Ночь Пса - Иванов Борис Федорович - Страница 101

Майор посмотрел удивленно на массивную фигуру дока. Прежде чем он пришел к какому-либо решению, из тьмы, со стороны Чертовой Лысины, трижды просигналили фонарем...

А затем взорам сгрудившихся вокруг боевых вертолетов людей предстал довольно странный кортеж: в сопровождении пятерки вооруженных десантников из Ржавой Поймы, торопясь, очень торопясь, спускались двое высоких сутуловатых людей, тащивших на импровизированных носилках третьего. Следом за ними легко, но в то же время как-то скованно шагал четвертый – очень высокий, по-мальчишески угловатый. За его спиной отсвечивала серебристым блеском рукоять меча. Ким и Свирский, а за ними и все, кто мог, сначала неуверенным шагом, а затем переходя на бег устремились к ним. Опередил всех, как ни странно, увесистый Аркадьев.

– Я вижу перед собой господина Адельберто Фюнфа? – с волнением в голосе спросил он и властно отстранил подоспевшего сержанта: – Подождите вы со своими наручниками!

Заросший курчавыми черными волосами носатый тип, придерживавший носилки сзади, ответил лаконично и горестно:

– Увы!

О чем доктор Аркадьев расспрашивал Мепистоппеля, какие вопросы они задавали друг другу и какие ответы получали, осталось неизвестным для Кима. Он стоял перед Пером, который держал носилки и молча улыбался.

– Все в порядке, Агент... – наконец произнес он. – Займитесь Тором – у него беда. Кажется, он потерял Харра. Навсегда...

И только тогда Яснов, как и все остальные, кинулся к долговязому типу с мечом. Тот приветливо вскинул руку:

– Здравствуйте, я Тор... Тор Толле... Кто главный у вас? Командуйте, срочно командуйте: пусть ваши люди бегут оттуда...

Свирский уже сориентировался и скомандовал отбой. Не стоило рисковать людьми, когда главная цель операции уже была достигнута.

– Что с ним? – спросил он, направив фонарь на распростертого на носилках Гопника. – Они налетели на боевиков Саррота?

– Никак нет, – тяжело дыша после торопливого марша по ночным буеракам, отрапортовал сержант, командовавший отрядом сопровождения. – Мы, похоже, разминулись... Раненого нес он... – Сержант кивнул на Тора.

Гонсало тихо застонал.

– Вы можете говорить? Что с вами произошло? – нагнулся над ним Свирский.

– Долго рассказывать, мистер... – не без труда выдавил из себя покалеченный адвокат. – Уносите ноги... бога ради, поскорее уносите ноги... И меня тоже...

Но его совет запоздал.

– Смотрите!!! – громко, перекрыв голоса всех окружающих, воскликнул док Аркадьев. – Звезды!..

Ким вскинул голову и оторопело замер: словно какой-то потусторонний озорник бросил камень в темную заводь, опрокинутую над Рекой и Степью, – в кристальной бездне неба над Ржавой Поймой вечные и неподвижные звезды на его глазах двинулись со своих Господом определенных мест, словно норовя уйти прочь от какой-то Чертом означенной метки – прямо над их головами...

Происходящее не умещалось в сознании.

– Ложись! – страшным голосом скомандовал Свирский. – Всем закрепиться на месте! Все держитесь за что-нибудь!

Для Кима этим «чем-нибудь» оказался торчащий из земли корень какого-то местного дерева – огромный и корявый. Для адвоката Гопника «что-то» были ботинки самого Яснова.

Ким, да и большинство людей ожидали чего-то вроде взрыва, удара молнии или землетрясения. Но последовало нечто совсем иное.

Агенту показалось, что он оказался на крышке какого-то гигантского люка, которая именно сейчас надумала открываться. Почва под ним наклонилась, вздыбилась и стала вдруг вертикальной стеной. Оглянувшись, Ким с ужасом понял, что висит – висит, отчаянно вцепившись в нелепую корягу, над безмерной бездной, в которую превратился горизонт Поймы. И в эту бездну, торопливо обгоняя друг друга и поднимая стену пыли, летело все, что не смогло зацепиться за эту невероятно отвесную, безжалостно вставшую над ними стену. Вдали – сорвавшиеся с шасси геликоптеры, слои почвы, а рядом – камни, пласты мокрых, прелых листьев, сучья, чья-то каска. Весь мир обрушивался в бездну, весь мир... и выскользнувшие из-под Гонсало носилки... А сам он, мертвой хваткой обхвативший ноги Агента, становился все тяжелее и тяжелее, словно наливался свинцом... ртутью... нет, чем-то еще несравненно более тяжелым...

