Пираты Неизвестного моря - Иванов Альберт Анатольевич - Страница 9

Я выскочил из-за столовой и сразу увидел Леньку. Он стоял, положив руки на плечи Гринбергу и Спасибо, и о чем-то бубнил, бубнил… А на голове у него красовалась тюбетейка. Ага! Теперь-то я точно знал, что это была именно Ленькина тюбетейка. Я сразу догадался, что именно он ее потерял. Вот ты, голубчик, и попался! Ты у меня как на ладони. На одной держу – другой прихлопну. Ясно, в лес уходил… Но зачем?

Ночью я, конечно, не спал. Лежал настороже, как пограничник. Собственно, я даже одетым лег спать. Лежал и задыхался. Жара, как в бане. Я уж про себя умолять Леньку стал: «Ну, ладно, начинайте, что ли! А я потом спокойно спать буду…» И снова все думал и думал, зачем это Ленька в лес уходил?

И тут-то я понял, в чем дело! Они что-то задумали, какое-то приключение, а от меня скрывают… Конечно, Ленька на меня ребятам накапал. Боится, место его капитанское перехвачу. А мне на это – пфи!! Если мне нужно, я сам себя капитаном выберу.

Как показали дальнейшие события, я не ошибся. Когда все уснули, сразу три одеяла отлетели в сторону.

– Уф-ф! – сказали сразу три голоса. Это встали Ленька, Гринберг и Спасибо. Они тоже опали одетыми.

– Уф! – громко вздохнул я и тоже сбросил одеяло.

– Тсс… – зашипели они.

Я сунул ноги в тапочки и подошел к ним.

– Ну что, идемте? – сказал я как можно деловитей.

– Петька! – ахнул Гринберг. Спасибо хмыкнул.

А мой старший брат мрачно процедил:

– Я же говорил, выследит… Ну, смотри у меня. – И он покрутил кулаком у самого моего носа – наверное, боялся, что я не различу в темноте.

– Я смотрю, смотрю… – поспешно согласился я. А сам подумал: «Лишь бы меня взяли, а там посмотрим!»

Они мне больше ничего не оказали. Мы осторожно вышли из корпуса и тихо двинулись по дорожке к столовой… Между прочим, замечал ли кто, кроме меня, что днем ничего под ногами не хрустит. И листья не шуршат, и шишки, и камешки. А двери вообще скрипят только ночью. Это я четко понял, когда мы еще выходили из корпуса.

Прошли мимо столовой. Луна светила на нас сбоку. И по стене поплыли наши длиннющие тени. Моя была самая длинная! Я шел на цыпочках.

Потом мы перелезли через забор и вошли в лес.

– Темно как в лесу! – оказал Спасибо.

– Это ты верно заметил, – захихикал Гринберг.

– Точно! – оказал я. – И как ты догадался?

А Ленька вынул фонарик и забубнил:

– Держитесь за мной. Я дорогу знаю отлично!

Споткнулся и выронил фонарик. Фонарик погас. Минут двадцать мы искали его и дружно ругали Леньку.

Наконец нашли!

С фонариком идти, конечно, веселее. Хоть под ногами что-то видишь. Но зато по сторонам вообще все – сплошной мрак.

Я шел за Гринбергом и все время наступал ему на пятки. А он шипел, как испорченный автомат для газировки. Сзади меня шумно дышал Спасибо.

– А куда мы идем? – тихо опросил я Спасибо.

– Под кудыкину гору!

Не проболтался!

– Молодец, – шепотом похвалил я его, – умеешь держать язык за зубами. Значит, мы тебя не зря взяли…

Спасибо молчал. Но по тому, как лихорадочно он засопел, я понял, что он призадумался над моими словами. Так и есть. Через минуту он опросил:

– А ты тут при чем?

– Да-а, – снова тихо продолжал я, как будто не расслышал его, – ты проверку выдержал?

– Проверку? – удивился Спасибо.

– Ага. Мы с Ленькой решили только тебя и Левку с собой взять… Ну, а Ленька специально сказал вам, чтоб мне ни слова. Мы вас проверяли… А если б кто мне проболтался, его бы сегодня с нами не было. Понял?

Спасибо запыхтел еще усердней. Поравнялся со мной и пошел бок о бок.

– Ну, ладно, – прошептал я. – Не злись. Так положено… Любого туда не возьмешь… Но тебе я могу оказать… Мы идем на самом деле не туда, куда сказал Ленька, а просто… никуда! Проверка силы воли!

– Значит, мы не в избушку лесника идем? – озадаченно спросил Спасибо, растерянно затоптался на месте, и под его ногами громко щелкнула ветка.

