Настоящий джентльмен - Аллен Дэнис - Страница 42

Дарлингтон лгал всем: Клоринде, Аманде, Сэм и ее матери. Для каждой жертвы он придумал свою историю и заставил их всех страдать. Джулиан надеялся, что теперь, когда правда выплыла наружу, страданиям придет конец. Но, чтобы убедиться в этом, ему следовало нанести визит матери Саманты.

Возблагодарив Бога, что день выдался солнечный, маркиз свернул на следующем углу налево и направил свои стопы на Аппер-Уимпол-стрит, в менее фешенебельный район Лондона по сравнению с тем, где проживал он сам.

Вскоре Джулиан уже стоял перед небольшим, но вполне респектабельным домом из красного кирпича. Ожидая увидеть величественную резиденцию, он был несколько разочарован. Теперь, когда он знал личность матери Сэм, скромность ее жилища поразила маркиза. Женщина наверняка могла позволить себе более роскошный образ жизни.

Джулиан поднялся по ступенькам и постучал в дверь. Дворецкий посмотрел на непрошеного гостя с выражением легкого удивления на лице.

– Слушаю вас, сэр, чем могу служить?

– Я хотел бы повидаться с вашей госпожой, – ответил Джулиан. – Она дома?

– Госпожа дома, – ответил дворецкий, – но в это время никого не принимает, она еще в постели.

– Если вас не затруднит, передайте ей это. – Маркиз достал из кармана жилета визитную карточку и протянул дворецкому. – Думаю, она согласится меня принять.

Пробежав глазами визитную карточку, дворецкий изумленно приподнял брови и с интересом взглянул на гостя. И Джулиан в очередной раз подумал, что быть маркизом совсем недурно. Хотя свой титул он не заслужил, а унаследовал от предков.

– Прошу вас, проходите, милорд, – произнес дворецкий с низким поклоном. – Можете подождать в гостиной, пока я доложу госпоже о вашем визите.

Джулиан вошел в дом, проследовал за лакеем в убранную со вкусом гостиную и сел на диван. Долго ждать не пришлось. Дверь открылась, и он поднялся навстречу стройной женщине с тонкими чертами лица в элегантном небесно-голубом пеньюаре. Золотистые волосы были распущены, свидетельствуя о том, что она отдыхала или только что поднялась с постели. При виде ее Джулиана охватило необъяснимое волнение. Поразительного внешнего сходства между Сэм и этой женщиной не было, но их объединяли присущая обеим грациозность и характерный душевный настрой.

– Лорд Серлинг. – Она протянула маркизу изящную руку.

– Мадам Дюбуа. – Взяв ее руку, лорд поклонился. – Как любезно с вашей стороны согласиться меня принять. Прошу прощения, что нарушил ваш отдых. Вы сегодня вечером играете?

– Да, в «Клеопатре, царице Нила». – Женевьев Дюбуа с любопытством разглядывала гостя. – Мне казалось, вы должны это знать. Ведь вам известно обо мне все. – Женщина предложила ему сесть и опустилась в кресло напротив.

– Не ожидал столь радушного приема после ваших записок.

Хозяйка дома натянуто улыбнулась и отвела взгляд.

– Вы должны понять, что я хотела отвлечь вас от правды. Я не считаю себя жестокой или склонной к угрозам и тому подобным вещам, но мне хотелось предупредить вас, запугать, если угодно, лишь бы вы отстали от сэра Хэмфриса. Я опасалась, что он вспомнит мой роман с Саймоном Дарлингтоном, почти двадцатилетней давности. Старый сплетник, похоже, помнит все, даже мою любовную связь. Тогда я делала в театре первые шаги. Он входил в труппу «Друри-лейн», я тоже. Он увлекался балеринами и актрисами. – По выражению ее глаз Джулиан видел, как тяжело дается ей этот разговор, но держалась она спокойно.

– Откуда вы узнали, что я виделся с сэром Хэмфрисом? – спросил Джулиан. – Он клялся мне сохранить это в тайне, и я поверил.

– Любовница для мужчины – не посторонний человек, – пояснила Женевьев, и горькая улыбка тронула уголки ее губ. – Постель обычно развязывает языки.

– Вы хотите сказать… – начал было Джулиан.

– Нет, я не сплю с сэром Хэмфрисом, – развеяла его подозрения женщина. – Я вообще никогда не была ничьей содержанкой.

Так вот почему она жила так скромно.

