Диаспора - Иванов Борис Федорович - Страница 18

Это соревнование — кто кого пересмотрит — начинало порядком утомлять федерального следователя. Он слегка тряхнул головой — сбить наваждение: на мгновение ему показалось, что поверх чашечки с дымящимся кофе на него смотрит вовсе не озадаченный очередным вопросом капитан Листер, а кто-то другой, древний как мир, нацепивший лишь на время маску человека и разглядывающий его — липового контрабандиста Крюгера — сквозь непроницаемые извне прорези вертикальных щелей-зрачков. Он потряс головой еще раз. Видение рассеялось.

— Вы знаете — убежден! — неожиданно твердо ответил Листер, решительным жестом ставя кофе на стол. — Я не знаю, в каких отношениях вы находитесь с Бибером, но я составил себе о нем свое м-м... мнение. И я не могу представить себе, что этот пройдоха способен на настоящую измену... Я не доверил бы ему присматривать за мелкой купюрой, оставленной на столе, но в отношении предательства... Понимаете... Он слишком ничтожен для настоящего коварства... По сути дела, Бибер — в чем-то даже наивный, доверчивый человек. Не завидую я ему сейчас...

— Думаете, он еще жив?

— Сомневаюсь в этом. Если бы он был жив, его бы непременно принудили выйти на контакт с вами. Он — далеко не герой. Но что-то не сложилось у них там. Возможно, Бибер попытался бежать и...

Листер сделал рукой движение, обозначающее нечто очень печальное.

— А того, что это ему все-таки удалось, вы не допускаете? — предположил федеральный следователь. — Бежать от этих ваших ловких парней?

— Вам это лучше знать... — кэп пожал плечами. — Ведь у вас должна быть разработана система аварийной связи — на всякий пожарный случай. Начиная с простого звонка через обычный канал связи и кончая...

Кэп снова сделал неопределенный жест, на этот раз изображающий нечто немыслимо хитроумное.

Ну что ж, он был прав. И Джону К. Крюгеру, и федеральному следователю Каю Санди следовало хорошо понимать, что означает невыход резидента на связь. Так что вопрос его был совершенно излишен.

— Мне потребуется некоторое время на то, чтобы проверить вашу информацию... — Кай отхлебнул кофе и поставил чашку на стол с твердым намерением не прикасаться к ней больше.

Он, конечно, понимал, что жизнь на планете, где восемьдесят процентов промышленности «лежит», а сельское хозяйство уже перестало кормить даже самое себя — не сахар. Но то, что за деньги, за которые в Метрополии можно было приобрести не то что чашку кофе, а бутыль коллекционного вина, ему подадут откровенную эрзац-бурду, он не ожидал. Подумав, он подхватил со стола рюмку-наперсток, содержавшую прилагавшийся к кофе коньяк, и пригубил ее. Коньяк разил ванилью, но был приемлем.

— Я... — Листер запнулся. — Точнее, обстоятельства... Обстоятельства не дают вам, господин Крюгер, больше пяти часов на вашу... проверку. Не позже шести вечера мы должны быть на Большом терминале — и с «грузом». Вашим и моим. Если вы, конечно, примете мой м-м... сценарий.

— Каким еще вашим «грузом»? — возмущенно взвился Джон К. Крюгер, а прочно влезший в его шкуру федеральный следователь вполне одобрил этот всплеск эмоций. — Я, кажется, вообще прилетел не на ту планету, на которую собирался, или, по крайней мере, один из нас основательно не в себе... Вы хоть представляете, в какую игру ввязались, капитан? И не только ввязались, но и норовите диктовать какие-то свои условия...

Кэп Листер как ни в чем не бывало отхлебнул омерзительное пойло и откашлялся. Вид у него был невозмутимый.

— На вашем месте я ни секунды не оставался бы на Фронде... — он пожал плечами. — Все, что происходит вокруг вашего «груза» эти последние двадцать четыре часа, просто не лезет ни в какие рамки... И я понимаю, что не могу вызвать у вас доверия, особенно когда пытаюсь — как вам это кажется — навязать свой план... Но меня извиняет одно обстоятельство...

Господин Крюгер изобразил на лице готовность выслушать собеседника и в ожидании обещанного аргумента закинул ногу на ногу. «Переигрываешь», — с укором попенял ему федеральный следователь. Джон К. Крюгер пожал плечами и вернул ногу в исходное положение.

