Такая милая пара - Йеллин Линда - Страница 32

– Ну да, конечно, – протянул он. – Но ведь они могут стать еще более серьезными, правда? Но ведь они могут стать и глубже, понимаешь? А я не переношу чувства вины. Ты замужем за прекрасным парнем. Уверен, что он любит тебя. Не хочу, чтобы ты совсем запуталась. Думаю, мне пора уезжать из Чикаго. Вернусь-ка я в Колорадо или постараюсь найти какую-нибудь другую работу на Западе. Ты – моя лучшая подруга, Фрэнни. Я бы скучал по тебе, мне было бы плохо без тебя. Я не смогу также откровенно беседовать с другими женщинами, как с тобой... Но я не хочу разрушать твою жизнь.

«Он такой трогательный, – думала я. – И слова его о том, «что все может стать слишком серьезным», говорят о том, что я ему не безразлична».

– Пожалуйста, не уезжай из Чикаго, – попросила я. – Без тебя мне будет так одиноко!

Той душной июльской ночью, лежа с мужем на нашем супружеском ложе, но отделенная от него непреодолимой преградой, я, прежде чем заснуть, спросила его:

– Почему ты женился на мне, Майкл?

– Что это за допрос такой? – пробурчал он в ответ.

– Прямой и честный вопрос. Ведь ты же не желаешь даже поговорить со мной. Не хочешь чем-то заняться вместе со мной. Так почему же ты женился на мне?

– Но я хотел бы заняться чем-нибудь вместе с тобой, да разве тебе угодишь.

– Это нечестно. Я люблю читать, обожаю ходить в кино.

– Чтение – это не то занятие, которым можно заниматься вдвоем. А в кино мы и так часто ходим.

– Думаю, ты меня не любишь, – призналась я, уставившись в темноту. – Вот я все ломаю голову: почему же ты все-таки женился на мне?

– Женился, потому что так захотел. Выкинь из головы все эти глупости, – стал раздражаться Майкл. – Что за дурацкий разговор на ночь глядя. Спи.

С этими словами он отвернулся. Я же уставилась на трещинку в потолке и принялась прокручивать в памяти все события последних лет, стараясь вспомнить – почему же все-таки я вышла за него замуж? Но пока еще жизнь без Майкла казалась мне просто немыслимой.

В субботу мне пришлось пойти в свой офис, чтобы доработать кусок рекламного текста, позарез необходимый к понедельнику. Со мной напросился Майкл. Он любил навещать меня на работе по выходным дням – ведь он мог беспрепятственно заходить во все отделы и интересоваться, кто, чем занят. Помню, как-то раз мы даже занялись любовью прямо на моем рабочем столе, не успев как следует раздеться... Но это было так давно...

Теперь я сидела на своем месте, углубившись в работу, а Майкл в это время сновал взад-вперед по коридору, заглядывая в другие отделы. Завершив работу, я отправилась на ксерокс, дабы скопировать свое очередное «замечательное» произведение. Вернувшись обратно, я застала Майкла занятого изучением одной из карикатур Кристофера, прикрепленной мной на доске объявлений. На ней мы с Кристофером были изображены на летающих гамбургерах, словно на коврах-самолетах, беседующими о жареном картофеле.

– И чем это ты здесь занимаешься? – спросила я.

– Просто смотрю. Мне было интересно.

– Ничего интересного в этом нет.

– Смешные картинки, – обиженно сказал он. – Я только хотел прочитать подпись.

– Я свободна, – раздраженно сообщила я. – Нам пора.

Майкл принимал душ.

Я чистила зубы над раковиной – мы собирались отправиться с приятелями в кино.

– Что-то не так, – я услышала его голос сквозь шум струящейся воды.

– Что еще «не так»? – спросила я, прополоскав рот.

– Не знаю, ты мне не говоришь. Но что-то – не так. Ты относишься ко мне не так, как прежде.

Чувствовалось, что он волнуется.

– Что-то не так, и я не знаю, как с этим справиться. Потому что ты мне не говоришь – с чем это связано.

Я отодвинула клеенку, загораживающую душ, и просунула туда голову так, чтобы не намочить голову. Майкл выглядел худым, изможденным... Слипшиеся от напора воды волосы придавали ему вид свеженького утопленника.