– Тихо, болтуны! – прошипели спереди.

– Конечно, не в избушку, – поспешно бросил я Олегу и догнал Гринберга.

Вот, значит, куда они идут, думал я. «Обманули дурака на четыре кулака, – напевал я про себя. – Обманули дурака…» Но что это за избушка? И тут я вспомнил. Когда мы еще подъезжали на автобусе к лагерю, за окном на опушке мелькнуло какое-то полуразвалившееся строение. Я еще тогда подумал – вот бы интересно там полазить. А Ленька-то – гусь! Сообразил!

– А куда мы идем? – тревожно спросил Спасибо.

– Увидишь, – загадочно процедил я.

Мы шли и шли. Мне вскоре даже надоело цеплять ногами всякие там коряги.

Внезапно Ленька остановился. Гринберг налетел на него, я – на Гринберга, а Спасибо, который снова отстал, – на меня.

– Вы что? – зашипел Ленька, а потом уныло забубнил: – Я, наверное, заблудился… Днем она где-то рядом была… А сейчас ее найди-и…

– Конечно, изба не здесь, – засмеялся я. – В этом лесу вообще никакой избы и нет! Ни одной!

– А ты откуда знаешь, куда мы идем? – накинулся на меня Гринберг.

– Я же говорил, выследит, – снова процедил Ленька. – Он все знает!

– А ты сам помалкивай, – вскипел Спасибо. – Тебе б все разыгрывать!

– Это я разыгрываю? – оторопел Ленька. – Ты что?

– Врун несчастный! – продолжал Спасибо.

– Это я врун?

– Проверку придумал…

– Это я проверку?

– Ты! Ты!

– Да я тебе!…

Так они могли бы задираться до бесконечности. Но когда Ленька волнуется, он всегда размахивает руками, как ветряная мельница. Вот и сейчас. Луч фонарика так и описывал огненные круги. И тут я внезапно увидел невдалеке от нас эту злополучную избу.

– Ой! – вскрикнул я. – Дом!

– Где дом? – завертелся Ленька.

Наконец он натравил луч туда, куда я указывал.

– Она! – радостно сказал он и мрачно добавил, явно намекая на меня: – Я же говорил, выследит!

Дрожащий круг света прыгал по бревнам, дырам окон, ободранной крыше…

– Ну что? Ну что? Кто врун? – набросился Ленька на Олега. – Я врун? Да я эту развалюху еще неделю назад обнаружил!

Спасибо наконец понял, что я его разыграл, но не сдавался из принципа.

– Неделю назад нас еще в лагере не было!

– Ну, кончайте… Чего там! – поспешно ввязался я. – Стоит вам ссориться…

– Такие парни, – поддакнул Гринберг.

– Мир, – сказал Ленька.

– Мир, – согласился Олег.

И они пожали друг другу руки.

Мы осторожно приблизились к дому.

– Красота! – сказал Ленька, освещая покосившуюся дверь. – Я специально этот дом днем не обследовал. Ночью – другое дело, правда?

– Правда-правда, – согласился Спасибо.

– Правда, – оказал Гринберг.

– Ага, – подтвердил я.

Мы стояли у входа и боялись войти. Я начал подталкивать Леньку вперед:

– Давай, иди…

– Чего стоишь… Смелее, смелее, – поддержали меня ребята. – У тебя фонарик!

– А я все время впереди шел, – обиделся Ленька. – Пусть кто-нибудь другой! Ну?… Ну, берите фонарик, берите… А?

Но никто фонарика не брал.

– Эх, вы! – громко оказал я (ребята даже вздрогнули!) и взял фонарик.

– Хороший фонарик, – сказал я и покрутил его в руках. – Это тебе папа еще в прошлом году подарил… Вот здесь заржавел немного… На. – И протянул фонарик обратно.

– Ты чего? – удивился Ленька.

– Как чего? Бери. Я просто хотел фонарик подержать…

– Э-э… так дело не пойдет, – дружно заныли ребята.

И я решился. Была – не была! Я осторожно пряблизился к двери, далеко выставив перед собой фонарик. Оглянулся на них, а они стоят – переминаются с ноги на ногу. И вошел! И сразу завертел фонариком из стороны в сторону. Балки всякие кругом, ящики, пыль да солома – и больше ничего. И тут меня злость взяла. И ради этого они меня сюда тащили! И в такую даль! О том, что сам за ними увязался, я тогда начисто позабыл. Брр… И холодно как! Лежал бы себе под одеялом. А утром бы – ух, как! – над ними посмеялся, когда они пришли бы сонными и усталыми до полусмерти.

И я как заору во всю глотку: