Души Рыжих - Иванов Борис Федорович - Страница 3

– Есть, – коротко проронил капитан и, поднявшись, подошел к своему сейфу. – Вы, господин Следователь, включены в список лиц, которых я должен ознакомить с устройством системы уничтожения Груза. Сами понимаете, триста тонн «Пепла» – это триста тонн «Пепла»... В чужие руки его никогда не отдадим...

Он достал из сейфа черный пакет и протянул его Каю. Федеральный Следователь не первый раз встречался с инструкциями такого типа, и чтение не заняло у него много времени. Расписавшись, он вернул листок капитану. Тот пожал ему на прощание руку и, оставшись один, нахохлившись, впал в задумчивое оцепенение.

«Плачевное зрелище представлял наш кораблик, – рассказывал потом Русти. – Я сразу понял, что добра от этого не жди. В пассажирскую посудину мы превратились с этим „Пеплом“, в туристический комплекс с массовиком-затейником в виде меня! На третьем уровне – при полном комфорте – рассовали шестерых спецов по эпидемии. Собственно, Миссию Спасения как таковую. Шесть отдельных боксов. Такое на „Констеллейшн“ еще было предусмотрено. Хотя, конечно, и не „люкс“, но получше, чем типовые каюты экипажа. Господа врачи – все профессора, никак не меньше – ужасный на судне свинарник развели, не отходя от кассы, как говорится...»

Свинарник был еще тот в общем салоне висел портрет Флоренс Найтингейл, дополнявший импровизированную доску объявлений, на которой сообщение о вечере знакомства с экипажем – еще относительно приличной формы и содержания – соседствовало с написанным, судя по всему, губной помадой извещением о том, что доктор Ульцер очень устала с дороги и просит не приставать к ней с глупостями до восемнадцати ноль-ноль послезавтра, а также с пришпиленной скотчем упаковкой слабительного с надписью: «Кто посеял?»... Под электронную имитацию аквариума, украшавшую табельный «уголок отдыха», был вызывающе небрежно запихнут идиотского вида рюкзак, а самих электронных рыбешек кто-то всерьез пытался накормить мотылем – далеко не электронным. Кроме того, на стилизованной под каминную полку панели демонстрационного экрана пристроилась сиамская кошка совершенно нехарактерной для этой породы рыжей масти. Это был последний штрих, повергший Русти в полное уныние.

Кошка – да еще и р-ы-ж-а-я – на борту перед самым стартом – визитная карточка Князя Тьмы, это и дураку известно...

Сверившись с записью в полетной ведомости, Русти определил, что не приставать с глупостями следует к пассажиру бокса номер четыре. Дверь упомянутого бокса была не загерметизирована, и из-за нее доносились отчетливые чертыхания.

Откашлявшись, Русти все-таки постучал в полуприкрытую дверь и, дождавшись неопределенно-агрессивного возгласа в ответ на такое посягательство на покой доктора Ульцер, просунул голову в бокс. Доктор Ульцер оказалась плотной, крепко сбитой брюнеткой с явно разрушительными наклонностями, преобладавшими в ее настроении. Она с остервенением пыталась вкрутить здоровенный шуруп в вакуумированную переборку, отделявшую пассажирские боксы от слоя противометеоритного «вскипающего» пластика, закачанного в систему защиты под давлением в шесть атмосфер.

– Извините, мисс... сис, – молвил Русти, сдерживая первый порыв – схватить дуру за руку и оттащить ее подальше от переборки. – Вас... Вас не устраивает этот, как его... дизайн вашего бокса?

– Это не дизайн бокса, – деловито ответила доктор Ульцер, не прерывая своих попыток продырявить переборку. – Это – дизайн каталажки. И вообще – дерьмо. Занавеску повесить не на что.

– Если вы прокрутите в этой стенке дырку, мисс, вы выведете из строя весь уровень, – осторожно пояснил Русти, пытаясь сообразить, на кой ляд в индивидуальном пассажирском боксе сдалась занавеска. – А старт через час с небольшим... «Констеллейшн» – маленький кораблик, мисс, и его легко поломать. Если вам нужно, то я принесу крючок на присоске, а стенку ковырять не стоит. Она из сплава, мисс, и выдерживает, пожалуй, выстрел из винтовки, в упор.

– То-то я и смотрю! – Мисс с досадой отшвырнула отвертку и шуруп. – Где тут у вас моют руки?

– Между каждыми двумя боксами – душевая. Это написано на табличке справа от вас. Там же и другие, гм... удобства. Но на предстартовый период вода из системы откачана... Мы – не лайнер, мисс. Судно экстренной доставки... Кстати, это не ваша кошечка спит в салоне? И потом – вещи... Было бы неплохо, если бы хозяин затащил тот вон рюкзак к себе и закрепил как следует... Старт – это всегда много «ж», мисс.

– Все тут не как у людей, – заявила сердитая докторша, выглядывая в салон. – Вещи оставили на проходе двое очкариков из вон тех боксов, а кошек я не переношу – уберите эту тварь и марш за крючками, немедленно! А где, собственно, кошка?

Кошки не было нигде.

– Как только закончу обход судна, мисс... – попытался вернуть себе мгновенно потерянный авторитет Русти и поспешил надавить сенсор соседней двери. Сенсор ему пришлось давить минуты три – дверь так никто и не открыл.

Русти плюнул и перешел к следующему боксу. Однако позвонить он не успел – откуда-то со второй палубы раздался яростный вопль, в котором озадаченный боцман узнал голос старшего помощника капитана Марчелло Борджиа, правда, исполненный в такой необычной тональности, которой в его вокальных характеристиках пока не числилось. Поспешив на этот крик, Русти без труда обнаружил эпицентр скандала, находившийся, судя по шуму, грохоту и изысканному букету ругательств, прямо в каюте секонда.

Недоумевая, Русти деликатным постукиванием означил свое присутствие. Мало ли с кем там мог сражаться сеньор Борджиа...

– Осмелюсь доложить, господин Марчелло, это я, боцман. Вы там как, в порядке? Помощь не нужна?

– Нужна, еще как нужна! – заорали за дверью, после чего Русти счел возможным осторожно приоткрыть дверь и бочком протиснуться в каюту помощника капитана.

Ошеломленный взгляд Рекса Раусхорна еще не успел оценить всю глубину открывшегося перед ним разгрома, посреди которого с ботинком в руках возвышался Марчелло, напоминавший цветом лица, позой и общим габитусом ошпаренного краба, как что-то стремительное и рыжее бросилось под ноги боцману и с яростным визгом исчезло за поворотом корабельного коридора.

– А-а-а... зачем это вы-вы... зверька сюда подманили? – только и смог потрясение вымолвить Русти.

Русти всегда умел задавать вопросы вовремя и к месту.

Секонда чуть не хватил паралич.

– Это я вас хочу спросить, боцман, откуда на корабле взялась эта тварь?!! – заорал сеньор Борджиа нечеловеческим голосом. – Кто разрешил пронести ее на борт судна?!!

– В общем, – старина Хенки добродушно подмигнул своему собеседнику, – сиамская кошечка этого французика здорово достала как секонда, так и нашего Русти. Подготовила их, так сказать, психологически к предстоявшим стрессам. Потом выяснилось, что, вернувшись в свой кубрик после приемки Груза и оформления всех этих калькуляций-накладных, помощник капитана, приняв стаканчик «Чинзано», с размаху плюхнулся в кресло, где уже мирно дремала невесть как пробравшаяся в его каюту тварь. Последствия – сами представляете, мистер... А протащил зверька на борт тот лягушатник... Это уж потом Жан Лемье возненавидел кошек, когда стал большим начальником в этом... ЮНЕСКО, что ли? Что было с кошкой дальше, говорите? С какой кошкой? А-а-а... с кошкой француза? Если по большому счету – это совсем уж другая история. Погодите – и до нее дойдет очередь...

А тогда выкинуть ее хотели напрочь с корабля – да так бы и взяли такой грех на душу: ведь поэтому кошек в космосе и не терпят, что худая очень примета – на корабле во время полета кошку убить... А не убить эту тварь порой трудно бывает – в полете в них сам черт, судя по всему, вселяется... Но Бог миловал: тут и Русти заступился за животину – он по части примет бо-о-оль-шой дока, скажу я вам, да и пока секонд нашел капитана, пока настучал на столь разозлившую его тварь, да пока нашли самого Лемье, включилась процедура предстартовой подготовки... А это, сами знаете, какая штука – хоть бы тигр живой был на борту, – во время старта никто разгерметизировать шлюзы не будет... Хотя однажды кэп Хувайло, с «Незалежности», правда, не во время старта, а при стыковке, выкинул-таки за борт весьма редкую животину из этой же породы. Плохое, говорю вам, дело, ну да «Незалежность» – она «Незалежность» и есть. Точнее была... Как, вы про это ничего не слышали?