— Одно-единственное обстоятельство... — продолжил кэп Листер. — Дело в том, что вы — хозяин «груза» — конечно, можете отказаться от сделки... Для этого у вас есть все основания... Но вам ни при каких обстоятельствах не удастся этот самый ваш «груз» забрать с Фронды. Полтонны «порошка» — это не пакетик, который вы можете засунуть под стельку ботинка... Только на борту «Ганимеда» и только с моим экипажем — как бы он ни был плох и подозрителен — вы сможете покинуть эту прекрасную планетку. А там уж бог нас не оставит своей заботой... Поверьте, это — не мой каприз и тем более не моя злая воля...

«А ведь у этого простоватого на вид „летуна“ все просчитано... — с чувством, похожим на восхищение, констатировал про себя Кай. — Крюгер должен соглашаться на его условия... А вот соглашаться ли на них мне — участнику операции „Тропа“?..» Вслух же он бросил снисходительно:

— Тогда мне хотелось бы как можно яснее представить себе в деталях этот ваш план.

Кэп Листер не заставил себя ждать. Говорил он короткими фразами, ясно и доходчиво. Но федеральному следователю приходилось напрягать внимание — кроме слов собеседника, ему слышались и другие, только в его собственном мозгу звучащие слова.

«Глупость! Глупость!! Глупость!!! — кричал ему дисциплинированный служащий управления, засевший в глубине его сознания. — Не вздумай вляпаться в эту историю! Сворачивай операцию, спасай доверенный „товар“, выходи из игры...»

«Глупость! Глупость!..» — тикали сотни загнанных в подсознание рефлексов и навыков.

А еще — где-то на самом краю того круга, что могло охватить его растаскиваемое в разные стороны внимание, юркой мышью крутилась какая-то неуловимая мысль, путавшая всю железную логику заранее продуманных планов и схем. Кай чуть было не пропустил момент, когда кэп Листер закончил излагать свой замысел.

— Так вы говорите, что на размышления мне осталось пять часов? — спросил он, почувствовав, что наступившая пауза затягивается.

— Все зависит от того, как быстро вы сможете доставить «груз» к Большому терминалу... — Листер пожал плечами. — Если, конечно, вы принимаете этот план...

— Сейчас мы с вами, с вашего позволения, расстанемся, — уверенно определил Кай. — И если я решу принять ваше м-м... предложение, то явлюсь на то место, которое вы мне назовете в три пополудни по местному времени, естественно...

— Я арендую грузовой кар-контейнеровоз — для доставки наших с вами «грузов» — того и другого — к терминалу. Вот его номер — запомните, — Листер набросал на бумажной салфетке несколько букв и цифр. — Я буду ждать вас прямо в нем на стоянке у кемпинга «Грассфилд». Кстати, если хотите, я позабочусь о вашем багаже, чтобы вам снова не светиться у моей машины. Если вы, конечно, не против...

— Вы очень любезны...

Кай доверил свой оставшийся в багажнике кара баул кэпу Листеру с легкой душой. Если в нем и пороются, то ничего предосудительного не найдут. Если от операции придется отказаться, то пусть оставят его себе на память. Лишние хлопоты были ему ни к чему.

— Встретимся в три пополудни, как вы этого и хотите. Советую вам не называть себя настоящим именем — тем, которое известно Биберу. И мне. Как я уже сказал, скорее всего бедняга отдал богу душу, так вас и не выдав, но... Береженого бог бережет... А теперь, — он смял салфетку и сунул ее в карман, убедившись, что Крюгер запечатлел номер грузовика в памяти, — я ухожу, как и пришел, через черный ход. А вы еще немного подождите и...

Он поднялся и, энергично кивнув, покинул кабинет.

Оставшись один, федеральный следователь недолго предавался пустым размышлениям. Врубив кодированный канал своего блока связи, он отстучал на клавиатуре краткое сообщение о положении дел — для подполковника Дель Рея. В конце рапорта он напомнил соруководителю операции, что право принимать решение о продолжении внедрения остается в сложившейся ситуации за самим внедряемым и решение это будет принято на месте действия. Убедившись, что письмо ушло к адресату, он уже не так торопливо, стараясь как можно более тщательно сформулировать мысли, отправил несколько запросов в закрытые информационные сети управления и военной разведки. Покончив с этим, он вернул блок связи в укрепленный на поясе подсумок, оставил на столе чаевые и, неодобрительно посмотрев напоследок на чашку с изображавшей собой кофе бурдой, вышел в лабиринт, ведущий к выходу в неприветливый город.