– У нас все в норме, – заверила я. – Честно!

12

Пайпер догадалась об этом в сентябре.

Профессиональный опыт многолетнего изучения психических отклонений и длительное общение со мной позволили ей прийти к выводу, что я не в порядке.

В один из ее немногочисленных выходных, когда она была свободна от чтения курса «помощи алкоголикам, близнецам, пожилым, а также тридцатипятилетним женщинам, желающим иметь детей, но не располагающим приятелем», мы договорились побродить вместе по магазинам и встретились в отделе «Деловая женщина» одного из крупных универмагов. Пайпер в очередной раз меняла свой гардероб. Она говорила, что это самое меньшее, что она может сделать для своих клиентов на те шестьдесят долларов, которые они платят ей за удовольствие часок побеседовать с психоаналитиком.

Мне же, конечно, счастье беседовать с ней доставалось бесплатно.

– Ведь ты встречалась с кем-то, не так ли? – спросила она как бы невзначай, сосредоточив свой оценивающий взгляд на одной из блузок.

– Что ты имеешь в виду? – я испуганно огляделась вокруг, желая убедиться, что нас никто не слышит.

Что было несвойственно для женщины, выбравшей своей профессией распутывание самых деликатных аспектов человеческих отношений, так это то, что она обладала обескураживающей привычкой подвергать мою частную жизнь исследованию в наиболее неподходящих и людных местах.

– Все признаки налицо, – констатировала она, приглядываясь к кремовой блузке с бантом, а затем откладывая ее. – К моим волосам не подходит, правда?

– Признаки? – ошарашенно переспросила я. Мне было интересно: какие это еще признаки и кто еще мог заметить их? Вот уж не думала, что я как-то внешне изменилась.

– Какие еще признаки? – переспросила я, чувствуя, как лицо начинает покрываться красными пятнами.

– Похоже, что это тот парень, с которым ты работаешь, так? Тот, о котором ты все время чирикаешь? Ну, который еще до сих пор живет с родителями... Могу поспорить, что у него явный синдром постоянной сексуальной конкуренции с отцом... Интересно, как это тебя угораздило подцепить столь неподходящего для тебя субъекта?

Пайпер переместилась к стойке с платьями, а я поплелась за ней.

– Если бы только эта связь относилась к тем переходным отношениям, которые позволяют избавиться от опостылевших брачных уз, – продолжала она свои рассуждения, – то она имела бы некоторый смысл. Конечно, если бы ты не была замужем за Майклом.

– А что – Майкл?

– С ним-то как раз все в порядке. – И Пайпер принялась изучать черное вязаное платье, которое больше бы подошло моей матери. – Знаешь, мне приходилось видеть много женщин, которые безумно стремились развестись, но потом очень сожалели об этом своем поступке. А их мужья и в подметки не годились Майклу. Знала бы ты, сколько вокруг козлов!

– Меня не интересуют все эти «козлы», – холодно заметила я.

– Только один? – уточнила она, нагружая меня отобранными платьями и костюмами. Пайпер рассказывала, что некоторое время назад стала встречаться с одним дирижером... По ее словам, он был одновременно наделен и плохими, и хорошими качествами. В число хороших входили остроумие, привлекательность и сексуальная безудержность... а также то, что его жена покинула эту юдоль скорби два года назад, загнувшись от рака, что подразумевало, что никто или ничто не портит в настоящий момент кровь ее избраннику... Пятеро остроумных и очаровательных детишек относились к его плохим сторонам.

– И как же долго это продолжается? – поинтересовалась моя подруга. – Когда это началось?

– В мае или июне. Мы не так часто встречаемся. Я имею в виду – спим друг с другом. Но мы подолгу беседуем!

– А-а! Много разговариваете? Понимаю!

– Он – замечательный собеседник! – Пайпер устало тряхнула головой и вздохнула.

– Что-то должно быть исключительно завораживающее в человеке, который согласится тебя выслушать.

– Могу ли я вам чем-нибудь помочь? – в нашу задушевную беседу вмешалась седая продавщица в туфлях на низком каблуке. Она отконвоировала нас в примерочную, гордо шествуя впереди, словно командовала парадом. Я устроилась на стуле и все еще возилась с молниями и застежками, в то время как Пайпер уже приступила к примерке.