки и поцеловала его в губы. Жан почувствовал, как зашевелились в башмаках его пальцы. Через двадцать секунд у него в висках застучали молоточки, через тридцать бешено заколотилось сердце, но она не отпускала его. Она прижимала свой рот к его губам так, что ему стало больно, и этому не было конца. Ее мягкие губы и кончик языка осуществляли свою дьявольскую игру. Потом совершенно неожиданно она отступила назад, а ее сильные руки танцовщицы оттолкнули его с почти мужской силой.

Она, смеясь, раскачивалась перед ним.

– Bonne nui, mon Gann[37], – прошептала она. – Уверена, ты будешь крепко спать!

– Sacre bleu![38] – проревел Жан.

Она прислонилась к двери, обессилев от смеха.

– Сегодня ночью я в тебе не нуждаюсь, Жанно, – продолжала смеяться она, – и все остальные ночи на этот предмет… тоже. Когда ты спас меня от этих ведьм, я как раз возвращалась от Жерве. Я не разрешила ему провожать меня, чтобы не рисковать его жизнью…

Жан стоял, глядя на нее. В глазах его сверкала ненависть.

– Но ты не будешь слишком уж одинок, mon pauvre[39], – продолжала она. – На худой конец ты всегда можешь послать за той маленькой курочкой с нежным голоском, которую я спугнула, помнишь?

– Флоретта! – выдохнул Жан. – Святой Боже, я забыл о ней!

Он повернулся и пустился бежать по улице.

Люсьена смотрела ему вслед, маленькая задумчивая морщинка появилась у нее на лбу.

“Флоретта, – задумалась она. – Надо запомнить это имя”.

– Нет, – сказал консьерж, – бедная девочка не приходила сюда, месье… с тех пор, как была здесь две ночи назад. Я ужасно волнуюсь. При всех этих беспорядках на улицах, никто не может ручаться…

Однако Жан не дослушал его. Он опять бежал с удивительной быстротой для человека, чья голова не прикасалась к подушке более сорока восьми часов.

Но все напрасно. Флоретты не оказалось ни в одном из тех мест, где она обычно продавала цветы, хотя вряд ли можно было встретить ее там в столь ранний час. Не было ее и у дю Пэнов, куда она часто заходила повидать Марианну. Жан даже вернулся в свою квартиру, надеясь обнаружить ее там. Квартира была пуста, камин остыл, постель не убрана, как ее оставила Люсьена.