Диаспора - Иванов Борис Федорович - Страница 55

— Знаешь, Рога, — переходя уже на «ты», начал прояснять суть дела бывший Барсук, — я вроде специально делами Диаспоры так это — интересовался. У меня на этот предмет свой интерес. Я, понимаешь, на Фронде свое дело содержу... Но я ни разу не слышал о том, что с Инферны вывозят ювелирное сырье...

Рога обалдело уставился на Микиса. Очевидно, тот ляпнул что-то и вовсе уж несуразное...

— Какое такое — ювелирное? — ошалело спросил он. — Ты-то сам за каким дьяволом по этим местам бродишь? Да еще в Ночи Туманов. Тоже ведь Камни для кого-то пасешь? Или кто-то для тебя Камни пасет? Но, извини, дорогой, на это не похоже...

— Конечно — не похоже! — взвился Микис. — Я... Я сюда — на Инферну вашу — влип не по делам! Вообще помимо, как говорится, собственной воли!

Он лихорадочно соображал, какую версию своего прибытия «впарить» неожиданно обозначившемуся партнеру по возможному бизнесу в Диаспоре.

— Ми... Алоиза Бибера привезли на Инферну, как барана — на свадьбу. Связанного и без малейшего понятия о том, знаете ли, что происходит! Они меня хотели использовать как заложника! Но... Но у них корабль... Они — разбились. Где-то здесь, в горах... И единственное, чего я хочу, это поскорее убраться с этой милой планетки! И еще, конечно, Алоиз Бибер хочет получить хоть какую-то компенсацию за его страдания! — торопливо добавил он.

Рога продолжал пялиться на Микиса. Теперь уже снова иронически.

— Послушай, друг... И кто это тебя и — главное — за каким дьяволом приволок сюда — на планету, которая ни-ка-ко-го отношения ни к твоей Фронде, ни к Метрополии не имеет и иметь не может?! Кому ты здесь сдался, если не секрет?

— Это — дело рук Хубилая... Кублы... — лихорадочно продолжал нести околесицу Палладини. — У него... у нас получилась нестыковочка с большой партией «порошка»... Если бы не эта авария... Не эта посадка...

— А после аварии и посадки... — Рога улыбнулся настолько ядовито, что этого не смогла скрыть даже его рыжая борода. — После такой беды эти твои похитители так огорчились, что отпустили тебя на все четыре стороны... Да еще и комбинезончик дали, фонарик привесили. Продуктов в дорогу — полный рюкзак. Мешок спальный... Да еще и пушку ты вроде при себе имел... Я же слышал, о чем эти, — Рога кивнул в сторону продолжавших резаться в карты охранников, — болтали...

Бобер скис и стал лихорадочно рыскать глазами по бункеру, ища сочувствия у остальных товарищей по несчастью. Но разношерстной четверке — двум горцам, негру и узкоглазому азиату не было до него никакого дела. Двое первых, как и охрана, предавались игре, но только какой-то странной: в нее можно было играть со скованными руками. Один бросал на своем гортанном горском наречии какие-то слова — возможно, называл число, — а второй, подумав, отзывался на это такими же короткими, явно обусловленными какими-то правилами звуками. Потом наступала очередь второго, и он выдавал свою порцию из трех-четырех слов, повергая в задумчивость партнера. Видимо, это было чем-то вроде шахмат без доски... Негр просто балдел, словно обкуренный, а азиат, похоже, просто спал с открытыми глазами.

Рога с иронией продолжал наблюдать за своим собеседником.

— Ладно... — наконец процедил он. — Твое дело: не хочешь — не колись. Только мой тебе совет: сказки свои побереги для своей бабушки. А здесь — на Аш-Ларданар — ты этих песен не пой: не поймут, да еще и отделают так, что родная мать не узнает... Постарайся въехать в ситуацию: очень скоро эти мальчики, — Рога снова выразительно кивнул в сторону охранников, — возьмутся за нас. За каждого по очереди. И если будешь морочить им голову, то очень об этом пожалеешь. Лучше скажи... ну, например, что работаешь со мной. На подхвате. Тогда от тебя живо отвяжутся и так — со мной в спарке — и будут гонять за добычей. Но это у них надолго не получится. Не так трудно от них уйти. Суки еще пожалеют, что захомутали Рогу Петровича.

Рога помолчал, мрачно цыкнув зубом.