– Естественно, у меня были и есть любовники, – продолжала Женевьев, – они делают мне дорогие подарки – драгоценности, наряды… но я никогда ни от кого не зависела.

– Меня, безусловно, интересует ваша прошлая личная жизнь, – вежливо заметил Джулиан, – ваше настоящее меня не касается.

– Я не проститутка, – актриса искоса на него взглянула, – и хочу, чтобы это знали. – Женевьев устало вздохнула и продолжила: – Я знаю женщину, которой в настоящее время покровительствует сэр Хэмфрис… это Салли Маккуин.

– Так это она сообщила вам о моих визитах к сэру Хэмфрису и наших с ним разговорах?

– Да. Мы с Салли близкие подруги. Она единственная знала о… о ребенке. Все… кроме сэра Хэмфриса, конечно, давно забыли, что в начале карьеры мне пришлось на несколько месяцев исчезнуть со сцены, чтобы родить. – Она отвернулась и задумчиво уставилась в окно, за которым прыгала малиновка. – Но моя дочь уже давно не ребенок. Я иногда встречаю ее в городе. Она прелестна, хотя имеет сходство с негодяем отцом. Я была потрясена, узнав, что моя девочка жива.

– Вы в этом сомневались? Почему? – удивился Джулиан.

Женевьев тяжело вздохнула. В этот момент она показалась Джулиану гораздо старше, чем выглядела на сцене.

– По настоянию Саймона во второй половине беременности я переехала в деревню. Только на этих условиях он согласился поддерживать меня материально. А поскольку работать я не могла… – Женевьев замолчала.

– Продолжайте, – попросил Джулиан.

– Я родила Саманту в маленьком домике в западном Суссексе. Роды были трудными, и, чтобы облегчить мои страдания, мне дали настойку опия. Очнулась я много часов спустя, повитухи уже не было, ребенка тоже. – Она снова умолкла и закрыла ладонью глаза. – Саймон сказал, что ребенок умер, – продолжала она дрожащим голосом, – и он его похоронил, чтобы избавить меня от страданий.

Женевьев в волнении принялась мерить шагами комнату.

– Слава Богу, он не убил девочку, – мрачно добавила она.

Джулиан хранил молчание, ожидая, когда женщина успокоится. Овладев собой, Женевьев вернулась на свое место.

– Вернувшись в Лондон, я его больше не видела. Но к этому времени совершенно к нему охладела. И была рада, что он исчез из моей жизни.

– Как вы познакомились с отцом Саманты? – спросил маркиз.

Ее лицо озарила грустная улыбка.

– Впервые я увидела Саймона Дарлингтона, когда приехала в Лондон из Йоркшира. Тогда я была почти ребенком, начинающей актрисочкой… очень наивной, а Саймон – богатым помещиком, имевшим в городе свой бизнес. Наш роман длился около двух лет. Когда он приезжал в город, мы все ночи проводили вместе. Он учил меня правильной речи, чтобы не было проблем с получением ролей. Я считала его самым лучшим человеком на свете.

Женщина вздохнула.

– Я была уверена, что он женится на мне. Но когда сказала, что жду ребенка, он сообщил мне, что женат. Для меня это было настоящим ударом. Я поняла, что все это время он мне лгал.

– Он лгал не только вам, – заверил ее Джулиан. – Жене он рассказал, что вы титулованная особа из высшего света.

– Это на него похоже, – заметила Женевьев с отвращением.

– Сэм, то есть Саманта, считала, что ее мать умерла. Умерла во время родов. Но из недавно обнаруженного дневника миссис Дарлингтон нам стало известно, что мать Сэм – знатная дама и что она жива. Я опасался по ошибке выдать Саманту замуж за ее единоутробного брата и счел необходимым разыскать вас. К счастью, Хэмфрис все вспомнил и назвал мне ваше имя.

Женевьев кивнула и наклонила голову набок.

– Скажите, – спросила она прищурившись, – какое отношение имеете вы к Саманте? Сэр Хэмфрис рассказал Салли далеко не все. Мне хотелось бы знать побольше.

«Как любой матери на вашем месте», – подумал Джулиан. Видимо, ей показалось, что его намерения не совсем чисты. Иногда ему самому так казалось.

Коротко, не вдаваясь в подробности, не распространяясь о переживаниях Сэм, фактически приговоренной к заточению на острове Торни, маркиз поведал Женевьев историю ее дочери. Она слушала молча, но на ее красивом, выразительном лице отражались испытываемые ею эмоции: сострадание к Сэм, ненависть к Саймону, скептицизм и сожаление.