Агент Тартара - Иванов Борис Федорович - Страница 15

— Вот это... — Он пошевелил пальцем записку, уведомляющую кого-то (наверное, все-таки Ника Стокмана) о том, что некий паспорт выписан не кем иным, а самим «дядюшкой Кю». — К чему это относится?

— Это... — Гильде усмехнулся. — Вы все-таки новичок в Большой Колонии, агент... «Дядя Кю» — это здешнее прозвище федеральной контрразведки. Видите ли, меня немного обеспокоило то, что когда я решил «лечь на дно» — а для этого, как вы понимаете, агент, требуется более или менее достоверная ксива — то ксиву эту мне сделали слишком легко. А вот эта записка... Мне, кстати, Ник ее не показывал... Так вот, эта записка недвусмысленно показывает, что я нахожусь «под крышей» ребят в погонах... Ксиву придется менять.

— А вообще... — Ким откашлялся как можно деликатнее. — Что вы намерены предпринимать в ближайшее время? Вы должны понимать, что ваши планы на будущее теперь — предмет моего профессионального интереса...

— В ближайшее время, — улыбнулся Гилъде, — я собираюсь немного разобраться в себе самом. Но для этого мне предстоит разобраться очень во многом... Это — длинный путь. Если я вам понадоблюсь, то вот мои координаты.

Он набросал на вырванном из блокнота листке несколько строк и бросил в остававшуюся открытой папку.

— Ну что же... — пожал плечами Ким. — Воля ваша. Только поставьте меня в известность, если вам на этом пути попадется что-то важное для... нашего с вами дела. Кстати...

— ? — отозвался Гильде.

— Сол Файнштейн не долетел до Чура, — сообщил Ким, получивший этой ночью справку. — Он свернул на какую-то странную станцию. «Вулкан 1001». Вы что-нибудь знаете о таких вещах?

— Нет, — подумав, ответил Гильде.

— И никто не знает, — вздохнул Ким.

Заверенный экземпляр контракта он получил тем же вечером.

Ощущение того, что он взялся не за свое дело, не покидало Кима. Оно было сильнее даже легким холодком закравшегося в его душу страха перед чем-то потусторонним, уже завладевшим судьбой его работодателя и теперь маячившим где-то на горизонте его собственной судьбы.

«Ладно, — сказал он сам себе. — Ладно. В конце концов Клаус Гильде, судя по всему, вполне платежеспособен. И я в любой момент могу расторгнуть контракт. Да и работа предстоит, в сущности, непыльная — присматривать за человеком, который сам хочет, чтобы за ним присматривали. Такое занятие, может, и сделает из меня дурака, но уж героем мне быть не придется».

Он ошибался.

Потому что далеко отсюда, на борту космокрейсера «Цунами», его второй капитан, Федор Манцев, уже вскрыл пакет с секретным предписанием за номером 21/40.

ГЛАВА 3

МИССИЯ «ЦУНАМИ»

Предписание было коротким.

«С МОМЕНТА ОЗНАКОМЛЕНИЯ С НИЖЕИЗЛОЖЕННЫМ, — гласили его скупые строки, — ВЫ НАХОДИТЕСЬ В НЕГЛАСНОМ ПОДЧИНЕНИИ ЧРЕЗВЫЧАЙНОГО КОМИССАРА СЕРГЕЯ Д. ГОРСКОГО ДЛЯ ВЫПОЛНЕНИЯ ЗАДАНИЯ, ПРЕДУСМОТРЕННОГО ПЛАНОМ «СИКОРСКИ». ЧРЕЗВЫЧАЙНЫЙ КОМИССАР ОЗНАКОМИТ ВАС С НЕОБХОДИМЫМИ ДЛЯ ВЫПОЛНЕНИЯ ЗАДАНИЯ МАТЕРИАЛАМИ В ОТВЕТ НА ПАРОЛЬ «ИЗВЕСТНЫЙ ВАМ СИНДРОМ». ВЫ НЕ ИМЕЕТЕ ПРАВА ДЕЛАТЬ КАКИЕ-ЛИБО ЗАПИСИ, СВЯЗАННЫЕ С ПРОЕКТОМ «СИКОРСКИ», НА ЛЮБОМ НОСИТЕЛЕ. ДАННЫЙ ДОКУМЕНТ ПОДЛЕЖИТ НЕМЕДЛЕННОМУ УНИЧТОЖЕНИЮ ПО ПРОЧТЕНИИ».

Следовала дата и подпись директора Отдела секретных операций Объединенного Космофлота-2.

Капитан криво усмехнулся. Формально никакие предписания никаких директоров не могли быть ему указом. «Цунами» не входил в состав ОКФ. «Цунами» вообще не был ни кораблем Федерации Тридцати Трех Миров, ни кораблем людей. Его арендовала у Директората для нужд своей обороны Дружественная Цивилизация корри. Правда, самих корри на борту крейсера было раз-два и обчелся, но почти полтысячи человек, составляющих его команду, честно следовали духу и букве контрактов, подписанных ими с арендаторами корабля. Точно таких же, каким был контракт, подписанный самим капитаном Манцевым.

Скажи кто капитану хотя бы с год назад, что на пороге присвоения очередного звания он подаст рапорт об отставке и пойдет в наемники к «плюшевым мишкам», он немало посмеялся бы над подобным бредом. Но после пары бесед за закрытыми дверями Отдела Манцеву стало не до смеха. Капитан вполне осознавал, что корри — только подставные фигуры в игре, которую затеяли верхи Федерации, и ему надлежит под видом честного служения Дружественной Цивилизации на деле исполнять тайную политическую волю Директората. Волю, воплощением которой на борту «Цунами» являлся милейший толстяк — чрезвычайный комиссар Федерального Директората Сергей Дмитриевич Горский.

Впрочем, это для него, капитана Манцева, Сергей Дмитриевич был чрезвычайным комиссаром. Для всех прочих смертных он был всего-навсего экспертом по отношениям с нанимателями судна. Не более. Роль эту Горский играл достаточно умело и ничем, кроме познаний в области истории и культуры Дружественной Цивилизации, не выделялся среди офицерского состава экипажа крейсера.

Но Манцева ничуть не обманывала маска слегка отрешенного, не от мира сего, как говорится, добродушного эрудита, не сползавшая с лица порученца высшего руководства Федерации. Он прекрасно понимал, что присматривать за ним — капитаном тысячетонной громады, начиненной огнем и смертью, — не пошлют рассеянного размазню. И поэтому молил Бога лишь о том, чтобы предстоящее задание не было бы слишком грязной работой. Надежда на то была, конечно же, иллюзией. И сегодня этой иллюзии предстояло рухнуть.

Кэп вынул из держателя трубку коммутатора, ткнул клавишу, «помнившую» номер мобильника Горского, и осведомился у Сергея Дмитриевича, не сможет ли тот немедленно проконсультировать его, капитана Манцева, по вопросам, связанным с «известным вам синдромом».

— Я уже ожидаю вашего вызова. У вас в предбаннике, — сообщил ему голос с легким акцентом коренного жителя Метрополии.

Манцев нажал на очередную кнопку и поднялся навстречу входящему в кабинет чрезвычайному комиссару.

— Ну что ж, Сергей Дмитриевич, — приветствовал он посетителя, — давайте знакомиться в новом качестве. Мне приказано перейти в подчинение к вам. В негласное, как сказано в моем предписании. На время выполнения плана «Сикорски». Так что, как говорится, жду ваших указаний.

Демон флотской гордости подзуживал его издевательски испросить у новоявленного начальства разрешения присесть, но другой демон, демон здравомыслия и жизненного опыта, убедил капитана просто-напросто грузно опуститься в кресло за столом-пультом и жестом пригласить старину Горского располагаться напротив и чувствовать себя как дома. Так было проще ненавязчиво определить, кто все-таки является хозяином в этом кабинете. И на корабле вообще.

— Я сам не более часа назад вскрыл свое предписание, — сообщил Горский, устраиваясь на предложенном ему месте. — И, признаюсь, несколько шокирован его гм... прямолинейностью в отношении того, как в нем определена наша с вами субординация...

Этот реверанс ничуть не обманул Манцева. Уж слишком ледяным оставался взгляд прозрачных светло-серых глаз собеседника, слишком жесткими были приспущенные уголки его маленького, вечно напряженного рта. Слишком прямо сидел он в удобном, располагающем к расслаблению кресле. Слишком долго он ждал этого часа (ждал и боялся), чтобы не выдать себя уймой мелочей, хорошо заметных капитанскому глазу, привыкшему улавливать нюансы настроений своих непростых начальников и подчиненных. Странно: за все без малого двадцать лет своей службы в Космофлоте капитан Манцев ни разу не встретил ни одного из представителей обеих этих категорий, которого можно было бы назвать простым. Такие пристраивались где-то еще.

— Не будем обсуждать приказы руководства, — пожал плечами капитан. — Перейдем к делу. Мое предписание не содержит никаких конкретных указаний. Только ссылку на вас.

— Дело настолько щекотливо, что вы очень быстро поймете, почему это так.. Дело касается не просто межцивилизационных отношений. Предполагается, что «Цунами» выполнит приказ командования Сил Обороны Дружественной Цивилизации и уничтожит на необитаемой части поверхности планеты Халла некий источник потенциальной опасности.. Только и всего. Вся проблема состоит в том, чтобы как можно меньше людей и корри знали и о самой этой операции, и...