Чистильщики - Иванов Николай Федорович - Страница 16

Сопротивляться никто не думал, команды пришельцев выполнялись с полной безропотностью. Вскоре дверь сторожки заколачивалась досками, а отделенную троицу повернули лицом к дороге. Утром, вне сомнения, поставят к стеночке или привяжут камень на шею и – здравствуй, Балтийское море. Для остальных оно – вроде как родное, а Олег его так даже и не увидел.

Поддерживая обреченно вцепившегося в брюки Григория Григорьевича, пошли лесом к трассе. Сзади подгоняла подвывающая на малых оборотах конфискованная «ауди». Но идти все равно требовалось как можно медленнее, чтобы дать время «наружке» и Жоре подготовиться к действиям по освобождению нежданных заложников. Какие-то минуты даст и расшифровка, но из двух зол…

– Сучи, падла, ножками, – пистолетом подтолкнули Олега в спину.

Он остановился вообще.

– Между прочим, я работник военной прокуратуры.

– Ме-ент?!

– Военной прокуратуры, – уточнил Олег. – И не думаю, что это для вас окажется…

– А тебе думать за нас не надо. – Его толкнули снова: должность на уральцев не произвела никакого впечатления. – А ежели Богданович работал под твоей крышей – тем более мозги придется напрячь, чтобы вытащить к нам дружка. Или отшибем их. Неча на дармовщинку водку жрать и девочек трахать. Небось, на наши денежки кутить думали?

Ребята не шутили. Да и то – отдать сто тысяч баксов ради машин одного цвета в свадебный кортеж! Живут же люди.

На обочине трассы Олег огляделся, пытаясь отыскать своих и предугадать их замысел по освобождению. Но увидел одного Жору. Вернее, его горбатую спину, скрывающуюся вдали в дюнах. Куда он? А рядом – три иномарки уральцев и побитое авто тех, кто привез известие о нападении на карьер. Ну, здесь уже история римских времен: гонцам с плохими вестями всегда доставалось.

– В машину, – взашей толкнули повара. Вокруг – ни души. Значит, физзащита решила проявиться не здесь, станут тормозить машины на трассе или у поста ГАИ. Это посложнее, но, видать, ничего лучшего у ребят с ходу не получается. Эх, Расходова бы сюда в его светлом плаще с распахнутыми полами! Подполковник дело знал и не ошибся бы в выборе варианта.

– Пошел, – согнули несчастного Григория Григорьевича перед дверцей второй машины.

Прокурорским работникам, выходит, выделяется третья. И все же лучше появиться физзащите сейчас, пока не тронулись с места и не набрали скорость. Майстренко побежал за подмогой? Не успеет…

– Что, ментовская задница, – как перед этим Жору, пнули ногой и Олега. – Как настроение? Не вспомнил, куда дружка дел?

– Самому нужен, – чистосердечно признался Штурмин.

А сам продолжал суматошно проигрывать варианты: выбираться из разборки самостоятельно или пустить все на самотек? Вырваться и бежать – дело нехитрое, а как пуля полетит вслед? Не кино здесь – реальность. В то же время если банда ускользнет с косы и запрут в подвал – шансы уцелеть вообще сведутся к нулю: Богданович присвоил уральские бабки не для того, чтобы возвращать их затем с извинениями и процентами. А на попавших в заложники ему наплевать. Предупреждал же Дима-аналитик: попробуй поискать концы и в автомобильном бизнесе! А он лишь попросил генерала подготовить справку. Как приятно вспомнить об этом перед промасленным багажником, куда его сейчас попытаются впихнуть!

«Еду», – приказал самому себе Штурмин.

И в этот последний момент увидел бегущую по трассе парочку. Клинышкин, конечно, обогнал даму из «наружки», но и та следовала по пятам. Так что у машин оказались практически одновременно.

– Стойте, – задыхаясь от бега, выставил вперед руку Василий. – Освободите всех.

Уральцы переглянулись, удивились. Двое – горбоносый и квадратный коротышка с демонстративно выставленным кастетом – пошли выяснять отношения к спортсменам. Но и Вася, и девушка достали пистолеты, а Клинышкин продемонстрировал еще и зажатый в руке мобильный телефон:

– Не отпустите людей, перекрою выезд с косы.

Люди, пусть даже и с солдатским полубоксом, но имеющие право отдать распоряжение по телефону, всегда вызывали уважение. И уральцы в этом не составили исключения. Замерли, переглядываясь.

