И маятник качнулся… - Иванова Вероника Евгеньевна - Страница 43

Гном выглядел совсем уж потерянно, и я, чтобы вогнать последний гвоздь в крышку гроба, продолжил:

– Вольно или невольно, но в тот момент я представлял собой угрозу для жизни женщины и ее нерожденного ребенка. Так что вы поступили совершенно правильно для той сценки, которая разыгралась перед вашим взором. Возможно, я совершил бы точно такую же ошибку на вашем месте. Заметьте: я считаю это ошибкой, но с вашей стороны все было логично и разумно. Так что я не приму извинений, потому что… вам не за что извиняться. – Я улыбнулся. – Как не за что извиняться человеку, раздавившему муравья, – просто в силу разницы их положения… А теперь позвольте откланяться: меня ждут дела.

Я вернул кузнецу точильные камни, собрал вещи и уже сделал шаг прочь от жаркого дыхания кузни, когда услышал:

– Но почему?!

– Что – «почему»? – Я обернулся.

– Почему ты… Не сказал всего этого в первый раз? – Гном находился в тягостном недоумении.

– Какие же вы все любопытные… – вздохнул я. – Почему да почему… Допустите на мгновение, что я обиделся и разозлился. вы хотите получить мои извинения? Их не будет.

– Но… – Все, у мужика извилины уже начинают плавиться.

– Я сказал то, что думал. В тот самый раз и сегодня я был искренен. Если вы настаиваете на том, чтобы я извинился, поговорите с моим хозяином. Когда он прикажет, я выполню приказ. Но там уже искренностью и пахнуть не будет.

– Хозяин… – Гном неожиданно хмыкнул. – Хотел бы я посмотреть, как ОН будет тебе ПРИКАЗЫВАТЬ… Билеты на представление продаваться будут?

– А что? Я – парень покладистый и право собственности уважаю…

– Собственности! – Фырканье переросло в хриплый смешок. – Да ты сам не знаешь, о чем говоришь!

– Согласен. Не растолкуете подробнее? – Я подмигнул гному, но тот, словно сообразив, что ступил на Тропу Откровения, поспешил вернуться назад:

– У хозяина и спрашивай.

Я притворно вздохнул:

– Ну вот, чуть что, все уходят от ответа… Думаете, я не смог бы выудить у вас необходимую информацию? Смог бы, но не стану этого делать. Мне больше нравится, когда люди разговаривают со мной честно и открыто, по собственному желанию, а не плетут сети намеков и измышлений. Если захотите поболтать, вы знаете, где меня найти. Уверен, что знаете!

Неловкая пауза. И вдруг:

– А это была веселая шутка… Правда – веселая.

– Шутка? – Я нахмурился, пытаясь понять.

– Ну, когда ты сказал, что… Что я хочу тебя поцеловать… – Неужели он краснеет?

– Ах, это… Рад, что вам понравилось. Это был экспромт, продиктованный моментом Истины. – Я усмехнулся, вспоминая его физиономию.

– Только, пожалуйста, не шути так больше… Особенно с моими родичами, – смущенно добавил Гедрин.

– Обещаю. Отныне и навсегда. Оставлю свои шутки для эльфов, уж они-то оценят! – Я ответил совершенно серьезно, но гном расхохотался, видимо, представляя, как я беседую на подобную тему с кем-то из остроухих.

– Да уж… Оценят…

Оставив его гулко ухать и фыркать в бороду, я поспешил отнести инструменты в сарайчик ведуньи и договориться с Нидой, что приду завтра пораньше.

А на обратном пути Мантия без предупреждения убрала Вуаль. В глаза ударили яркие краски лета, нос обожгло медвяным ароматом цветущего луга, голова закружилась, и я упал на колени, не в силах справиться с хлынувшим на меня потоком ощущений. По позвоночнику пробежала волна крупной дрожи, и я закашлялся, отхаркивая вместе со слизью клочки защитной оболочки…

Понадобилось почти десять минут, чтобы прийти в себя, остановить вращение мира перед глазами и переместить тело в вертикальное положение.

«Я предупреждала…»

Разве я чем-то недоволен?

«А вдруг?» – Хихикает.

Спасибо за помощь. Это… всякий раз будет так же плохо?

«Да… Пока не привыкнешь…»

И сколько времени нужно, чтобы привыкнуть?

«Тренируйся почаще…»

…Увидев меня, Гизариус решил, что по дороге домой ваш покорный слуга завернул к кому-то на кружечку медовухи – так меня шатало. И он был почти прав: радуга мира опьянила меня после уныло-серой реальности Вуали. Но я не мог отделаться от чувства омерзения, когда вспоминал, что на следующий день мне снова придется ЭТО «надеть»…

·Что-то я упускал. Что-то очень важное. Жизненно важное. Спросить у Мантии? Не ответит. Если скрытые ею подробности могут сделать меня сильнее, она промолчит. Почему мне так скупо рассказывали о Вуали? Ах да, по всем теоретическим выкладкам выходило, что я не должен дожить до момента, когда смогу воспользоваться этой разновидностью защиты. О, многое я мог бы отдать за то, чтобы оказаться сейчас в семейной библиотеке! Хоть в Большой, хоть – в Малой… Там наверняка найдется какой-нибудь самоучитель из серии «Что такое кретинизм и как с ним бороться»[11]…

Тягостное ощущение непоправимой ошибки – откуда оно взялось? Почему я всегда мучаюсь, не зная, в чем истинная причина моих мучений? Хотя и здесь есть свой «плюс»: когда я выясняю, где находится источник неприятностей и насколько он силен, оные неприятности уже не столько меня пугают, сколько развлекают. Возможно, и этот раз не будет исключением. Поживем – увидим…

Лом на короткое мгновение взлетел в воздух и тяжело рухнул вниз, уходя на две-три ладони в землю. Дзынь! Ну вот, опять камень. Я пошевелил железяку, рыхля темно-серую подошву почвы, открывшейся после удаления дерна…

Корчевка отнимала у меня много сил – лом, несмотря на собственный вес, требовал отдачи и с моей стороны, а через полчаса такой «забавы» руки начинали ощутимо дрожать, и следовало менять характер работы: браться за лопату и подкапываться под длинные и удивительно прочные корни ивняка. Чтобы воспользоваться топором, нужно подложить колотое полено – на весу перерубить скользкое щупальце корня не представлялось возможным. К тому же топор следовало беречь… Что касается лопаты… Я уже относил ее на повторную «правку»: это случилось на второй день, когда я от усталости решил немного схалтурить и не прощупал ломом землю под плетью корней. Разумеется, воткнул в самые камни! Хорошо еще, что поначалу я не умел правильно распределять усилия и только слегка погнул кромку. Теперь, спустя неделю работы, я стал куда сноровистее и осторожнее. Единственной неприятностью (помимо грубой корки мозолей на пальцах) стало то, что моя спина банально сгорела в первые же часы корчевки. Но тут мне на помощь пришла сама ведунья в компании со скисшим молоком, да Нида состряпала для меня безрукавку, чтобы я не подставлял обожженную кожу новым ласкам солнца…

Я присел на корточки и запустил руку в сплетение корней. Ах, вот где вы прячетесь, озорники! Мелкие, но весьма пакостные камни перекочевали в ведро. Угу, сюда мы подложим полено, перерубим этот корень, уходящий вниз, – и весь куст можно будет вынуть… Хватило одного удара, и охапка ивняка заколыхалась, лишенная главной опоры. Я оперся ломом о толстый чурбачок, поднатужился и… С надрывным треском куст медленно пополз вверх. Еще чуть-чуть… Ну же… Лопнули струны тонких корней, и очередной «букет» опрокинулся на сторону. Ну и славненько! Я подрубил остатки «пальцев», которыми он держался за землю, и оттащил куст к кострищу. На такой жаре он быстро высохнет, и останется только поднести огонь… Сухие корни горят хорошо: жарко, весело…

Ну что, можно считать, работа завершена.

Я окинул гордым взглядом опустошенный мною уголок огорода. Да, выглядит так, как будто табун лошадей потоптался, зато окрестные грядки не тронуты – все в целости и сохранности! А приведи сюда лошадь, да попробуй с ее помощью тащить кусты… Ох, тогда бы ведунья недосчиталась многих своих посадок…

Я высыпал камешки из ведра на внушительную кучу у стены сарая. Эти еще можно будет использовать: или печку сложить, или в фундамент закатать… Пучок сухой травы стер с лопаты свежую землю и прошелся по лезвию топора, уничтожая следы едкого древесного сока. Так, инструменты я в порядок привел, теперь осталось только лом оттащить обратно к доктору, и все. Разве что заставят перекопать освобожденную от «захватчиков» землю…