Участник поисков - Иванов Борис Федорович - Страница 36

— Вы считаете, что мальчишка находится у меня?

— Так ведь не у нас же! — парировала его вопрос Каманера. Переварив сказанное, оба участника переговоров снова застыли в недоумении.

— Я нич-ч-чего не понимаю! — охарактеризовала наконец положение дел Каманера.

Стук махнул рукой шоферу — не лезь, мол, погоди... и мрачным кивком головы пригласил все еще взъерошенную Элен отойти к обочине. Там оба они не создавали помех движению по шоссе и могли к тому же присесть на пни недавно выкорчеванных деревьев.

— Так мальчишка не с вами?.. — попытался уяснить себе положение дел Стук.

— Да откуда вы взяли, что он с нами должен быть?

— И какого же черта вы так шустро навострили лыжи от «Зеленых чертей»? С утра пораньше, покуда никто глаз не продрал?

— Вы, я вижу, за нами присматривали? — зло сверкнула на Стука своими зелеными глазищами Каманера.

— А как же?

Стук надулся от возмущения:

— После того, как кто-то выпустил мальчишку из кладовой... Не на кого было грешить, кроме вас двоих...

— А кто его запирал в эту кладовую?

Глаза Стука выпучились от изумления.

— Как кто? Ставрос его там и запер. После того, как они с этим вашим Кацем малька запродали мне. Там его и заперли до завтра. В смысле — до сегодня заперли. И сегодня я собирался чин-чином его оттуда забрать... Как вдруг кладовая оказывается пуста, словно башка с похмелья!

— Я не давала согласия Бэзилу на такую сделку!

Каманера даже подбоченилась и бросила окрест хищный взгляд. Высунувшаяся было из кустов физиономия Каца, украшенная боевыми шрамами, тотчас в тех же кустах и исчезла.

— И потом! Пеняйте на себя, если у вас не хватило ума приставить к кладовке своего человека!

— Не считайте меня за полного идиота, мисс! Человек там стоял. Но оказался придурком. Его, видите ли, с дежурства Зеленые Черти выманили на Болота!

Элен посмотрела на магната с оттенком сожаления во взгляде:

— Могу только поздравить вас с этакими подручными. Продолжайте в том же духе, и они скоро вас самого снесут к чертям на Болота! — Она безнадежно махнула рукой:

— Я с самого начала поняла, что с этим пострелом надо ухо держать востро. Таким из какой-то кладовки выбраться — раз плюнуть!

— Не скажите! — сердито возразил ей Стук. — Вы не знаете, какие кладовые здесь у Косты! Испанской инквизиции с ее подземельями только поучиться надо у него...

Он задумчиво уставился перед собой:

— А я-то был так уверен, что вы все трое — в сговоре. И что мальчишка прятался всю ночь где-то поблизости и теперь вот удирает с вами...

— Не с нами! — топнула ногой Каманера. — И не с вами! И хотела бы я, чтобы хоть кто-нибудь толком объяснил мне, где он! И что там с ним в кладовке приключилось?! Не крысы же его съели в самом деле?

— Ох!.. — Стук озадаченно сгреб свою бороду в кулак. — А ведь об этом я и не подумал...

Дать необходимые мастеру, да и Элен тоже пояснения могли, пожалуй, только два живых существа.

Одним из них был замерший над очередным вопросом кроссворда и одновременно дежурящий в «Чертях» Кирак. Вопрос («Где мнения высказываются прямо и свободно?» — слово из шести букв) никак не поддавался сонному разуму андроида. Самый естественный ответ — дурдом — никак не согласовывался с пересекающими словами. Про Орри спрашивать его просто никому не приходило в голову. Андроидов вообще лучше никогда не спрашивать о том, чего сам не знаешь без их помощи. Бестолковые они создания. Этим все и сказано.

Вторым существом, осведомленным о том, что приключилось в кладовке Ставроса на самом деле, был сам Орри.

Собственно, за прошедшую ночь с ним случилось следующее...

Сон сморил Орри в одночасье, почти сразу после того, как разом подобревший после появления долгожданных гостей Ставрос отправил его на кухню — напиться чаю и закусить пирожками в компании тамошних андроидов.

