Морской скорпион - Искандер Фазиль Абдулович - Страница 18

Этот парень вдруг напомнил Сергею давний, сейчас показавшийся ему милым случай из его жизни в один из первых месяцев после женитьбы. Они тогда сняли комнату недалеко от института, у одной вдовы. В тот вечер после гостей, слегка разгоряченные вином, а еще больше своей молодой ненасытностью, а точнее, ее любопытством, они стали обниматься перед зеркалом, несколько наклонно висевшим на стене. Обниматься, чтобы полностью попадать в отражение зеркала и в то же время видеть это отражение, оказалось не так просто, и он до того перестарался, что не заметил, как потерял равновесие, и они грохнулись на пол, причем она упала на него. Он тогда сильно разозлился на нее, а она, задыхаясь от хохота, валялась на нем и все пыталась что-то сказать и никак не могла из-за приступов сдавленного смеха, и тут в настороженной ночной тишине из другой комнаты раздался вкрадчивый голос хозяйки, сопровождаемый грустным вздохом:

— Никак, сломали?

Тут они оба не выдержали и уже громко, продолжая валяться на полу, смеялись взахлеб. А хозяйка ворчала, а они смеялись, кивая друг на друга и понимая друг друга не то что с полуслова, а вовсе без слов, взглядами и кивками комментируя каждый оттенок ее вздоха, находя в каждом новом оттенке новую грань юмора и наслаждаясь пониманием друг друга, а он еще дополнительно наслаждался, глядя на ее хохочущее лицо, необычайно живое и привлекательное в хохоте, а она, чувствуя это и довольная этим, хохотала еще безудержней. Как давно это было!

Лодка прошла мимо парня, который наконец подцепил на крючок бычка, быстро вытащил его, снял с крючка, снова наживил крючок и, несколько раз передохнув, стянул вниз оттянутую на лоб маску, опустил шнур на дно и вслед за тем сладострастно окунул в воду свое лицо.

Теперь они прошли мимо девушки, сидевшей на небольшой, с перевернутую лодку, скале. Она была в синем купальнике с загадочным под темными очками, загорелым лицом. Сергею почему-то показалась странной в окружении моря неестественная сухость книги, которую она читала.

Хотя до берега было метров пятьдесят, так что перенести сюда книгу, не замочив, умеющему плавать ничего не стоило, но все-таки вот так, посреди моря, видеть девушку с книгой было как-то удивительно.

— И не замочив ни единой страницы, — сказал он, когда они проходили мимо. Она подняла голову и посмотрела в лодку, интуитивно определив, что говорит Сергей, улыбнулась ему слабой улыбкой, как бы одобряя его внимание и в то же время давая знать, что именно эта тема ей поднадоела.

Недалеко отсюда на покатом склоне горы находился студенческий лагерь, откуда, скорее всего, она и пришла. У берега были видны головы купающихся, а на берегу лежал целый косяк загорающих студентов. Редкие пары были видны на склоне в тени сосен и мимозовых кустов. Несколько человек ловили рыбу с берега недалеко от общего пляжа, а еще дальше одинокая пара сидела в тени скалы у самого берега.

Сергей с моря, когда они еще только зашли в залив, почувствовал живописную законченность всей этой картины, словно она выражала какой-то жизненный ритм, какой-то чисто поставленный эксперимент самой природы. Ах, да, подумал он, угадывая, что именно ему показалось удивительным в этой картине. Ему показалось, что вся эта картина с лагерем студентов на склоне горы, с косяком загорающих на пляже, с фигурами недалеко отошедших рыбаков и далеко откинутых парочек выражала некое извечное свободное действие центростремительных и центробежных сил человеческой души, склонность к роению, склонность отпариваться, если так можно сказать, и склонность быть одному.

Насытившись сообществом людей, человек уходит из потного роения, отваливается и, надышавшись до дрожи холодом одиночества, с удовольствием возвращается в рой, только бы ему не мешали, не пытались эти естественные склонности вносить в искусственные, лженаучные закономерности, убивающие естественность и того и другого.

Лодка ткнулась носом в береговой гравий и заскрежетала. Володя выпрыгнул из лодки. Сергей немного отошел задним ходом и остановился, придерживая лодку на одном месте. Володя выбирал на берегу подходящий камень, который можно было бы использовать в качестве якоря, чтобы ловить рыбу, стоя на одном месте. «Странно, — подумал Сергей, — что у него нет настоящего якоря».

— У нас был якорь, но застрял на дне, — сказала девочка, словно отвечая на его недоумение.

Наконец Володя выбрал подходящий камень, сужающийся к середине, такой, чтобы его можно было обвязать веревкой. Сергей подгреб, и Володя, положив камень на переднюю банку, оттолкнулся от берега и впрыгнул в лодку.

Они остановились метрах в ста от берега. Пока Сергей греб, хозяин привязал камень к длинной капроновой веревке и стал вытаскивать из деревянного ящика так называемые закидушки — легкую снасть с двумя-тремя крючками для донного лова на наживку. Иногда он слегка подергивал леску, заподозрив, что она гнилая, и, если леска рвалась, он быстро мастерил новую снасть, благо здесь, в его деревянном ящике, все было под рукой — и свинец, и крючки, и лески.

Иногда, исподлобья поглядывая то на Сергея, то на берег, чтобы точнее определить одному ему известное место, он тихо бормотал:

— Еще мористей… Чуть бережне'й… Еще чуть-чуть… Еще разок… Бросай весла…

Сергей приподнял мокрые капающие весла и закрепил их вдоль бортов. Хозяин взял в руки камень с привязанным к нему канатом, опустил его за борт и стал потихоньку стравливать канат. Камень, светясь, потом тускнея и тускнея, постепенно шел ко дну; вода была очень чистая, но до того густого цвета, что Сергей, как ни старался, не мог проследить за камнем до самого дна. Густая, плотная синева поглотила его.

Сергей отсыпал пригоршню креветок из чулка, еще раз смоченного хозяином, высыпал их рядом с собой на банку, потом наживил все три крючка, причем самую крупную креветку наживил на нижний крючок.

Осторожно, чтобы опять не запутаться, он перебросил конец снасти за борт и стал опускать леску, пока не почувствовал, что грузило легло на дно. Убедившись, что оно лежит на дне, он слегка приподнял шнур, чтобы тот немного натянулся и поводки с крючками не мешали друг другу.

Девочка ловила с кормы, а хозяин ловил с носа, где он сейчас прилег, раскинув по обе стороны борта руки и держа в каждой по шнуру. Лодку тихо покачивало. Иногда — шлеп! шлеп! — несоразмерная волна ударяла под приподнятую корму, и снова успокоительное ровное дыхание моря тихо приподымало и опускало лодку.

С востока задул местный ветер «потиец», и течение довольно сильно работало, но лодка стояла на месте, туго оттянувшись от капроновой веревки с якорем.

Тук! — осторожно ткнулась рыба о наживку, и Сергей замер, ожидая повторной поклевки. В это время хозяин, лежавший на носу, резко дернул рукой вверх, после чего, так и не привстав, а только взяв в зубы левый шнур, стал выбирать обеими руками правый, а Сергей, увлекшись, чтобы узнать, что там у него идет, наклонился и стал смотреть в воду, забыв про свою поклевку.

Плоское тело великолепного ласкиря (так здесь называют морского карася) резкими короткими зигзагами подымалось из синевы моря, укрупняющей его размеры, как увеличительное стекло. Так и не привстав, а только свирепо из-за зажатого в зубах шнура поглядывая в сторону приближающейся рыбы, хозяин вытащил ее из воды, поймал на лету ее оттрепыхнувшееся и продолжающее трепыхаться тело и, сжав его в большой ладони, снял с крючка и швырнул на дно лодки. И тут же, свирепо прислушавшись к зажатому во рту шнуру, быстро подхватил его левой рукой, подсек и вытащил точно такого же ласкиря.

— Па, бессовестный, тебе везет, — сказала девочка и тут же сама подсекла и стала тянуть какую-то рыбу. Сергей стал ревниво следить, что же поймала девочка, и в это время почувствовал сильный сдвоенный удар, и Сергей, как ему показалось, мгновенно подсек, хотя и заметил, что шнур его довольно слабо провисал над водой, так что подсечка его могла и опоздать.

Так оно и оказалось. Сергей замер, стараясь не вспугнуть рыбу, которая, по-видимому, ходила возле его крючков, осторожно пробуя наживку. «Главное -не отвлекаться и все время держать леску натянутой», — думал он, стараясь не шевелиться и только глазами следя за шнуром девочки, который медленно выходил из воды.