«Он сломает мне позвоночник!.. – в отчаянии подумал Ким. – Попросту разорвет меня пополам-Идиотская смерть... И где чертова девчонка? Она же ведь в наручниках – не сможет ни за что уцепиться!.. Глупый у нас конец».

Но если его и ожидал конец, то совсем другой. Идиотская коряга не выдержала первой. Она вырвалась из слоя почвы, обрушивающегося вниз, руки Кима сорвались с корня. Увлекаемый собственным весом и весом нечеловечески заверещавшего Гонсало, он стремительно полетел в бездну. Разбивая лицо и руки о выступы скальной стены, обрывая какие-то сучки породы, в которую превратилась почва, ветви, Ким падал все быстрее, быстрее и быстрее...

Дикий, запредельно оглушительный скрежет разнесся над вставшей дыбом Поймой. Словно заорала сама планета. И глухой удар обрушился на нее, словно ставя точку на всем.

И все кончилось.

По инерции Ким, по-прежнему влекомый вцепившимся в него адвокатом, пролетел еще с десяток-другой метров. Но уже – по горизонтали. И остался лежать. На земле, которая снова стала землей. Где-то вокруг что-то трещало, стонало, с грохотом рушилось, но он понял: все... представление окончено.

И Гонсало тоже понял, что все. И наконец отпустил его.

Поднимаясь на ноги, Яснов почувствовал нечто вроде разочарования: как-никак такое падение в пропасть, не закончившееся свернутой шеей, – это что-то вроде невыполненного обещания...

Он не сразу сообразил, куда его занесло: местность была застлана столбом пыли. Глянув в небо, он не увидел звезд. Только пыльный мрак. Но они снова были на месте – в этом можно было быть уверенным. Нагнувшись над Гонсало, Ким спросил:

– Как вы там, господин адвокат?

Они собирались с трудом, плутая в оседающих фонтанах пыли, проваливаясь в разверзшиеся в земле трещины, без конца пересчитывая друг друга. Как-то так получилось, что центром, вокруг которого собирались все они, порядком побитые, увешанные оружием, оказался Тор, присевший на вывернутую из почвы железобетонную плиту и отрешенно замерший. Он почти не реагировал на происходящее вокруг.

Откуда-то из темноты вывалился, сопровождаемый крашеным Бинки, Счастливчик и опустился рядом с Кимом. Никто не думал брать его под арест. Угроза кошмарной смерти и чудесное спасение, пришедшее на смену гибели, примирили всех. Надолго ли?

«Как он-то уцелел, Господи? – подумал Ким. – Впрочем, им везет, пьяным. Ни Бог их в рай не пускает, ни Черт к себе не забирает... Должно быть, просто застрял в той чащобе дикой вместе с псиной своей... А вот господину Сарроту и его людям повезло меньше – до самого конца пролетели, надо полагать... Только что там было, в конце пропасти этой?»

– Судя по тому, что творится в эфире, – сообщил майор Свирский, – в Столице все стоят на ушах... Думаю, не только там. Мы были свидетелями настоящего микроколлапса... Неужели «призраки» действительно способны на такое?

– Все как в Апокрифе Лоуренса, – подтвердил Аркадьев, подходя к нему. – «Пушистые призраки», почуяв выход «червя» из портала, строят кольцо и ссшивают пространство... Все, что внутри, уходит туда – в подпространство... в полость... в Тартар.

Смотрите, как изменилась местность...

Теперь, когда облака пыли начали рассеиваться, в свете ярких мини-лун Колонии, невозмутимо продолжающих свое вращение в потревоженном гравитационном поле Прерии, стал виден ставший неестественно близким противоположный берег Реки. Ким только сейчас понял, что не стало огромного куска Поймы. В Тартар ушла Чертова Лысина.

Пер присел рядом с Тором. Тот колдовал над лишившимся сознания Гопником. Так и не взятый под арест Мепистоппель о чем-то толковал с постепенно трезвеющим Тони, неспешно разводя костерок. Подсевший к ним академик вовсе не смотрелся в этой компании инородным телом...