Последний вагон в рай - Иванов Борис Федорович - Страница 11

Лики, всю жизнь ютившийся в комнатенке о шести шагах и видевший, в какой тесноте живут все жители Города, недоверчиво покачал головой. Еретика Хая он читал урывками, в рукописях — апокрифах и, честно говоря, не одобрял.

— Ну ты, Поко, и даешь! Я всегда мечтал, как там будет все, Наверху, но твой рассказ словно из книжки с картинками... А можно мне взглянуть на письмо?

— Нет, конечно! Я его передал — кому адресовано. Анонимно, разумеется. А копии таких вещей лучше не хранить... Конечно, может, и это — провокация, но хочется верить... С тех пор мечтаю об эмиграции. Меня останавливало только одно соображение: захотят ли Посредники связываться с Блюстителем. Ведь сам знаешь, чем это грозит... Да, я понимаю, за деньги все можно купить — и в Рай «билет» тоже, но... когда я попробовал только намекнуть, ОНИ столько запросили за риск, что я отступился...

— Ты просто не с теми связался, Поко... — вздохнул Лики. — Слушай, а много ТАМ наших? Что писал этот...

— Писал, что много, только разбросаны все. Однако встречаются, устраивают разные... землячества, клубы... Но, говорит, слишком велик ТОТ мир... И еще жалуется — к еде тамошней долго привыкнуть не мог... Но зато — не по жетонам. В свободной торговле... И цены терпимые... — Поко умолк.

— Как же ты о реакторных шахтах не подумал, если действительно...

— Думал, еще как думал... Да все надежных людей вокруг не видел... Ведь до черта таких вот случаев: навострил некто лыжи, наскреб как-нибудь денег, нашелся тип, что Посредником назвался, и берет недорого, и вроде все гладко прошло — исчез наш некто с концами... Кто в курсе дела, думают, что уже вкушает этот некто нектар и амброзию у Спонсоров под крылышком... А потом, при плановом, допустим, осмотре остановленных шахт — глядь, и находят все, что от нашего «некто» осталось... А Посредничка — поминай, как звали. В другом месте других дурачков в Рай вербует... И ведь не один случай такой, не два... Ты, часом, не с такими чистоделами связался?

— Жвала имеет репутацию...

— Ого... Жвала... — Поко успокоил нервную дрожь в руках и выдержал паузу. — Берусь за дело. Только не таскай сюда металл — своего хватает, не в нем дело... Настоящий иридий потребуется на первых порах — заплатить кому надо. Сотня оборотов, не меньше...

— Сотню — обеспечим, — пообещал Лики.

— Скажи лучше — сколько надо товару наварить? — мрачновато осведомился Поко.

— Две тысячи оборотов осилишь? — без особой надежды в голосе ответил вопросом на вопрос Лики.

— Еще не знаю. Но теперь — начну пробовать... — Поко сжал руку старого знакомца в локте и, не оглядываясь, ушел в глубь сумеречного коридора.

Лики не знал, что — навсегда.

Великий Виктис дослушал доклад Секретаря Оккупационного Совета и в полной тишине молча продолжал водить пером по листу бумаги, вложенному в роскошный бювар. Закончив портрет своего собеседника в профиль — в виде переполненного ночного горшка, — он отложил перо и, вздохнув, произнес:

— Вы совершили непростительную ошибку, допустив арест этого типа... Единственное, что от вас требовалось, — это наблюдать события в их развитии... Мы держали в руках нить весьма спокойного варианта такого развития, а что теперь? Скажите, кому хуже стало бы от того, что какой-то провинциальный алхимик сотворил бы в своем Храме несколько сот витков иридиевой проволоки? Она все равно оказалась бы в казне. А теперь мы загнали эту компанию в тупик. А в тупике даже ангелы звереют. Вполне возможно, они пойдут на какую-нибудь авантюру. А вы ко всему еще и потеряли их след...

— Но Совет не может приказывать Храму, — попытался оправдаться господин Секретарь. — Для нас самих явились неожиданностью их действия... У этих фанатиков — все свое: свои шпики, своя жандармерия, свой трибунал и свои палачи... И большой-пребольшой собственный крематорий — там, у всех нас под ногами...

— Приказывать — не может, — с ядом в голосе смиренно согласился Властитель Вселенной. — Но вот советовать... Совету свойственно советовать, генерал... Вы могли бы вовремя дать понять Верховным жрецам, что в интересах упрочения нашего сотрудничества...

— Да, это — упущение со стороны моих людей... — признал Секретарь, почтя за лучшее не напоминать Великому, что именно сам Виктис Вае предупреждал спецслужбы против какого-либо обмена информацией с местным Храмом. — Что до местонахождения искомых лиц, то оно будет установлено в ближайшие несколько дней...

— В ближайшие сорок восемь часов они сами заявят о себе! — с раздражением прервал его диктатор. — Потому что через шестьдесят четыре часа Последний Вагон уйдет! И мы останемся с носом!

Великий Виктис откинулся в кресле и прикрыл глаза. Дела развивались как нельзя хуже. Идиотский метеоритный дождь. Идиотский залп. Идиотская Победа, пришедшая на смену такой уютной и привычной позиционной войне... И полному кретину ясно, что уже через несколько недель Империя будет охвачена мятежами и ересью. А Эшелоны Спасения были необходимым клапаном для того, чтобы сбросить хотя бы часть чудовищного избытка давления, которое с каждой секундой все сильнее и сильнее распирает этот котел. Это был гениально задумано — не бредень тупой тайной полиции, не репрессии ненавистного всей Империи — он в этом не сомневался — оккупационного режима, а естественное стремление к счастью и свободе, словно волшебная дудочка из той сказки, которую он слышал от Всеблагих, уводит тысячи и тысячи вольнодумцев, бунтарей, асоциальных типов прочь из этого мира — к черту и дьяволу, в объятия Спонсоров. И чудесно — ни один из беглецов еще не вернулся... Зато за каждого заплачено в твердой валюте, и немало витков иридия и платины легли в банки всех Шести Родов в уплату за свободу режима и его врагов друг от друга. Деррил умел делать деньги. И Лост умел. И вот теперь — где Деррил, где Лост? И где их исправные терминалы? Согласно агентурным сведениям один еще работает, именно с него в ближайшее время уходит Последний Вагон Спасения. Не упустить, поймать за хвост эту великолепную возможность... Раскрутить ее так, как ни Деррилу, ни Лосту не снилось!!! Но чего можно добиться, имея в помощниках банду кретинов?

Великий Виктис застонал от злости.

— Мы можем прибегнуть к активным методам поиска, — робко предложил Секретарь.

— Что вы имеете в виду?

— Я подумал об использовании опытных провокаторов... — пояснил Секретарь. — Правда, мы не предвидели столь молниеносного успеха наших боевых действий и не разместили в этой части планеты достаточно...

— Короче, сколько внедренных агентов вы имеете в кругах здешней оппозиции? Я не говорю о людях Деррила. Я имею в виду нашу агентуру...

— Только одного... — скромно сообщил Секретарь. — Правда, он был ориентирован на совершенно другие задачи...

— Это ваш достославный Философ, если не ошибаюсь? — уточнил Властитель.

— Именно он... — признал Секретарь. — И это далеко не то, что...

— Это именно то, оккупационный вы мой. То — поверьте мне... Немедленно подключайте его к делу, — распорядился Виктис.

Спорить не приходилось.

В отличие от типичного жаворонка Кая, Моррис Де Жиль оказался ярко выраженной совой. Эти различия, однако, не помешали им установить единственный, пожалуй, общий элемент их распорядка дня — совместный завтрак в буфете третьей пассажирской палубы «Декарта». Моррис при этом был расслаблен спросонок, Кай тоже — после ставшей его утренним обрядом пары часов возни с документальными файлами. Обсуждались исправно поступающая на их терминалы текущая информация по Химере и стратегические вопросы начавшейся миссии. Часть времени уходила на всякое разное. Как вот сейчас.

— Господи, — вздохнул Моррис, аристократическим жестом снося верхушку укрепленного в фарфоровой рюмочке яйца, — никак не могу поверить, что завтра мы наконец выгрузимся с этого летучего лазарета...

— Да, — согласился Федеральный Следователь, задумчиво измельчая кончиком ножа ломтик ветчины. — На «Декарте» поразительное количество пассажиров, находящихся на госпитальном режиме. А из тех, что обходятся без помощи сиделки, половина глотает капсулы и таблетки. И осаждает процедурные кабинеты.