— И вот еще что... — он присмотрелся к уныло обвисшим щекам и скривившимся губам своего подопечного. — Когда тебя подведут к Камням — у них они с собой, из моего, кстати, улова за прошлую ночку, — ты не вздумай выдать себя. Ни-ни! Делай вид, что не чувствуешь ничего... Совсем ничего. Что даже не понимаешь, о чем идет речь... Иначе тебя вмиг возьмут в работу и вместо меня будет у тебя настоящий надсмотрщик — из этих ребят. А они круты...

Микис тяжело вздохнул — не первый раз за время своего недолгого знакомства с Рогой.

— А кто эти «мальчики»? — поинтересовался он. — Что этим типам нужно от бедного Алоиза Бибера? И потом... Я ведь и вправду ничего не понимаю... Что это за штука такая ваши Камни? Кому они сдались? Кто их покупает?

Минуту-другую Рога созерцал Микиса, очевидно, раздумывая, не плюнуть ли на этого непонятного типа. Потом все-таки решил удостоить его ответа.

— Если ты и вправду не знаешь, что такое Камни, — Рога принялся старательно, словно малому ребенку, растолковывать несчастному Палладини суть дела, — то в двух словах этого не объяснишь. А покупателей на них два — оттого и цена высокая держится. По-хорошему, так почти весь урожай скупают «черти» — ранарари. Толковые люди только с ними дело и имеют. А еще есть другие... Такие, с которыми лучше не связываться. Вот на этих-то других работают как раз эти «мальчики». «Стервятники». Стервятники и есть. Дурные они... И дела по-настоящему вовсе не знают. Свою долю или грабежом берут — у таких вот, как эти, — он кивнул на соседей по нарам, — или захватывают типов со Способностью и гоняют по плато — когда в ошейнике, когда нет. До той поры, пока тип этот не загнется. Или не смоется к чертовой матери...

Оглушительно загремели засовы, охранники побросали карты и поспешили на свои места, а Рога осекся и всем своим видом показал Микису, что теперь стоит помалкивать. В бункер вошли четверо типов в подранном камуфляже Легиона, при бластерах и дубинках. Дубинки тут же пошли в ход — под крики «Встать! Рожей — в стенку!» Микис получил пару крепких тычков, которые заставили его принять позу, соответствующую желанию хозяев ситуации. Один из вошедших, позвякивая ключами, принялся отстегивать цепь, связывающую шестерку пленников.

— Сейчас по одному будете выходить в гальюн — до ветру, —скрипучим, голосом сообщил, старший из охранников. — Под присмотром. Потом — жрать и на поверку. Потом — дрыхнуть до захода. По темноте — переход. Усвоили?

Окна кара были затемнены почти до предела, и казалось, что город погружен в глухую ночь. Но это был всего лишь вечер — время затишья «чертей» и оживления людского населения Инферны. С этой точки зрения момент для перевозки федерального следователя на конспиративную квартиру, предназначенную для господина Крюгера, был выбран не слишком удачно: на кар пялились прохожие — проклятое затемнение лишь привлекало внимание посторонних, не мешая, при наличии достаточного любопытства, разглядеть в глубине салона силуэт господина Крюгера.

И господин Крюгер старался не высовываться без дела. Но не высовываться было невозможно: город впечатлял. Впечатлял уже тем, что ничем не был похож на города расселившихся по Обитаемому Космосу землян. Скорее его можно было назвать лесом. Но только не лесом, состоящим из живых деревьев, а лесом домов.

Кай не сразу сообразил, что это — именно дома, когда увидел первые из них. Они более походили на огромные, во множество обхватов, иногда неправильной формы колонны. Башни. Но башни ветвящиеся, соединяющиеся порой своими «кронами» и образующие невероятные, противоречащие, казалось бы, законам тяготения пространственные узоры. Башни эти, прорезанные узкими, приплюснутыми щелями окон, были прихотливо, на разных расстояниях друг от друга расставлены на никак не обработанной, не одетой в асфальт и бетон почве. И только несколько покрытых светло-серым подобием асфальта узких дорог (по одной из них и катил кар) протекало через эту каменную, на много десятков квадратных километров раскинувшуюся рощу. Теперь Кай понял, почему их кар был явно автомобилем повышенной проходимости — о шести широких колесах с шинами низкого давления. Кар, кстати, был сработан явно не в Федерации. Может быть, на Фронде. Марка машины была незнакома Каю. Он кивнул на эмблему, украшающую рулевое колесо: