Мурзик - Исаков Дмитрий - Страница 27

«Надо купить газету, – подумал я, – там должен быть указан нынешний год. А то слишком близко мы попали в прошлое, и Мурзилка, ничего не заметив, сейчас от меня уйдет, и мы можем потеряться. Ведь здесь у нас никого нет, даже по телефону некуда позвонить».

– Мурзик, я тут тебе кое-что принес.

– Вкусненькое!

– Ага!

– Давай!

– Надо во что-то завернуть. Погоди, я куплю газету!

К счастью, киоск «Союзпечати» работал. Я сунул в оконце пятак и взял «Правду». На первой странице прочитал число – 2 сентября 1979 г.

– Мамаша, – обратился я к киоскерше, – что это вы старыми газетами торгуете?

– Ты чего, парень, – обиделась она, – протри глаза! Только утром получили.

Я ничего не ответил, так как, весь этот диалог предназначался Мурзику, стоявшему рядом, а лишь от досады крякнул, увидев на стекле киоска большой календарь на 1979 год, на котором была фотография мухинской колхозницы, борющейся за сноп сена с пролетариатом и показал на него Мурзику:

– Смотри.

После чего сунул ей под нос газету, ткнув пальцем в число. Мурзик плохо соображала, и я, оттащив ее от киоска, шепотом сказал:

– Это хуже бомбы. Это машина времени!

Мурзик ошарашено глядела то на меня, то на киоск, то на газету и никак не верила случившемуся.

– Ну и влипли мы с тобой!

– Так не бывает, – наконец промолвила Мурзик.

– Я сам знаю.

– Я не верю.

– И я не верю! Но давай проверим, может это букинистический киоск? Пошли в метро! Там продают проездные билеты.

Когда мы были в вестибюле, Мурзик уперлась:

– Здесь нет разменной кассы, она на другом выходе.

Я посмотрел вперед – касса была на месте, и окошко ее было открыто. Мы, как заправские шпионы, ленивой походкой подкрались к нему и заглянули вовнутрь: рядом со столбиками монет стопкой лежали единые проездные и на них синей краской было отпечатано: 1979.

– Ку-ку! – сказал я. – Пойдем, Мурзик, сдаваться!

Уже на улице она меня спросила:

– Куда сдаваться?

– В психушку.

– Это почему же?

– А потому, что если у нас у обоих одновременно крыша не поехала, то нас туда все равно запрячут как чуждый элемент, несущий идеологическую угрозу здоровому развитому социалистическому обществу.

– Это какую такую угрозу?

– Пойдем, Мурзик, в скверик на лавочку, и я тебе все объясню, – сказал я и повел ее через дорогу на лавочку. – Если мы на самом деле в 1979 году, – я раскрыл газету, – то мы узнаем, чем сейчас дышит страна!

Передовица гласила: «Визит Генерального секретаря КПСС тов. Суслова А. М. в Румынию».

– Мать твою! – воскликнул я, теперь уже на самом деле искренне. – Какой еще Суслов? Брежнев Генсек!

– Тут написано Суслов, – подтвердила Мурзилка.

– Ну мы тогда точно влипли! – зловеще прошептал я и уточнил: – Мы не просто попали в прошлое, а очутились в параллельном прошлом.

– Это как это?

– Ну, понимаешь, наверно существуют параллельные миры, которые отличаются от нашего каким-то моментом истории, а раз они существуют, то значит и существует их прошлое, отличное от нашего. Поняла?

– Не-а! – ответила Мурзилка. – Что это еще за момент истории?

– Ну какое-то событие, которое могло иметь несколько исходов. Ну вот, например, как здесь – Брежнев заболел старческой простудой, у нас его вылечили, а у них он помер. Понятно!

– Не понятно! У нас, у них!

– Ну, до того как он заболел, они и мы были одно целое, а когда он изволил у них умереть, а у наших дураков его отходили, тут наши миры разделились.

– Как это разделились?

– А черт его знает!

– Тогда почему они разделились?

– Слушай, откуда я знаю. Вот тебе газета, где сказано, что вместо Брежнева правит Суслов, а остальное я не знаю! Может здесь уже фашизм, а может маоизм!

– Я хочу домой! – констатировала свои мироощущения, возникшие от общения с этим незнакомым миром, Мурзик.

