Агент Тартара - Иванов Борис Федорович - Страница 60

— Вам лучше оставаться в рубке, Кэн... — с оттенком досады в голосе заметила сопровождающая. — И в случае чего — действовать так, как вы наметили...

— Ну уж нет!

Кэн принял оскорбленную позу. Только настоящему «космическому волку», с младых ногтей приученному к условиям невесомости, мог удасться подобный номер.

— Женщины и малые дети будут рисковать своими жизнями, а я — отсиживаться здесь?! И потом, это две большие разницы, господа. В случае необходимости отправить на тот свет с гадами вместе одного мужика («из шпиков к тому ж», прочитал ось в интонации Кэна), который знал, на что шел, а другое — всю компанию разом... И потом, перекрыть «переходник» я смогу и не из рубки, а от любого аварийного стенда — их в каждом отсеке штук по восемь. И до рубки доберусь в два счета. Да к тому же откуда им знать, чертовым террористам: на стреме я торчу с «дурой» наготове или сижу в рубке с пальчиком на кнопке? Главное, чтобы им ясно было, что, если надо, мы им устроим такой цирк, что мало не покажется... А держать оборону в два эшелона — куда как надежнее, чем с одной руки... Не так ли, мэм?

— В три, — продолжая изучать пластик покрытия рубки, глухо бросил Валька, — «Пушек» у нас сейчас получается три. Две — трофейные. Агент идет без оружия. У сопровождающей одна — своя — раз. У... у Кукана — одна. Два. А кому дадите третью?

— Совсем у ребят мозги поехали... — растерянно развел руками Кэн. — Ты что же это — ствол на руки получить хочешь? Да ты, мальчик, хоть знаешь, из какого конца у пистолета пуля вылетает?

— На корабле без дела стрелять нельзя, — сухо, по-деловому ответил Валька, — а то показал бы... Я разряд имею в классе юниоров. Сгонять за дипломом? Он у меня в каюте...

— Дайте ему ствол, — вдруг поддержал его молчавший до этого Фор. — Он правду говорит. У него очень точный глаз...

Кэн с каким-то удивленным уважением посмотрел на Вальку.

— И кто же тебя так научил? — поинтересовался он. — Папа?

— Нет, — с какой-то странной, горькой отрешенностью ответил Валька. — Того человека, который учил меня стрелять... И всему другому... Его звали Сайрус. Сайрус Ноттингем. Он умер.

— А ты...

Ким присмотрелся к лицу Вальки.

Совершенно незнакомый человек стоял перед ним. Совсем не тот, с которым он чаевничал еще только прошлым вечером.

— А ты сможешь выстрелить в человека? — спросил агент.

Спросил вполне серьезно. Потому что теперь уже и впрямь не знал ответа на этот вопрос.

— Это ведь... На самом деле это очень трудно... Так ты сможешь выстрелить в человека?

— Запросто, — ответил Валька не задумываясь.

— Так... — Капитан Манцев строго воззрился на застывших перед ним участников предстоящей операции. — Вы, Таннер, докладывайте первым...

Руководитель группы штурмового десантирования поправил ставший сегодня слишком тугим галстук и короткими рублеными фразами обрисовал положение на своем «участке фронта».

— Группа основного штурма — сорок человек на двух мобильных шлюзах, — он чуть поморщился, словно глотая горькое лекарство. — Шестеро — в группе боевого огня — в пространстве. Шестеро — в группе отвлекающего огня — закрепились на корпусе. В седьмом отсеке — группа отвлекающего штурма. Четырнадцать бойцов. Группа усилена роботом-киберисполнителем «ромул». Полицейская модель.

Таннер поморщился.

— Так, далее... По сигналу «Штурм-первый» группа основного штурма в момент «ноль» начинает выдвижение к корпусу «Цунами» — в район четвертого резервного отсека.

В момент «ноль плюс двадцать» — перенос защиты: включение защитного поля вокруг шестого и третьего резервных отсеков. Отключение защитного поля четвертого отсека. Группа отвлекающего штурма с помощью киберисполнителя начинает вскрывать гермодверь четвертого резервного...

Момент «ноль плюс двадцать пять» — группа отвлекающего огня начинает массированный обстрел переходного туннеля и всех участков корпуса в районе четвертого отсека, с которых возможно наблюдение ближнего пространства. Группа боевого огня ведет выборочную пристрелку.

Момент «ноль плюс двадцать семь» — группа основного штурма входит в зону видимости и поражения, а группа боевого огня ведет ураганный огонь. Группа отвлекающего огня переходит на ведение огня поддержки. Группа отвлекающего штурма приводит в действие пенетраторы. В случае удачного пробоя переборок вводит в отсек «парализатор-800». И — по возможности — камеры внутреннего наблюдения. В видимом и инфракрасном...

Момент «ноль плюс тридцать две» — отключение контура внешнего поля на корпусе. Группа основного штурма стыкует мобильные шлюзы с корпусом в районе четвертого резервного. Приводит в действие кумулятивные заряды вскрытия. По срабатывании зарядов — режут броню плазмой.

Момент «ноль плюс сорок четыре» — группа основного штурма через два «окна» проникает в четвертый резервный. Удар парализующим полем. Удар шумовыми генераторами. Удар импульсным светом. Огонь на поражение объектов «зомби». Огонь на поражение точек сопротивления. Группа отвлекающего штурма оказывает максимальную поддержку атакующим.

Момент «ноль плюс пятьдесят». Атака в сектор гермодвери. Ее вскрытие и соединение с группой отвлекающего штурма. «Упаковка» обездвиженных единиц противника. Медгруппа начинает эвакуацию заложников во временный госпиталь — в «нулевой» отсек.

Конец операции.

Ожидаемое полное время выполнения — не более шестидесяти секунд. Предполагаемые потери (в случае применения противником неядерных взрывсредств) со стороны противника — семь единиц; наши потери — не более двадцати единиц; потери гражданского контингента — до тридцати единиц.

Капитан молчаливым кивком принял рапорт и кивком же — только чуть иным, предоставил слово полковнику Йонгу.

— Мы готовы к проведению обмена, — мрачно доложил тот. — Основная схема — точно та же, что предложили мы... Однако наши партнеры с «Саратоги» принимают некоторые дополнительные меры...

— Может, не надо самодеятельности? — не столько спросил, сколько приказал капитан. Йонг смутился.

— Мне кажется, что не стоит нам вмешиваться в их действия со своими указаниями, — возразил он настолько мягким тоном, насколько была способна его, пропитанная идеей субординации, натура. — Примите во внимание, капитан, что мы, э-э... лишены какой бы то ни было возможности жестко диктовать им, что делать, а чего не делать...

— Тогда ступайте и действуйте! — коротко определил Манцев. — Не дожидайтесь, пока мы тут закончим воду в ступе толочь... Придерживайтесь плана с точностью до секунды и о прохождении каждого этапа докладывайте немедленно... Вы свободны.

Он повернулся к чрезвычайному комиссару:

— Сергей Дмитриевич?

Горский чуть подтянулся и отрапортовал:

— Капитан Тоох объявил для экипажа-стажера суточные учебные игры. Корри заперлись в отсеках-тренажерах и блюдут полный нейтралитет. Делают вид, что ровным счетом ничего не происходит. Это им, конечно, тяжело дается...

— Медицинская спецгруппа?

Не удостоив сверхкраткий доклад своего старого приятеля даже пренебрежительной репликой, Манцев повернулся к украшенному погонами с древней витой змейкой седовласому арабу — руководителю медицинской службы крейсера.

«А моя — капитанская — задача, — думал он, пропуская мимо ушей слова старшего медика (в старине Хасане Манцев был уверен куда больше, чем в самом себе), — моя задача — всего лишь дождаться того момента, когда господину Йонгу удастся наконец вытянуть своего протеже из плена. Или, наоборот, окончательно не удастся... И тогда — при любом раскладе, чем бы эта затея с обменом заложниками ни закончилась — отдать команду „Штурм-первый“... А потом останется только ждать. И вознести молитву Канден Каину — Слепому Богу Первой Крови...»

Кан, конечно, проходил по ведомости Пестрой Веры, но ведь не Аллаху же должен молиться Федор Манцев, чьи корни уходят в православие. Но и не забытому еще его дедами православному Богу — тоже. Ибо тому вряд ли угодны затеявшие зло и их молитвы... А Пестрая Вера прислушивается ко всем. И никому ничего не обещает.