Участник поисков - Иванов Борис Федорович - Страница 21

Никто никогда не видел мертвого звенна.

По крайней мере с тех пор, как охота на них была строжайше запрещена.

Они, конечно, были смертны. Как и все, что живет. Должно быть, много их гибло во время частых на этой планете лесных пожаров. Они никогда не искали спасения на равнинах. Там у них был враг более страшный, чем пламя лесного пала — голод и хищное племя крохотных мышей-пираний, обитавших в здешнем степном травостое.

Были, наверное, у представителей Зыбкого племени и другие причины смерти. Хвори и войны. Исполнение Клятв и обрядов. И те из звеннов, кто был дружен с людьми, бывало, исчезали навсегда. А те, кто приходил на их место — звенны завещали друг другу друзей, — искренне горевали по тем, кого не стало. Бывало, что и по людям тоже.

И звенны тщательно следили за тем, чтобы хрупкие, рассыпающиеся в пыль уже через несколько минут после того, как жизнь покидала их, останки ушедших в вечность соплеменников не доставались никому, кроме Огня и Ветра. Это были их боги смерти — Огонь и Ветер. И богами жизни и обновления тоже были они.

Огонь и Ветер. Ими часто клялись в Лесах.

Орри подобрал рассыпавшиеся по траве и листьям бутерброды — они уже начали черстветь, но местные муравьи оставили земную пищу в полном небрежении — и, недовольно сопя спросонок, пополз умываться из небольшого бочажка, что образовался в течении ручья — чуть поодаль.

Он плеснул себе в лицо пригоршню ледяного холода и ВДРУГ, присмотревшись к неверным очертаниям отраженного в неспокойной воде мира, понял, что за спиной у него — Лагах в двух от приютившего его валуна — сидит Чжанн.

— Привет! — с напускной небрежностью бросил он задумчивому звенну. — Давно меня тут сторожишь?

Бессмысленно было допытываться у гигантского богомола, откуда он взялся тут, как и зачем нашел Орри и вообще о чем-то, что тот и так скажет, если сочтет нужным. Точнее, напишет.

Радужным сиянием по воздуху.

«Все время, пока ты спал», — написал Чжанн.

И буквы, начертанные снующими с немыслимой частотой многочисленными конечностями звенна, сотканные им из света, отраженного в их псевдохитиновых чешуях, казалось, еще несколько мгновений парили в воздухе перед Орри.

Он поэтому и выучился читать так быстро и так рано — из-за дружбы со звеннами. Никак иначе общаться с ними было нельзя.

«Я долго шел за тобой, — добавил Чжанн. — Почти от самой дороги. Я не мог понять».

Орри поднялся с четверенек, подошел к звенну поближе и уселся, по-турецки скрестив ноги, немного наискосок от старого приятеля. Садиться прямо напротив он поостерегся бы. Опасно долго смотреть на звенна — вот так, глаза в глаза. И глаз у порядочного звенна — штук восемь или двенадцать. И голову кружат их — звеннов — бесконечные метаморфозы и стремительные переходы от одного облика к другому. Двух минут не пройдет, и начинает всякая чертовщина мерещиться. Поэтому человек знающий — а уж Орри-то тут собаку съел— разговаривает со звенном так: садится чуть поодаль от него и на диковинного собеседника только изредка, для порядка, поглядывает — чтобы тот не обижался на невнимание к нему, достойному представителю своего народа. Но чтобы и голова у тебя кругом не шла.

Только когда по воздуху поплывут призрачные, из отражений солнечных бликов сотканные надписи, надо быть внимательным. Они быстро меняются, эти надписи. А звенны не любят повторять сказанное.

То есть — тьфу! — начертанное.

— Чего... — недоуменно шмыгнул носом Орри, — чего ты не мог понять, Чжанн?

«Почему ты не пришел на встречу? Почему не сказал слов?»

Звенны пишут в воздухе по-разному. Одни так, словно школьники на доске. Другие — готикой. Третьи — нервными каракулями, едва понятно.

Чжанн писал той бегущей строкой, которую можно часто видеть в метро или в любом подземном переходе любого города, построенного землянами по всему Обитаемому Космосу. Вполне возможно, он и на самом деле бывал в том же, например, Нью-Чепеле — звенны существа любопытные и незаметные — и там и вдохновился такой манерой письма. Во всяком случае, читал Орри его послания без труда. Вот понимать их удавалось не всегда. Как вот сейчас, к примеру.

— Слов? — не понял Орри. — Встреча?

«Забери у меня деньги и уходи скорее. Опасно. Все больше и больше».

— Деньги...

Орри почесал в затылке:

— Кто тебе дал деньги для меня? И кому я должен отдать их?

«Алекс мне дал их, — побежала бегущая строка. — Не для тебя. Хранить. Пока не придет кто-нибудь и не скажет слова. Ты не сказал. Но я не могу держать их больше. Будет плохо. Я тебе скажу слова. Алекс тебе верит. И я верю тебе».

Орри потряс головой.

— Слушай, Чжанн... — неуверенно перебил он сбивчивый текст-скороговорку. — Если Алекс доверил деньги тебе... Это ведь храмовые денежки, да?..

«Да, — подтвердил Чжанн. — Алекс говорил, это — деньги на тот большой Дом Единения. Так называют...»

— Так называют Храм. Я знаю, — остановил его Орри. — Тогда храни эти деньги у себя, пока Алекс или кто-нибудь, кому он сказал условные слова...

«Правильно, — припомнил звенн. — Условные слова. Так Алекс и сказал — условные слова...»

— Так вот, Джанни... То есть — Чжанн... Ты мне веришь. Это очень хорошо... Только все равно ты должен отдать деньги только тому, кто придет к тебе с условными словами... Только тому.

«Я не могу больше держать их у себя... Я раньше не знал, теперь — знаю... Ведь мы — звенны — умеем немного заглядывать в будущее... Так вот, меня из-за этих денег ждут большие неприятности...»

Орри насупился:

— Это точно? У тебя не бывает с этим ошибок?

«Не бывает».

Цвет у бегущей строки был какой-то грустный.

— Тогда, Чжанн, они у тебя ведь все равно будут — эти неприятности. Отдашь ты мне эти деньги или не отдашь...

Похоже, что Чжанна несколько поразило столь философское умозаключение, прозвучавшее из уст малька, которого он совсем недавно знал совсем беспомощным и глупым.

«Это так... Только тогда деньги бы достались плохим людям. А ты их спрячешь. У тебя ведь тоже будут неприятности...»

Орри уставился на звенна, забыв о возможных неприятны, последствиях разглядывания этих обитателей Леса в упор.

— Что же ты молчал, глупый таракан? — изумился он. — Почему ты сразу не сказал об этом?

«Мне кажется, — все также грустно сообщил ему Чжанн, — что с Алексом тоже неприятности... Он хотел от кого-то спрятать деньги. Но не успел сказать тебе слова. Тебе надо быть вежливым».

— Ты лучше скажи, — насел на него Орри, — какие неприятности со мной будут? Когда? И Алекс — он в какую беду попал?

«Ничего не знаю про Алекса, — огорченно ответствовал обиженный, видно, на „глупого таракана“ Чжанн. — Так мне кажется. А ты встретишь людей, которые...»

Текст вдруг оборвался — звенн прислушивался к чему-то, происходящему в лесной чаще.

«Ты встретишь людей, которые охотятся за деньгами. Не обязательно за теми, которые отдам тебе я... Тебе надо быть хитрым».

Совет, конечно, был дельным, вот только для Орри совершенно излишним. Уж до того, что без хитрости в Большой Колонии пропадешь ни за грош, малек додумался сам — и давным-давно. В масштабе его коротенькой еще жизни.

«Скоро здесь будут плохие люди, — сообщил ему звенн. — Нам пора расставаться».

Он задумчиво качнулся из стороны в сторону, распадаясь при каждом движении, слагающемся из тысяч мелких рывков, на целый калейдоскоп призраков, повторяющих друг друга и в то же время неуловимо разнящихся. Потом протянул к Орри тонкую, словно и ненастоящую переднюю лапку, в которой была зажата электронная кредитка.

— Ого! — только и сказал Орри. Он не ожидал, что Алекс успел положить храмовые деньги в банк.

Однако сказать Чжанну о том, что никакие злые люди по этой карточке получить ни гроша не смогут — без знания кода вклада, который, верно, только Алекс и знал, — он не успел. Звенна уж и след простыл.

Орри так и стоял некоторое время, сжимая в ладони золотистый пластиковый прямоугольничек. Все-таки не стоило ему так долго пялиться на звенна, пусть даже тот и был его давним приятелем. Перед глазами у Орри плавали призрачные пятна, а в ушах отдавался еле слышный звенящий гул.