Чай был настоян на местных травах и напоминал ему те настои, которыми Нолан отпаивал его после той его долгой болезни, да и потом, когда Орри просто случалось простыть в ночном Лесу. А иногда и просто так, чтобы мальчишке крепче спалось. Да и пирожки тоже пришлись Орри по вкусу. Начиненные настоянной на меду маковой кашицей, они показались ему чем-то вроде тех яств, что продают в Верхнем городе в магазинах «Сладкий мир». Орри пожалел о том, что уже набил карманы той едой, которую подали Бэзилу и Элен за ужином. Но для пары-другой маковых пирожков в них место все-таки сыскалось.

Орри немного смущало то обстоятельство, что все три андроида (Кирак, Мурри и еще один, имени которого Орри не успел запомнить), «бескорыстно помогавшие» Ставросу в делах кулинарии и поддержания в «Зеленых чертях» чистоты и порядка, были ужасно «зажаты». Они даже чаепитие свое было затеяли за отдельным довольно невзрачного вида столом, чтобы не стеснять навязанного им гостя. Но разговор у них с Орри завязался быстро — андроиды были чрезвычайно возбуждены, увидев артистов Стука. Из этих артистов половина были андроидами. Это будило в кухонных работниках полузапретные мысли о том, как далеко может пойти любой из них в «современном обществе». От этого андроиды сделались веселее и разговорчивее. То один, то другой из них выскакивал прислужить в зал или в домики мотеля, куда стало перемещаться веселье, и быстро возвращался с чем-то интересным.

Впрочем, понятны, а следовательно, и интересны эти новости были только андроидам. Сам же Орри, у которого отчаянно слипались глаза, поддерживать разговор вскоре уже не мог, и ему так и не удалось уговорить никого из своих новых знакомцев угоститься ни этим чудным — специально для него заваренным — чаем, ни вкусной сдобой. Вместо этого они глотали заваренный на молоке черный чай с солью, лавровым листом и маслом, а заедали эту жижу здоровенными ломтями белесого пресного сыра.

Впрочем, долго созерцать этот ужас Орри не пришлось — под оживленное бормотание андроидов и сами они, и их малоаппетитное съестное, и сама кухня поплыли перед его глазами. Голова Орри наполнилась приятной тяжестью, склонилась к поверхности стола и уютно устроилась на ней. А потом глубокий сон поглотил все вокруг. Только ощущение легкого успокоительного неудобства от притороченной к поясу фляжке Некоторое время удерживалось в его проворно погружающемся в мир снов сознании. Потом и его не стало.

Но именно это отсутствие маленького неудобства, мешавшего сперва ему заснуть, и заставило его проснуться. Как-то рывком, сразу...

«Да нет! — сказал себе Орри. — Это, конечно, очень плохо, что кто-то спер у меня фляжку с денежками Волыны, но только проснулся я не от этого... А от того, что какая-то дурацкая тварь пробежала по мне. Это плохо...»

Он резко сел на лежанке, сооруженной из ящиков с попкорном, и стал оглядываться вокруг.

«Если это та самая гостевая наверху, про которую говорил усатый грек, — сказал себе Орри, — где, по его греческому мнению, будет теплее, то тут я с ним не соглашусь, будь он хоть древний римлянин! Холод здесь собачий!»

Он поежился, кутаясь в коротковатую куртку.

Маленькую комнатушку, в которой он оказался, освещал только сочившийся из крохотного окошка под самыми стропилами свет Чистой Луны — благо было полнолуние, и она плыла в небе Большой Колонии во всей своей нетронутой красе. Но этой иллюминации было достаточно, чтобы понять, что разместили его далеко не в самой комфортабельной комнате «Зеленых чертей». Стены были голые, синтепластовые. Впрочем, самих стен было почти не видно из-за громоздящихся вдоль них гор небрежно сваленных ящиков, кулей и канистр с этикетками настолько яркими, что, казалось, они светились в темноте. Потолок этого просторного чулана был смонтирован из ребристой металлокерамики. Это был даже не потолок, а просто внутренняя часть крыши — помещение-то было явно чердачное, нежилое...

«Что ж, насчет „наверху“ усатый Коста не соврал, — умозаключил Орри. — Тут все сходится...»

Все пространство между самой крышей и стропилами было затянуто канатоподобной паутиной, сплетенной местными сумеречными псевдопауками — существами, мало располагающими к уединению с ними, как, впрочем, и их земными подобиями.