Последний вагон в рай - Иванов Борис Федорович - Страница 40

— Извините меня, — голос ее был довольно усталым. — Я пыталась дозвониться из вестибюля, но вы находились у своего коллеги, поэтому я не решилась вас тревожить. Я оставила вам небольшой сувенир на память о сегодняшнем дне — он у портье. Может быть, эта вещица поможет вам легче понимать нас — химерянок... Это местная традиция — мастерить такие безделушки... Она неплохо помогает нам жить. В большей степени, чем может показаться... Спокойной ночи. Боюсь, что завтра нам некогда будет выехать на пикник...

Экран погас.

Кай слегка потряс головой и набрал на монументальном пульте сервисной системы соответствующую команду. Не прошло и трех минут, как панель доставочного лифта издала утробное гудение и отворилась. Кай подхватил с подноса небольшую коробку и, немного помедлив, открыл ее.

Подарок Джейн был не лишен смысла. Маленький, снабженный всеми необходимыми аксессуарами — вплоть до мельчайших деталей, — исполненный из очень прочного сплава макет многоквартирного жилого дома. Кай потратил довольно много времени, разглядывая его, открывая кончиком остро заточенного карандаша крохотные дверцы, закрывая их и пристраивая игрушку у себя на столе. Потом еще раз потряс головой.

Ну что же: намек был понятен. Даже такой секрет его — Кая Санди, Федерального Следователя пятой категории, как пристрастие к замысловатым игрушкам не был секретом для его кураторов. Домик стал довольно тактичным предложением вести игру в открытую. Не нарушая, разумеется, принятых условностей.

Прикрыв глаза и запустив чуть слышно Ти-Ви (полная тишина всегда мешала ему думать), Кай попытался взвесить в уме «сухой остаток» событий этих дней.

Партнеры, с которыми шла игра, не были едины — это ясно вытекало из противоречивости происходящих событий и их чрезмерного изобилия. Кто-то толкал господ аудиторов в Лабиринт, но кто-то и посылал им проводника-спасителя. Кто-то один тщательно сооружал вокруг них непроницаемую стену дезинформации, водил за нос планами расцвета курортного бизнеса Химеры, а кто-то другой рушил эту стену, подсовывал вопиюще противоречивые факты процветания идиотически организованного хозяйства. Наконец, кто-то приставил к Моррису очаровательную, профессиональную молчунью Мариам, а кто-то собрался отправить ее на тот свет. Похоже, только затем, чтобы заменить на не менее профессиональную болтушку-провокатора Роззи.

История с ядовитым зверьком была предметом особой головной боли Федерального Следователя: имел место ярко выраженный случай использования экзобиологического оружия, отягченный, по всей видимости, его контрабандой или подпольной репродукцией. Все это подпадало под прямую юрисдикцию Федерального Директората и подлежало расследованию силами Управления, сотрудником коего Кай не переставал быть, даже будучи оснащен прекрасными липовыми бумагами Министерства финансов. Впрочем, как всякое преступление, совершенное профессионалами, дело о покушении на Мариам потенциально легко «раскручивалось» профессиональными же методами. Профессионалы ходят по узкому коридорчику своей судьбы, и разминуться друг с другом им трудно. Вот если бы девицу оглоушил кирпичом пьяный хулиган — где-нибудь на окраине, — шансов быстро расколоть дело было бы поменьше. Кстати, это свидетельствовало еще и о том, что подлежащие розыску профессионалы в чем-то были все-таки дилетантами. Точнее, скажем так: действовали профессионалы по приказу дилетантов. Такое сочетание характерно для людей власти... Сделаем зарубку.

Теперь — вот этот домик-намек... Впрочем, эта часть «материала» была слишком окрашена для него личными эмоциями. Не будем форсировать события.

Ясно одно: кто-то заинтересован в том, чтобы режим Трех Леди публично сел в лужу. Ведь не сами же они? Хотя — как знать... Ведь кто-то из Трех — Первая, а кто-то — Третья... Еще одна зарубка.

А еще кто-то заинтересован в том, чтобы безнаказанно унести отсюда ноги — этот персонаж, по крайней мере, известен: Б.-Р. Циммерман, спецпоселенец Помпейской колонии: нарушает направо и налево хартию о передвижении — то есть челноком снует на поверхность и обратно. Но хорошо платит кому надо и остается нетронутым. Кай уже понял, что на таких «полезных» нарушителей здесь смотрят сквозь пальцы. Что-то тебя давно не слышно, Борюсик...

— Ты делаешь это потрясающе, дорогой. — Роззи обвила его шею руками и нежно укусила Морриса за ухо.

— Да и ты, как мне кажется, тоже не новичок в сексе. — Первый Аудитор подозрительно взглянул на свою подружку. — Интересно, откуда ты понабралась опыта? На Химере вроде бы негде, или... вы все же держите здесь небольшой испытательный полигон для обучения спецагенток? — Он шутя повалил девушку на кровать и придавил к подушке. — А ну-ка, признавайся, где вы прячете моих братьев по полу? Наверное, в каком-нибудь мрачном подземелье, и раз в год, за примерное поведение, даете им возможность порезвиться с женщиной. Бог мой, у меня от подобной переспективы мурашки по коже.

— Фу, глупый. — Роззи ловко высвободилась и поцеловала Морриса в шею. — Ты же знаешь, что у нас не-е-ет мужчин. За исключением тех, из Патриархальных Территорий. Но ты не можешь серьезно ревновать меня к этим придуркам.

— При чем тут ревность, дорогая, я преисполнен чувства солидарности к своим собратьям. И потом, речь сейчас не о них, а о вас. Сказки о партеногенезе оставьте для кретинов, выгнанных из гимназии за академическую неуспеваемость. Ведь в этом случае вы были бы похожи одна на другую — я имею кое-какие представления о клонировании! Да и выродились бы вы, прелестные мои, за короткое время, поверь мне...

— Ну... в принципе ты прав, оплодотворение все-таки происходит в «пробирке» — это не секрет... Но предварительно идет селекция сперматозоидов с женской Х-хромосомой.

Де Жиль усмехнулся:

— Знаешь, есть такой анекдот. Сидят два рыболова. У одного все время клюет, а у другого — нет. Вот второй и спрашивает: «Послушай, друг, почему? Ведь червяки у нас одинаковые — в одном месте копали». — «А ты на кого ловишь, на самцов или на самок?» — «А разве не все равно?» — «Нет, конечно. Я, например, — на самцов. Рыба их обожает». — «Как же ты их различаешь?» — «Засовываю в рот и вытаскиваю сквозь стиснутые зубы. Если цепляется, — значит, самец».

Моррис насмешливо посмотрел на свою собеседницу:

— Вы и сперматозоиды так же различаете? Или у них на головке написано, мужской он или женский?

— Ну, знаешь! — Роззи вырвала руку и с возмущением отвернулась от него. — Болтаешь, сам не знаешь что. Я, конечно, не в курсе всех деталей, но для этого есть специальная аппаратура. Кажется, их сортируют по массе. Или по этой... электрофоретической подвижности...

Поразительно, но с хитрым термином Роззи справилась без запинки. Это наводило на определенные мысли.

— Нет, ты подожди. — Де Жиль вдруг о чем-то задумался. — Насколько я знаю, точность селекции в таких опытах никогда не достигала ста процентов. А что вы делаете с неудачными зачатиями? Ведь пол ребенка определяется не сразу? Не убиваете же вы их, этих несчастных мальчиков? Это, милая моя, — разновидность аборта. Вашим же местным законодательством трактуется, как тяжкий грех...

— Что-то ты подозрительно много знаешь в этой области для Федерального Аудитора, пусть даже и Первого ранга.

Моррис самодовольно ухмыльнулся:

— Половой вопрос всегда был моей слабостью, хотя половой слабостью, как ты уже могла заметить, я никогда не страдал. Ну так что вы делаете с неудачниками?

Роззи замялась и, встав с постели, начала рыться в сумочке, которую взяла с каменной тумбочки поодаль.

— Сигареты? — расслабленно поинтересовался Моррис. — Возьми мои.

— Зажигалку, — из сумочки она почему-то достала электронную записную книжку.

— Я жду ответа...

— Это не самый удачный вопрос, милый. Давай лучше займемся любовью. Я обожаю делать это под одеялом, в полутьме. Это так романтично — словно мы с тобой в пещере. — Она быстро постучала пальчиком по клавишам, и Моррис прочитал на экране: