Тайна адмиральской дачи - Устинова Анна Вячеславовна - Страница 13

Новых посетителей по-прежнему не наблюдалось.

– А вдруг кто-нибудь уже туда приходил? – заволновался Дима.

– Глупости, – энергично мотнул головой Командор. – Мы же отсюда не отлучались.

– А те ребята, которые там до сих пор торчат? – не оставляли сомнения Димку.

– Вряд ли, – вновь возразил Командор. – Если бы они явились ради тайника, мне бы к нему при них нипочем не пробраться.

Тут дверь открылась. Стайка ребят поспешно вышла наружу. Следом за ними показался детина в кожаной куртке. Юные детективы поспешно свернули за угол здания. Дверь с шумом захлопнулась. Стайка ребят растерянно переминалась у входа.

– Сволочи! – донесся до членов Тайного братства недовольный голос одного из посетителей. – Даже доиграть не дали.

– Может, еще откроют, – с надеждой произнес второй.

– Он же сказал: «учет», – вновь послышался голос первого. – До завтра работать не будут.

Петька выразительно посмотрел на друзей. Те кивнули. Кажется, им до завтрашнего утра здесь больше делать нечего.

Глава IV

ПАРАЛЛЕЛЬНОЕ РАССЛЕДОВАНИЕ

За обедом Анна Константиновна начала расспрашивать внуков о происшествии у Ковровой-Водкиной.

– Наташа вызвала меня по телефону, – рассказала бабушка. – Прихожу, а она вся в слезах. Если ей верить, Степаныч арестовал членов какой-то международной благотворительной организации, которые снабжают жителей нашего поселка свежезабитыми курами. Может, хоть вы объясните мне, в чем дело. Вы там вроде присутствовали.

– Присутствовали, – подтвердил Дима. – Но понимаем не больше, чем ты.

– Коврова-Водкина нам тоже говорила про эту благотворительную организацию, – усмехнулась Маша.

– Только она не знает, кто благотворители, – уточнил Дима.

– Что, что? – изумилась Анна Константиновна.

– Ну, она никогда их не видела, – из последних сил сдерживала смех Маша.

– Кого не видела? – спросила бабушка.

– Благотворительную организацию, – пояснил Дима.

– То есть? – еще сильнее удивилась ученая дама. – На каком же тогда основании Наташа утверждает, что куры у нее от благотворителей?

– Насчет оснований не знаю, – пожал плечами Димка.

– Сумасшедший дом какой-то, – тихо проговорила Анна Константиновна.

Маша не выдержала и громко расхохоталась.

– Нехорошо смеяться над несчастной старухой, – немедленно посуровела бабушка.

– Действительно, – опустил голову Дима. Его тоже душил смех.

– Подпевала несчастный, – наподдала ему под столом ногой сестра.

– Я все же хочу разобраться, откуда взялись благотворители? – вновь принялась расспрашивать бабушка.

– Мы не знаем, – простонали близнецы.

– Послушайте-ка, друзья мои, – рассердилась Анна Константиновна. – Нельзя ли чуть-чуть посерьезней? Вам же известно: несчастная старуха – это мой крест. И я должна разобраться, кто, в данном случае, спятил.

– По-моему, все, – прошептала Маша.

– Перестань, – хрюкнул Димка и начал плавно сползать под стол.

Бабушка строго взглянула на внуков, но вдруг тоже резко опустила голову. В столовой повисла пауза. Анна Константиновна, поднявшись из-за стола, принялась собирать глубокие тарелки. Встречаться глазами с внуками она избегала.

– Сейчас второе подам, – удаляясь с грязной посудой на кухню, проговорила бабушка каким-то не своим голосом.

– По-моему, эта история с курами скоро весь наш поселок достанет, – сказал Дима сестре.

Та лишь рукой махнула. Говорить сейчас она была не в состоянии. Анна Константиновна появилась из кухни с подносом в руках. Лицо у нее покраснело. Глаза блестели от слез. Старательно пряча от внуков улыбку, она принялась раскладывать по тарелкам котлеты и жареную картошку. Близнецы набросились на еду. За время слежки они успели сильно проголодаться.

Анна Константиновна терпеливо ждала, пока они справятся со вторым. Затем вновь осведомилась:

– Вы хоть заметили у Наташи каких-нибудь кур?

– Одну да, – подтвердила Маша.

