Свобода уйти, свобода остаться - Иванова Вероника Евгеньевна - Страница 43

— Смотри, не отводя взгляд.

Сам я тоже всмотрелся в тёмно-бурые провалы ран. Развороченный живот без целого клочка кожи. А теперь представлю себе, что область повреждений начинается не под рёбрами, а повыше, заползает на них, поэтому в месиве мышц непременно должны виднеться белые сколы костей... крупное крошево...

— Скажи мне, giiry, что ты видишь?

— Кровь.

— А ещё?

— Разорванные волокна.

— Ещё?

— Кусочки костей.

Есть! Я убрал руку, разрывая связь. Кириан пошатнулась, сбрасывая оцепенение чужой власти.

— Что... что это было?

— Маленький опыт.

— Вы... вы... вы подчиняли меня?

Чёрные глаза повернувшейся ко мне лицом женщины вспыхнули ненавистью. Но только на мгновение, потому что Кири не могла не осознавать: каждый из нас находится в своём праве.

— Ты помнишь всё, что с тобой происходило?

— Да. Кажется...

— Тогда ответь, что я приказывал делать?

— Вы велели смотреть и... говорить, что вижу.

— И что именно ты видела?

— Кровь, повреждённые мышцы, обломки костей...

— Ага! Ну-ка, посмотри ещё раз: есть в ранах хоть один обломочек?

Кириан склонилась над мёртвым телом, и могу поклясться: в эту минуту она была ничуть не теплее, чем лежащий на столе Баллиг.

— Н-нет... — тихий шёпот.

— Теперь понимаешь, что случилось?

Ненадолго наступившую тишину нарушило злобное:

— Да, я понимаю. Вы вольны заставить нас видеть и делать то, что угодно вам!

Верный вывод, но не запоздалый. Эх, красавица, ещё бы мозгов чуть-чуть, и вовсе цены бы тебе не было.

— Волен. Но вчера вечером вы подчинились не мне.

Кириан выпрямилась, напряжённая, как натянутая тетива.

— Как такое может быть?

— Сейчас узнаю. Раздевайся!

— Но...

— Учти, я ведь могу действовать и иначе, так что для тебя будет лучше исполнить простой приказ.

Смуглянка окаменела лицом и нерешительно дотронулась до застёжек куртки.

— Побыстрее, giiry: я не намерен торчать здесь всю ночь!

Пряжки, шнурки, ремешки перевязей, спрятанных под одеждой... Как много всего нужно снять с этой женщины, чтобы добраться до неё самой! Короткая куртка с кожаными вставками, плотно облегающие штаны из полотна косого плетения, садящегося по любой фигуре, рубашка, чья просторность наводит на мысль о возможном использовании в качестве перевязочного материала, а не предмета одежды, корсет с кармашками для метательных ножей, спрятанный совсем глубоко — видно, на крайний случай, высокие сапоги со стальными накладками на каблуках и носках, перчатки с нашитыми кольчужными кольцами. Я бы скорее сдох, чем привык так снаряжаться каждый день. Хорошо всё-таки не беспокоиться насчёт собственной безопасности!

Ворох одежды на полу скрыл ноги Кириан почти до середины икр. Зато всё остальное оказалось на виду, и я невольно уделил внимание осмотру принадлежащего мне имущества.

Красивая девица, ничего не скажешь. И мускулистая в самый раз, не с перебором: Баллиг знал, что делал, напирая на развитие подвижности и гибкости, а не силы. Мышцы длинные, плавных очертаний — одно загляденье. Что ж, можно сказать, повезло: хотя бы буду сознавать, что работаю с совершенным материалом, а не как обычно приходится...

Увидев, что я, в свою очередь, начал снимать рубашку, Кириан мелко задрожала.

— Что вы хотите делать?

— Какая разница? Ты всё равно не поймёшь.

Преувеличиваю, конечно. Она могла бы понять, особенно после простых, но ёмких объяснений, но мне сейчас необходимо другое. Волнение. Расстройство чувств. Страх. Всё то, что заставляет влагу выступать на коже и струйками скатываться вниз, между лопатками, между полушариями налитых грудей, в ложбинку у основания позвоночника, к небольшой ямке посреди живота, по упругим бёдрам напряжённых ног...

Увлёкся. Нет, все фантазии потом. После. Сначала нужно заняться делом.

Я развязал ремешок и распустил косу, позволяя волосам свободно упасть на плечи и спину. Не самое приятное занятие мне предстоит, но жаловаться не буду. Некому и незачем: всё равно, избавления не предвидится.

То, что штаны так и остались на мне, немного озадачило Кириан, но она не успела сделать никакого разумного вывода, потому что мои ладони уже начали свой путь по смуглому телу. Осторожно, легчайшими касаниями, то ускоряя движение, то останавливаясь...

Знаю, как выгляжу со стороны. Как насильник-извращенец. Насильник потому, что никто по доброй воле мне в руки не отдастся, а извращенец потому, что доводя женщину до исступления, жду от неё не жгучей страсти, а всего лишь воспоминаний, которые капельками пота выйдут наружу, растворятся в воздухе и снова станут частью тела, но уже не прежнего своего владельца, а нового. Ну же, малышка, вспоминай!

Это не было похоже на образы, возникающие перед глазами, скорее, я входил в сферу чувств и испытывал те из них, что владели Кириан. Вчера. Вечер. Тёплый тяжёлый весенний вечер, томящийся в ожидании дождя...

Мир женщины делился надвое, ровно пополам, и в одной половине царила нежность к русоволосому великану, а вторая... О, вторая была целиком отдана мне! Злоба, смешанная с необходимостью подчиняться, припорошенная первым снегом чувства долга и многократно пронизанная благодарностью за то, что рабство подарило вместе с горечью настоящее счастье — найти любовь. Как причудливы чувства людей! В один момент времени мы способны испытывать столько противоположных друг другу эмоций, что странно, как они не сжирают себя, оставляя тупое равнодушие. Вот и в сознании Кириан плескалось невероятное зелье, сочетание несочетаемого, хаос, подчинённый непостижимой, но непобедимой логике.

Ощущения текли сильно и ровно, как река, из века в век не покидающая одно и то же русло. На перекатах — по всей вероятности, в те мгновения, когда телохранительница вынуждена была уделять внимание мне — вскипали буруны брезгливой покорности судьбе. Когда же фокус смещался в сторону Баллига, возникали тихие заводи, глубокие, как сама любовь. И снова возвращение к служебным обязанностям. Волна, другая... Скачет из стороны в сторону слишком часто. Никогда бы не подумал, что Кири тратит на меня столько собственных сил. Скорее, следовало заподозрить её в пренебрежении обязанностями, ан нет: не забывала о долге. И о возлюбленном, конечно же, не забывала.

Качаюсь на волнах, вверх, вниз. Вверх, вниз. Вверх, вниз. Вверх... Или мне кажется, или в этот раз возвращение затянулось? Ну-ка, я же считал... Промежуток между гребнями укладывался в два вдоха и выдох, а тут вдруг получилось на выдох больше. Что дальше? Поглядите-ка, ритм сбился! И «ямы» стали глубже, словно кто-то взял лопату и покопался в них... А что у нас с оттенками? Хм... Именно то, чего я и опасался.

Колебания Кириан оказались великолепной почвой для взращивания чужого влияния. Убийца вряд ли могла понимать, что именно помогло ей поймать в ловушку сознания моих телохранителей, наверное, и не рассчитывала на такой результат. Точно, не рассчитывала: в противном случае не преминула бы углубить своё присутствие в чужих ощущениях, а не оставила, как есть, пустив свою волю параллельным курсом моей. А может быть, просто не понимала, как нужно действовать? Что, если она пользуется своим даром мало осознанно, на уровне инстинктов, а не разума? Но тогда...

Я выдохнул и, не удержавшись, чмокнул Кириан в губы, а та, потрясённая до глубины души моими странными действиями (что за мужик: можно сказать, всю облапал, а до сокровенного и добираться не стал), даже не сподобилась огрызнуться, не то, что залепить пощёчину.

— Всё, можешь быть свободна!

— Вы... сделали всё, что хотели?

— Не столько хотел, сколько был обязан.

Я потянулся к столу за рубашкой и, задумчиво проводя взглядом по округлостям растерянно так и стоящей на сброшенной одежде женщины, отметил вслух:

— И всё-таки, ещё полгода назад твоя грудь выглядела существенно меньшей по размеру. Поделишься секретом, а?

— К-каким секретом?