Имя Зверя - Истерман Дэниел - Страница 39

— А потом?

— Потом? Никаких «потом» не будет.

Гость убрал палец со стекла. На нем осталась полоска.

— Да, — сказал он. — Вы абсолютно правы. Никаких «потом» не будет.

Часть IV

Глава 30

Каир

Священник заканчивал мессу в память об отце прихожанки, умершем два дня назад во Флоренции. Обыкновенно он не занимался этим, но отец Доминик вчера заболел и отслужить мессу попросил его. На ней присутствовало не более двух дюжин людей, закутанных в шарфы и пальто: дочь покойного, две ее дочери со своими мужьями, их дети да несколько знакомых.

В темной часовне неровно горели белые свечи. Воздух был напоен благовониями. Священник то возникал из мрака, то снова пропадал в тени — высокая фигура в белом облачении, согнувшаяся перед крошечным алтарем. Умерший был старым, дряхлым и неблизким для этих людей. Внуки видели его только на фотографиях, зятьев он не любил. Никто особенно не сожалел о его кончине. Ничьи рыдания не нарушали размеренного течения службы.

Как актер, исполняющий знакомую роль в затемненном театре, священник произносил слова и выполнял необходимые действия. Со стены на знакомый обряд смотрела статуя Святой Екатерины Александрийской, немая, изуродованная краской и штукатуркой. Бледный Бог на кресте закрыл глаза от боли.

Посторонний человек мог бы отметить странную атмосферу в часовне, как будто служба проходила тайно и противозаконно. Со времени переворота христианская община Египта жила в напряжении, и копты — в первую очередь. Воспоминания о мрачных днях 1980 и 1981 годов не успели померкнуть. Религиозные власти уже ограничивали инакомыслие. По переулкам расходились слухи об утренних убийствах.

Поговаривали, что в Минье, Асьюте и других христианских анклавах молодые люди вооружаются. Ливанские христиане переправляли в Египет оружие через Иордан и Синай. Американская евангелическая группа «Меч жизни» слала доллары и, как утверждали слухи, патроны.

Священник повернулся лицом к прихожанам, заметив в этот момент человека, стоящего поодаль, у входа, едва заметного в темноте. В начале мессы его не было. Священнику показалось, что он где-то его видел.

Месса продолжалась, размеренно и бесстрастно. Акт милосердия, и ничего больше. Люди собирались лишь ради соблюдения традиции. «Какое это имеет значение?» — подумал священник. Его сейчас занимали более важные проблемы.

Последние слова, рукопожатия — утешение для тех, кто не нуждался в нем ни в малейшей степени. Священник бегло говорил по-итальянски, но с акцентом. Посторонний человек около двери не двинулся с места, ожидая, когда прихожане разойдутся. Те бросали на него нервные взгляды и спешили удалиться. Когда ушел последний, человек вышел из тени.

— Давненько я не слышал, как ты служишь мессу, Пол. Ты не растерял свой талант. — Он говорил по-английски.

— Спасибо. Я стараюсь практиковаться. Черт возьми, что ты здесь делаешь в такое время? И для чего так вырядился? Я даже не узнал тебя.

Майкл пожал плечами:

— Мы все актеры, играющие свои роли. За мной не было хвоста, если это тебя волнует.

Пол уже снимал свое облачение.

— Майкл, ты был профессионалом. Я верю в тебя.

Лицо Майкла помрачнело.

— Пол, я попал в беду. Мне нужна твоя помощь.

Пол колебался.

— Почему именно моя? — Он аккуратно перекинул ризу через руку. Под ней он носил кружевной стихарь.

— Потому что ты мой брат. Потому что я могу доверять тебе. Пол, больше у меня никого нет.

— Твоя жизнь в опасности?

Майкл кивнул.

— А я полагал, что ты вышел в отставку, Майкл. Я считал, что ты удалился от этих дел. Или это была всего лишь хитрая игра?

— Нет, все так и было. То, что я говорил тебе в Англии, — правда. От начала до конца. Тогда ты предупреждал меня, чтобы я не связывался с Томом Холли.

— Он впутал тебя во что-то?

— Да.

— Понятно. Теперь тебе придется все объяснить подробно. Пойдем ко мне — там мы сможем спокойно поговорить.