– А об этом забудь. Тебе сейчас по штату должно быть десять лет. Представляешь, ты звонишь в свою дверь, тебе открывает твоя десятилетняя копия и противным писклявым голосом спрашивает: «Вам кого, тетенька?»

Мурзик злобно засопела.

– Ты говоришь, что пришла к маме. Похожая на тебя пигалица бежит на кухню и кричит: «Мама, мама, к тебе пришла какая-то тетя!» Появляется твоя молодая мать, и ты ей кричишь: «Мамочка!», а она тебе говорит: «Какая я вам мамочка?», тут выходит твой папа, влюбляется в тебя, и тут же бросает твою мать, а потом появляюсь я и женюсь на твоей матери, чем убиваю сразу двух зайцев.

– Это каких же?

– Твоя мать ведь красивая?

– Да…

– И сейчас ей где-то как и мне – около тридцати?

– Да…

– Ну вот видишь, все прекрасно, а соблазнить брошенную женщину пару раз плюнуть.

– А с чего ты взял, что мой отец бросит маму?

– Ха! Скажи, ты папу любишь?

– Да…

– А он тебя?

– Ну?

– А вот представь, что перед ним появляется молодая, красивая, похожая на его жену в молодости, и на его дочь в старости, и бросается ему на шею с криком «Папочка!» Если бы ты мне кинулась на шею с криком «Папочка!», я бы тоже что-нибудь бросил.

Мурзилка мне ничего не ответила и еще больше засопела.

– Это первый заяц, – продолжил я, – жирный такой и очень хороший. Потом, я думаю, твоя мамочка намного умней своей дочери и мне с ней будет намного лучше и, главное, спокойней, чем с тобой. А второй заяц – так это ты в молодости! Я буду тебя воспитывать в послушании и постараюсь, чтобы ты во мне души не чаяла. А когда ты подрастешь, ты вспомнишь, что я тебе не папа и отобьешь меня у мамы, – нес я этот словесный понос от того, что на самом деле растерялся, так как не был готов к такому повороту событий.

Ведь по условиям этой игры я был лишен каких-либо каналов информации и совершенно теперь не мог предвидеть что нас ждет, так как совершенно не представлял, что в данный момент творится в этом мире. Ведь мы могли попасться уже у киоска, произойди в этом мире обмен денег. Так что мы на самом деле влипли!

– Замолчи! – через силу прошептала Мурзилка. И тут я заметил, что она горько плачет.

– Маленькая! Ну, не надо! – спохватился я и, нежно ее обняв, начал гладить по голове. – Все не так и плохо! Все нормально. Папа и мама твои живы и здоровы, я с тобой, и все будет хорошо.

Мурзилка уткнулась мне в плечо, но плакать не перестала:

– Я домой хочу, – прошептала она. – А вдруг мы не вернемся назад?

– Обязательно вернемся. Я это твердо обещаю, – на этот раз я сказал на самом деле правду, так как знал, что когда-нибудь мы точно вернемся домой!

– А вдруг не вернемся?

– Вернемся. На хрена мы здесь нужны, а раз не нужны, значит вернемся.

– Если я вечером не вернусь домой, мои родители с ума сойдут.

– Обязательно вернешься. Я читал про машины времени, что они возвращают назад именно в тот момент, откуда они срабатывают.

– Правда?

– Конечно! Судя по тому, какая она у нас миниатюрная, нам попалась совершенная машина.

– Ура! – Мурзик обхватил меня за шею и жарко поцеловал.

– Совсем стыд потеряли, – услышали мы противный старушечий голос. – И куда только смотрит милиция!

Перед нами стояла склочного вида бабка и грозила нам палкой.

– Иди, бабка, отсюда, пока цела, – сказал я и сделал ей козу.

Бабка вприпрыжку побежала от нас и мы, посмеявшись над ней, стали думать как нам жить дальше.

– Димик, ты нажал на зеленый огонек, а если нажать на красный, то может мы вернемся назад? – спросила Мурзилка и протянула мне кулон.

– Молодец! – ответил я и выпятил указательный палец. – Давай зажигай его.

Мурзик проделала известные манипуляции с кнопками, и когда появился красный огонек, я решительно ткнул в него пальцем.

Гром не грянул. И ничего не потемнело. Мы повертели по сторонам головами и, не найдя никаких перемен, дружно посмотрели на кулон. Он был на месте, но у наших ног неизвестно откуда возникли два чемодана.