Вырывая руку из захвата, поспешил подыграть Василию и Штурмин.

– ОМОН подъехал?

– Так точно, товарищ майор. Расположились вдоль трассы, ждут ваших указаний. – И вот где пригодилась отработанная на Майстренко и попавшая в точку наглость: – А что с этими прикажете делать? – кивнул на уральцев, способных стереть всех здесь в порошок.

– Задача остается прежней: держать главный объект, – с долей раздражения ответил Штурмин: мол, отвлекаешь по каким-то пустякам.

Но сподобился, повернулся к патлатому, от количества серого вещества у которого начинал зависеть исход незапланированной встречи. Подавил в себе желание подозвать его пальчиком, ибо сейчас пока требовалось одно: одновременно и припугнуть, и успокоить банду. Дать им понять: абордажи не только не нужны, а чреваты серьезнейшими осложнениями. Но мы позволим вам спокойно уехать. И то лишь потому, что заняты более важными делами.

– Дорога, а она отсюда единственная, перекрыта армейским спецназом и ОМОНом, поэтому… – собрал воедино все сведения Олег и даже сочувственно развел руками: извини, братан, что не получилось нас повязать. – Я дам команду, чтобы вас пропустили беспрепятственно. И быстро отсюда, пока мы заняты своими делами.

Долго, очень долго соображал старший – не меньше минуты. Точку помог поставить появившийся наконец из дюн Жора.

– Здесь все нормально, – крикнул он, привлекая к себе внимание.

Рюкзак стоял у ног Майстренко, и, скорее всего, именно по нему уральцы вспомнили путавшегося под, ногами бомжа. Сейчас он держал в руках пистолет, проявился как друг прокуратуры, а это означало, что на косе происходят свои разборки, от которых в самом деле лучше держаться подальше.

– Отпустить всех, – признал поражение патлатый. Тряхнул волосами и закричал, желая как можно быстрее прервать неприятную для уязвленного самолюбия процедуру: – Быстрее!

Повар и Григорий Григорьевич, как чертики из табакерки, извлеклись обратно. Почуяв в Олеге свою единственную и нежданную защиту, подались к нему.

– Но Богдану все равно передайте от меня привет, – указал им пальцем уралец. Посмотрел на Штурмина, потом на дорогу: она открыта?

– Открыта, – подтвердил Олег. – Мои вас пропустят, – и для убедительности взял у Клинышкина телефонную трубку.

«А про милицию не знаю», – добавил про себя. Ловить по стране стволы и разбираться с группировками – обязанности МВД и контрразведки, а они особо не жалуют, когда в их огород влезают с прополкой другие. Да и то: мало ли какая разработка может идти по их линии. Кесарю, как говорится, кесарево, а мак – он в одном случае деликатес, во втором – наркотик…

Машины уральцев покрутились на узкой асфальтовой ленте, но сумели отвернуть морды от остающихся на дороге и понеслись, уменьшаясь на глазах, в узкий сосновый коридор. Убедившись, что опасность миновала, Олег подошел к Клинышкину, молча пожал ему руку. Улыбнулся и девушке. Жора подбежал сам:

– С освобожденьицем, командир. Ты не заметил, что в последнее время заставляешь нас действовать в координатах войсковой операции: обход, охват, штурм? Может, фамилию пора сменить?

– Это не я, они заставляют нас считаться с силой, – Олег кивнул на опустевшую дорогу. – А где физзащита?

– У джипа мотор сдох, – простодушно признался Клинышкин. – Мы и про вас ничего не знали, про захват. Просто когда промчались эти три иномарки, мы с Верой на всякий случай ноги в руки – и сюда. Вроде вовремя.

Олег хотел спросить Жору, а зачем тот так спешил в дюны, но сзади, напоминая о себе, шмыгнул разбитым носом Григорий Григорьевич. Повернулся к нему, стеснительно придерживающему перед Верой брюки.

– Все нормально, Григорий Григорьевич. Идите, освободите остальных. И разъезжайтесь по домам. Шашлыка, как я понял, не предвидится. Богданович ведь не приедет сегодня?

– Нет, – машинально ответил тот и запоздало прикусил язык, боязливо глянув на повара. Тот если и признался в чем-то, то над огнем, а здесь вроде как добровольно… – Мы… можем идти?