— А отец Доминик?

— В госпитале. Вчера внезапно заболел. Тут гуляет какая-то зараза. Половина прихода больна.

— Как жаль... Передай ему от меня наилучшие пожелания. Он очень милый человек.

— Да, да, конечно.

Лицо Пола на мгновение помрачнело. Затем он улыбнулся, обнял брата за плечи и повел его из церкви.

Приход Св. Спасителя, расположенный на южном краю Эль-Азбакийи, как и сама церковь, тайно существовал еще в период расцвета британского владычества. Прихожанами здесь были местные католики и марони-ты, несколько итальянцев, оставшихся в стране после Суэца, и разношерстная группа эмигрантов, на чей вкус церковь Св. Иосифа в Эль-Замалике была слишком помпезной.

Пол тайно прибыл в Каир в начале года. Ему было приказано отправиться в Египет для проведения некоторых расследований. Каждый день он уезжал в нунциатуру в Эль-Замалике, а большинство ночей проводил в приходе за работой. Он редко выбирался в общество, никогда не отдыхал. Майкл не имел понятия, в чем заключается цель его командировки. Он думал, что, возможно, она имеет какое-то отношение к его специальности — изучению ислама. Пол написал прекрасную работу о Ибн-Таймийе, идеологе четырнадцатого века, одну из книг которого Майкл видел в тот день на лотке книготорговца. Работа Пола была опубликована несколько лет назад Папским библейским институтом в серии библейских и восточных исследований.

Пол выставил на стол две рюмки и бутылку ирландского виски.

— Я люблю имбирное, — сказал Майкл. — Помнишь?

— Я помню, что ты любил имбирное пиво в детстве. Ты хлестал его галлонами, а потом мочился в постель. Имбирь вреден для тебя. Да и вообще не думаю, что Доминик держит его у себя. Если хочешь, тут есть что-то под названием портер. Жуткая гадость, но Доминик это обожает. Он называет его Вельзевулом. «Выпить, что ли, пинту Вельзевула», — так он говорит. Один Бог знает, где он его достает. Ни один человек в здравом уме не станет его производить. Я думаю, он делает его сам.

— Ладно, — сказал Майкл. — Пожалуй, остановлюсь на виски, если не возражаешь.

— Не беспокойся. Это бутылка Доминика, не моя, а в наши дни виски достать непросто.

Майкл поднял на Пола взгляд и тут же крепко закрыл глаза. Лицо его страдальчески искривилось.

— Дело не только во мне, — сказал он, снова открывая глаза. — Под угрозой жизнь других людей. Некоторые уже мертвы. Например, человек по имени Перроне, Ронни Перроне. Вряд ли ты знал его, но...

Пол мрачно посмотрел на брата.

— Нет, — сказал он. — На самом деле я очень хорошо знаю Ронни. Ты говоришь, что он мертв?

— Я только что был у него дома. Кто-то задушил его поясом от халата.

Пол поспешно перекрестился.

— Пол, откуда ты знал его?

— Скажем так: я встречался с ним несколько раз по работе.

— Как священник?

— Нет. Когда исследовал фундаменталистские движения.

— Ясно. Ты знаешь, что он был начальником секции МИ-6 здесь, в Каире?

— Да, знаю, Майкл. Церкви тоже кое-что известно. Ты будешь удивлен, узнав, сколь мало от нас скрыто.

— Главным образом именно поэтому я и пришел к тебе.

— Да, я так и предполагал. — Пол поднял свою рюмку с неразбавленным виски. — Ты сказал, что были и другие смерти?

Майкл рассказал ему все, что видел.

— Я не знал этого Махди, — произнес Пол. — Он был каким-то образом связан с тобой или с Ронни?

Майкл покачал головой:

— У него жила Айше.

— Айше?

— Манфалути.

Пол всего лишь раз встречался с Айше вскоре после возвращения в Каир с похорон отца. Он помнил ее как женщину, обратившуюся к его матери в Оксфорде и спросившую Майкла. Она произвела на него огромное впечатление, но сан священнослужителя не позволил ему ничего большего, чем простая вежливость. Некоторые люди — даже священники — сказали бы, что он старомоден, полагая совместную жизнь людей, не состоящих в браке, грехом.