– Свежезабитую? – последовал новый вопрос.

– Откуда я знаю, – пожала плечами Маша. – Ее Филимоновна на кухне ощипывала.

– А тут Степаныч с ружьем, – подхватил Дима. – Нас на кухню загнал. А Филимоновну вообще поставил лицом к стене.

– Безобразие! – возмутилась бабушка. – Совеем распоясался!

– Он подозревает, – добавил Димка, – что мы с Петькой и Филимоновной у него кур воруем…

– С целью перепродажи Наталье Владимировне, – вспомнила Маша формулировку сторожа.

– Какой негодяй! – вырвалось у Анны Константиновны.

Обычно сдержанная и благовоспитанная Анна Константиновна бурно реагировала на любую несправедливость. В такие моменты бабушка Димы и Маши могла нагнать страх на кого угодно. Даже Степаныч ее побаивался.

– Вообще-то он говорил, что курица, которую ощипывала Филимоновна, и впрямь его.

– Он что, ее по фигуре узнал? – с язвительным видом полюбопытствовала бабушка.

«Как они все-таки с Машкой похожи», – про себя отметил Дима. Сам он, как утверждали домашние, характером больше напоминал профессора Серебрякова. Кстати, и терминаторские способности Димка унаследовал от дедушки. В семье была известна история, как профессор Серебряков, выступая однажды на представительном международном научном конгрессе, каким-то неведомым образом свалился вместе с трибуной в зрительный зал. Бабушка даже отразила этот эпизод в своих мемуарах. Впрочем, сейчас Анну Константиновну интересовали только куры Степаныча.

– У него на каждой курице нарисован какой-то знак черной краской, – объяснила Маша.

– Странно, что он еще сигнализацию к ним не приделал, – ответила бабушка.

Внезапно она очень внимательно посмотрела на внука и внучку.

– Слушайте, мои милые, а вы, часом, и впрямь ничего с курами Степаныча не сотворили?

– Что мы, по-твоему, чокнутые? – искренне возмутился Дима.

– Делать нам больше нечего, – фыркнула Маша.

– Не обижайтесь. Я просто на всякий случай спросила, – улыбнулась бабушка. – Такая бредовая история. Просто не знаю, что и подумать.

– Мы сами не знаем, – хором проговорили близнецы.

– Главное, чтобы Степаныч теперь не довел несчастную старуху до окончательного умопомешательства, – вздохнула Анна Константиновна. – Ну-ка, давайте быстро собирать со стола. Мне сперва надо зайти к Наташе, а потом я еще хочу до ужина поработать.

Близнецы отнесли посуду на кухню. Затем собрались к Командору…

Петька и Игорь провели время еще интереснее. Едва все сели за стол, явился Степаныч.

– Проходи, проходи. Как раз к обеду поспел, – засуетился Валерий Петрович.

Почти каждую неделю сторож поселка Красные Горы наносил визит Мироновым-старшим, чтобы прочесть длинную нотацию по поводу «непозволительного поведения сына». Валерий Петрович от этих бесед чрезвычайно страдал. А Петькина мать, Маргарита Сергеевна, вообще утверждала, что у нее после каждого посещения Степаныча разыгрывается мигрень. Поэтому Валерий Петрович, едва завидев бывшего заслуженного работника органов правопорядка, старался его нейтрализовать с помощью выпивки и закуски. Иногда трюк проходил, и значительно подобревший Иван Степанович, вместо гневных нотаций, пускался в воспоминания о своем славном прошлом на ниве борьбы с преступностью. Но на сей раз перспектива обеда сторожа явно не вдохновила.

– Не об этом, Валера, сегодня речь, – сурово изрек он.

– О чем же? – поежился Валерий Петрович.

Папа Игоря внимания на происходящее не обращал. Склонившись задумчиво над столом, он строил из черного и белого хлеба что-то, напоминающее крепость. Видимо, его осенила очередная конструкторская мысль. Владислав Андреевич вообще был, по большей части, погружен в работу.

– Владислав! Оставь хлеб в покое! – прикрикнула на него Маргарита Сергеевна.

– Да, да, конечно, – рассеянно отозвался папа Игоря и продолжал строить черно-белую крепостную башню.

– Что с ним поделаешь, – сдалась Петькина мама.

– Предок мой погрузился, – шепнул Игорь на ухо Петьке.