Модератор реальности - Абакумов Игорь - Страница 3

– Значит, четвертый… – Слава бросил быстрый взгляд в окно. – Осень? Весна? Восемьдесят седьмой? Восемьдесят восьмой?..

У очередных нацеленных на выход «спортсменов» дневальный вяло поинтересовался:

– Куда?

– Туда… – бросил Димон дежурный отзыв.

– На наш стол рогаликов не купите? – оживился дневальный и позвенел зажатой в кулаке мелочью.

Базов кивнул, и разом воспрявший духом хранитель тумбочки ловко переместил монеты в подставленную на ходу ладонь.

– Успеете до завтрака-то?

– Ага, – снова кивнул Димка.

Беспрепятственно просочившись через КПП-четыре, спортсмены пересекли тихую в это время улицу и уже трусцой нырнули в ближние дворы, взяв направление на Жуляны. Бегущий вторым Славик поинтересовался у спины командира:

– А число сегодня какое?

– Восьмое, – на автомате ответил Димон.

– Восьмое – чего?

Во дворе еще никого не было. Воскресенье, да и утро не такое уж позднее. Так что никто и не видел, как два спортсмена покатились кубарем в детской песочнице из-за того, что бегущий впереди вдруг захотел резко остановиться, а бегущий сзади не узнал об этом желании вовремя. Наверное, кто-нибудь мог бы даже заполучить себе на целый день приличный заряд хорошего настроения, если б догадался выглянуть в окно и полюбовался на двух здоровых лоботрясов, присевших в песочнице безо всяких сидельных принадлежностей и рассматривающих друг дружку. Увы, зрелище пропало зря. Никто этого не видел.

– Ну, Крот, ты даешь… Ты ж не пил вчера?

– Да? Да… Нет… Не пил то есть. – Слава улыбнулся. – Так чего восьмое?

– Мая, – буркнул Базов и, поднявшись, принялся отряхиваться.

Тот жилец ближайшего дома, который не увидел этой картины, пропустил и другой номер программы. Имей этот обыватель окна не только во двор, но и на улицу, он мог бы полюбоваться, как в то же самое время в ворота четвертого КПП важно въезжает жигуль-шестерка цвета беж. Впрочем, его это вряд ли бы заинтересовало. Это как раз – дело обычное. А вот скучающего в окне общежития дежурного по курсу сие событие подвигло к резкой смене поведения. Вялый и сонный кот в одно мгновение превратился в удирающего от облавы кабана, рванувшего с низкого старта в противоположный конец коридора.

– Курс!!! Резкий подъем! Дуб приехал!!!

– Ку-у-у-урс! Смир-р-рна!!! – Топ-топ-бах, три строевых шага. – Товарищ подполковник! Во время вашего отсутствия никаких происшествий не случилось! Дежурный по курсу, младший сержант…

– Отставить! Вольно!

– Вольно! – не очень-то уверенно продублировал дежурный.

Ни время появления начальника курса, ни выражение его лица не предвещали ничего хорошего. А уж для дежурного в первую очередь. Хана увольнению в город. Одному как минимум.

– Так говорите, никаких происшествий? Я вас правильно понял, товарищ младший сержант? Вы именно это сказали? – произнесено тихо, но дежурный не первый год знает своего начальника курса, барабанные перепонки еще получат свое. – А не доложите ли мне, милейший, чем в настоящее время должен заниматься личный состав согласно распорядку дня?

И следующим увольнениям, минимум двум, тоже хана… А вот и удар по перепонкам:

– Построить курс!!!

– Курс! Выходи строиться!

Вай-вай, чуть петуха не дал…

– Я сказал построить, а не пригласить девушек прогуляться!

– Ку-у-урс!!! Становись!

Опустевший при появлении начальства коридор вновь ожил и моментально наполнился движением. Замелькали застегивающиеся на ходу показательно орущие сержанты, из комнат поползли сонные полуодетые курсачи, и узкий коридор общаги принял в себя постепенно выпрямляющийся до допустимых для четвертого курса пределов строй. Весьма далекий от плакатного совершенства.

Короткая, но эмоциональная речь подполковника Дубовенко, как всегда, произвела нужный эффект. Его подчиненные проснулись, раскаялись в дисциплинарных грехах и выразили жгучее желание жить в дальнейшем исключительно согласно распорядку дня и требованиям уставов. То есть утреннюю физзарядку присутствующие все равно уже пропустили, но умыться и построиться на завтрак поклялись вовремя.

– Дежурный! Сержантов – в канцелярию. Личный состав – распустить, действовать по распорядку. Список самостоятельно занимающихся физподготовкой – ко мне на стол. Отсутствующие в списке и входящие с этого момента вот в эту дверь считаются самовольно отлучившимися из расположения части. Их, по мере прибытия, – в строй. Через пятнадцать минут жду доклада.

– Есть!

А что тут еще ответишь? Хорошо, что не наказал сразу, сгоряча. А там, глядишь, и пронесет. Дежурным иногда тоже везет…

Продавец газетного киоска, немолодой уже мужчина раннепенсионного возраста, разложил наконец свежую прессу по привычно отведенным для каждого издания местам. Все как положено: «Правда» и «Известия» на места самые почетные, по центру прилавка. На места привилегированные, по правую руку от покупателя, – местные газеты. По левую – «Труд», «Советский спорт». Ну, а уж всякие там «Аргументы и факты», прочие газетки, журнальчики и брошюрки сгодились для сокрытия потертостей на поверхности. Все готово к предстоящему торговому дню, и можно спокойно, водрузив на нос очки, почитать передовицы. Благо сейчас объявили посадку только одного рейса, киевского. Публика на таких рейсах хоть и шумная, но к печатному слову, как правило, равнодушная, а потому особенного беспокойства доставить не должна.

Некоторое беспокойство доставлял только большой палец правой руки. Маленький порез, на который несколько дней назад хозяин этого пальца и внимания не обратил, совершенно наглым образом превратился в огромный зудящий нарыв, откуда уже просачивались неприятно пахнущие капельки гноя. Заметив, что уже в который раз непроизвольно баюкает больную руку, мужчина решил: уж сегодня-то вечером он этот нарыв вскроет. Только бы добраться до ванной.

Гостей из Киева оказалось не так уж много, и, как и ожидалось, они сразу же шумной гурьбой отправились к багажному терминалу, надеясь поскорее воссоединиться со своими сумками, баулами и перевязанными ремнями чемоданами. Продавец чуть приподнял взгляд, поместив его поверх раскрытой газеты и дужки очков, бегло оглядел проплывающую мимо толпу, рассчитывая для интереса определить, кто из прибывших везет больше всех сала, и вновь вернулся к прерванному чтению. Как от толпы отделился один из пассажиров, он и не заметил.

В руках у пассажира была только тоненькая папочка из кожзаменителя, застегнутая на замок-молнию. Других вещей при нем не наблюдалось, а судя по тому, что он не пошел со всеми за багажом, видимо, так налегке и прилетел. Впрочем, это можно понять, поскольку пассажир сразу же направился к окошку работающей кассы и, похоже, приобрел там билет. Не иначе – обратно. Ну, прилетел человек на денек, по делам. В командировку, например. Очень даже может быть. У них, у милиционеров, служба такая.

Продавец обратил внимание на этого пассажира, только когда тот подошел вплотную к его прилавку и заслонил собой боковой обзор. Пассажир в форме старшины милиции снял фуражку и вытер платком лоб, перетекающий в высокую лысину.

– А у вас тут так же жарко, как и у нас. – Он приветливо улыбнулся. – Нет ли у вас в продаже схемы городского транспорта?

Есть, конечно. Как же не быть? Получая желаемое, старшина неловко перехватил кисть продавца и совершенно случайно сдавил ему именно больной палец. Хотелось бы думать, что случайно.

– Ай! – возмущенно страдая, скривился заведующий прессой, но, заметив, что нарыв таки лопнул и чуточку подпортил товарный вид уже проданной продукции, поспешил проявить учтивость: – Ой! Я вам заменю…