Формула гениальности - Алимбаев Шокан - Страница 16

Видел все это крылатый человек и печалился. Часто, взмывая на могучих упругих крыльях навстречу солнцу, на такую высоту, с которой не были видны ни земля, ни небо и где начинало задыхаться сердце от нехватки воздуха, он думал: «Зачем я летаю, когда люди так страдают и мучаются, когда пылают от непрестанных войн в огне их жилища, когда их стоны и проклятия доносятся до неба? Я должен им помочь! Но как мне помочь им?» Этого он не знал и потому терзался все больше и больше. Однажды не выдержал он и сказал своим небесным братьям: «Братья мои! Не могу я больше видеть, как люди убивают и обманывают друг друга. Как ютятся они в жалких лачугах, не зная ни искусств, ни ремесел. Виной всему – их темные, непросветленные души. Я сделаю их души светлыми и высокими, как у нас. Я знаю, как это надо сделать! Я научу их летать! Когда они познают счастье полета и высоты, они начнут новую, крылатую, жизнь. И жизнь их станет праздником! Они будут летать!..

– Спустившись на землю, ты потеряешь основное свойство небожителей – бессмертие. И станешь таким же смертным, как люди. Готов ли ты к этому? – спросил один из братьев.

– Готов.

– А не убьют они тебя прежде, чем ты научишь их летать? – задумчиво спросил другой.

– Лучше мне умереть, чем им так позорно жить! – сказал крылатый человек.

Небесные братья молчали. Они знали, что крылатому человеку так же свойственно думать о других, как некрылатому человеку свойственно думать только о себе. Каждый из них думал о том же, но… не решался быть первым. Первому всегда трудно. Это знали все.

– Ну что ж… – сказал один из небожителей.

– Мы не будем тебя удерживать. Все мы рано или поздно должны спуститься на землю и помочь людям в разных искусствах. Но ты – первый. Мы даем тебе наше благословение. Как только научишь людей летать, быстрее возвращайся к нам! Мы будем тебя ждать!

Последних слов крылатый человек не расслышал. Большими сильными крыльями он уже рассекал воздух, стараясь быстрее попасть на землю.

Шли годы… Крылатый человек ходил из селенья в селенье и учил людей летать. Но мало кто хотел научиться летать. Если изредка и находились такие, то люди побивали их камнями, сжигали на кострах, сажали в тюрьмы. Не было конца людскому злу. И, видя все это, крылатый человек печалился все больше и больше. В такие минуты он все чаще и чаще вспоминал своих небесных братьев, которые жили в великой любви друг к другу. И так хотелось улететь в горние выси, где нет ни людской ненависти, ни вражды, ни подлости… «Зачем я учу людей летать, – иногда спрашивал он себя, – когда они сами не хотят этого? Люди не понимают, что, если они научатся летать, они станут сильными, гордыми, счастливыми, а главное – будут любить друг друга. Нет, несмотря ни на какие муки, я не покину их! Братья мои поймут меня и простят. Я все равно научу людей летать! А в будущем наступит такое время, когда каждый захочет стать крылатым… И сможет стать им. Это будет удивительное время. И жаль, что я не смогу его увидеть…»

Он знал, что ему скоро придется умереть. Но и перед смертью он хотел научить как можно больше людей летать. Только в этом он видел смысл своей жизни.

Вот и сейчас он подходил к маленькому селенью. Он никогда не подлетал к жилищам людей, чтобы они не сбегались, как на чудо, при виде человека с большими белыми крыльями, парящего высоко в небе. У крайней черной подслеповатой избушки копался в земле огромный мужик. Крылатый человек направился к нему. Шел он, ступая босыми ногами робко и осторожно, словно так и не научился за долгие годы ступать по земле. Видя, что мужик по-прежнему роется в земле, не поднимая головы, крылатый человек обогнул изгородь и через узкий проход в ней вошел во двор. Походка у него была неслышная, легкая. В нескольких шагах от мужика крылатый человек остановился.

– Здравствуй, добрый человек! – произнес он.

Мужик перестал работать мотыгою и, все так же не разгибаясь, застыл на несколько мгновений, словно прислушиваясь к чему-то, потом поднял голову. В маленьких его глазах-буравчиках застыло удивление. Перед ним стоял высокий худой человек с огромными, ослепительно белыми крыльями.

«Идолы мои, спасите меня! – лихорадочно думал мужик. – Сатана это или ангел какой-то? Кто бы он ни был, нелишне будет оказать ему почтенье…» И он тут же повалился б ноги небесному гостю.

– Встань, добрый человек! – ласково попросил пришелец. – Не сатана и не ангел я, как ты думаешь. А просто крылатый человек.

«Ну, ежели он не ангел и не сатана, тогда оно проще, тогда не страшно», – сообразил мужик и поднялся с земли. Отряхивая глину с колен и стыдясь того, что пал ниц перед крылатым человеком, он грубо спросил:

– Зачем пришел?

– Я пришел, чтобы научить тебя летать, – ласково произнес незнакомец.

– Летать?! Зачем летать? Мне и на земле хорошо…

Сощурив и без того маленькие буравчики глаз и сверля ими пришельца, мужик думал: «Что за ересь он несет? Разве может человек летать? Кликнуть соседей, что ли… Кто его знает, добрый он или злой этот крылатый пришелец…»

– Когда ты научишься летать, – начал объяснять крылатый человек, – душа твоя станет доброй и прекрасной. Ты полюбишь людей и будешь думать о них…

– Думать о людях?!! Мне и о себе думать не хватает времени… «Да я, пожалуй, и сам совладаю с ним при надобности», – рассуждал он про себя. Был он мужик могучий, быкоподобный.

– …И когда ты полюбишь людей, ты будешь самым счастливым и сказочно сильным… И не будет на свете ничего, чего бы ты не смог сделать для людей…

– Знаешь что, «добрый человек», – взъярился вдруг мужик, – сказку свою ты оставь при себе. Уходи-ка ты подобру-поздорову. Не мешай мне работать… – Не желая больше говорить с пришельцем, мужик снова нагнулся и начал ковыряться в земле.

Крылатый человек немного постоял, потом повернулся и понуро, устало ступая, пошел к выходу.

«Думать о людях… – зло выпрямился мужик. – Надо же придумать такое. Смутьян какой-то… Теперь пойдет других людей смущать. Нет, надо задержать его…»

Он наклонился и взял с земли большой камень. Крылатый человек выходил уже за изгородь.

«Далеко, правда, но ничего – достану. Еще улетит, если узнает про мое намерение».

Мужик замахнулся и бросил камень.

Перелетев через весь огород, камень со свистом угодил в голову незнакомца. Он зашатался и тут же рухнул наземь. Когда мужик подошел к нему, пришелец был еще жив. Он лежал навзничь на своих ослепительно белых крыльях. Из раны на голове по виску медленно сочилась кровь и стекала на левое крыло. Увидев мужика, незнакомец попытался приподняться и опереться рукой на крыло, но не смог.

– Спасибо тебе, добрый человек… – слабеющим голосом произнес он. – Я знал, что ты убьешь меня…, но и перед смертью хотел сделать твою душу чище и лучше. Как я благодарен тебе за то, что ты оборвал мою жизнь!.. Если бы ты знал, как трудно учить людей летать!

Пусть твои дети, внуки и правнуки будут счастливы и никогда не знают горя… которого так много было у меня… потому что всю жизнь я учил людей летать… Спасибо… Спаси бог… тебя… – Голова его коротко дернулась и, уже безжизненная, откинулась на правое крыло.

Мужик стоял, потрясенный тем, что он услышал от крылатого человека. В маленьких глазах его металась испуганная неведомо чем мысль. «Он знал, что я убью его, и пришел ко мне… Он мог улететь от меня. И не улетел. Непонятный человек… Соседей скликать, пожалуй, нельзя. Еще найдутся такие, которые поверили бы словам крылатого человека. И начнут упрекать меня за то, что я убил его. Лучше незаметно от всех схоронить его…»

Воровато оглянувшись по сторонам и убедившись, что поблизости никого нет, он поднял с земли крылатого человека. На могучих руках его тело небожителя было легким и невесомым, словно перышко. Сильными были только небесные белые крылья. Они свисали, как два огромных веера, и волочились по земле перед шедшим мужиком, словно хотели в последний раз устлать ему путь, сослужить ему службу. Мужик перенес тело в дальний угол двора у изгороди, вырыл яму и закопал крылатого человека. И там, где он закопал его, на другой день возник родник со студеной прозрачной водой. Не раз, устав в знойный день от работы, мужик приходил к роднику, пил холодную, ломящую зубы воду, освежал в ней лицо и руки. И странная мысль иногда приходила к нему: «Если этот необыкновенный человек приносит пользу и после смерти, то какую пользу он приносил при жизни?» Мысль эта слабо рождалась и сразу глохла в его девственном первобытном сознании. Но долго еще по ночам снились ему огромные белые крылья.