Мурзик - Исаков Дмитрий - Страница 13

На ценнике была цена – 19000 руб.

Я тоже заинтересовался, для кого в нашем рабоче-крестьянском государстве продаются такие шубы? (Дело происходило до 2 апреля 1991 года.)

Если рабочий получает, предположим, триста рублей в месяц, то чтобы купить своей жене эту шубу, ему надо работать четыре с половиной года, а содержать детей будет его жена. А раз эта шуба не по карману простому смертному, то какого черта ее выставили на всеобщее обозрение? Однозначно – чтобы злить народ!

– Нравится? – спросил я Мурзилку.

Та посмотрела на меня, как на изверга, и ничего не сказала.

– Хочешь, я тебе ее куплю?

– Не зли меня, – ответила Мурзилка.

– Девушка, – обратился я к продавщице, – я хочу купить эту шубу. Давайте ее померим.

Продавщица также злобно глянула на меня и огрызнулась:

– А деньги у вас такие есть?

– Конечно, – сказал я и достал из кармана куртки две пачки сторублевок.

Продавщица засуетилась, позвала заведующую, вместе они вскрыли витрину, напялили шубу на обалдевшую Мурзилку. Шуба была как раз. Я отдал деньги, предварительно вынув из одной пачки десять «Кать» и, взяв под руку Мурзилку, удалился.

Только в машине Мурзик обрел дар речи:

– Ты, что, обалдел?

– Ты о чем, дорогая?

– Что я скажу родителям?

– Скажи, что нашла ее на улице.

– Около дома?

– Ага!

– Гнус!

– Да, вот она – черная неблагодарность! Что я ни сделаю, все равно гнус!

– Кто же виноват, что ты на самом деле гнус.

– Только ты, дорогая!

Выйдя из машины у салона Славы Зайцева, Мурзик почему-то грустно взглянула на меня и сказала:

– Ты знаешь, что-то мне расхотелось к нему.

Я крепко обнял ее за плечи и поцеловал в щеку.

– Привыкай Мурзилка к роскошной жизни.

Войдя в вестибюль салона, я поймал за руку первую попавшуюся «зайчиху» и, демонстративно сунув ей в руку стольник, приказал вести нас к Зайцеву…

…Мы сидели в демонстрационном зале, а перед нами сам Зайцев объяснял назначения различных своих моделей, которые демонстрировали нам под музыку манекенщицы.

После каждой модели я спрашивал Мурзилку: «Нравится?» и, если она отвечала утвердительно, то делал знак и модель откладывали.

Через два часа моей Мурзилке понравилось шестьдесят семь моделей. Попросив ее немного подождать, я вышел из зала и отдал Зайцеву 2 670 тысяч рублей залога.

Отобранные модели упаковали и отвезли по указанному мной адресу. К завтра их вернут, и как я объяснил, их скопируют на моем новейшем роботизированном пошивочном комплексе и пошьют их копии с учетом замечаний и пожеланий Мурзилки, и ее размером соответственно.

Потом в тайне от Мурзилки их привезут к Зайцеву, и он их выдаст как будто сшил сам.

Мне стоило больших трудов уговорить его пойти на эту сделку. Он долго не мог понять, как можно скопировать его «гениальные» модели в таком количестве за одну ночь без ущерба качества, и только осознав, что практически, не ударив палец о палец, за это получит 2 670 тысяч рублей, он, немного покорежившись, согласился.

Скачок во времени мы совершили, проезжая подземным туннелем на Садовом кольце, и я привез Мурзилку к ней домой во вчера к шести часам. Перед этим мы довольно пространно пообедали в «Космосе».

Отпустив ее с миром, я прямо из машины телепортировался в сады Семирамиды и, лежа под цветущим фиником в обществе прекрасных и юных дев, с интересом стал наблюдать, как встречают моего окабаневшего Мурзика дома.

Мой второй интеллект, разделавшись с обустройством командировки мурзячьих родителей, отправился шить зайцевские хламиды.

Мурзилка, облаченная в девятнадцатикусковую шубу, робко открыла дверь своей квартиры. В коридоре никого не было. Повесив злосчастную шубу на вешалку, она на цыпочках прошла в большую комнату.

Ее мама, уже порядком вымоталась, собирая вещи в дорогу на Огненную Зеландию и сидела в кресле, мысленно прощалась со своим домом.

Мурзик как можно ласковей улыбнулась и сказала:

– Здравствуй, мамочка!

Мама тоже, чувствуя свою перед дочерью вину, нежно промолвила:

– Здравствуй, доченька!

После чего они нежно и страстно обнялись и заплакали, каждый о своем.

Тут вошел в комнату папа и при виде дочери и во исполнении святых отцовских чувств выдавил из себя скупую мужскую слезу.

Первой начала разговор мама:

– Доченька, а у нас для тебя есть новость!

Доченька сразу же насторожилась от такого вступления, в душе опасаясь самого страшного – что ее родители, наконец, решились на старости лет исполнить ее детскую мечту, и спешат сообщить ей, что скоро у нее появится маленький братишка.

– Мы с твоим папой сегодня ночью улетаем в загранкомандировку!

– Куда?

– В Гвинею-Окинаву.

Мурзик ничего не понимая опять поинтересовалась:

– И надолго?

– На год…

Далее последовали сцены взаимных клятв и обещаний, потом нашло место продолжение экстренного укомплектования дорожных чемоданов, во время которых Мурзик под шумок спрятала в своей комнате шубу, презенты родителям были раньше спрятаны от греха подальше.

В 11 часов вечера состоялся прощальный ужин, затем они всей семьей сидели у камина и грозились друг другу писать каждый день. В два часа ночи подъехало заказанное такси, и родители благополучно уехали, а бедный Мурзик осталась совсем одна в этом огромном городе на растерзание злобному Димику.

В двенадцать дня она мне позвонила:

– Здравствуй, Димик!

– Кто это? – сделав вид, что не узнал ее голос, сердито спросил я.

– Это я…

– Кто это я?

– Мурзик…

– Здравствуй, злобный окабаневший Мурзик!

– Бедный, несчастный, всеми брошенный…

– Кто ж тебя бросил? Опять очередной твой хахаль?

– Дурак!

– Сама такая!

– У меня родители уехали.

– Ну и что? – притворился незнайкой я.

– Они надолго уехали.

– На два дня, чтоль?

– На год.

– Шутишь?

– Правда. Я вчера обалдела, когда они мне об этом сообщили.

– И куда ж их черт понес?

– В какую-то Гвинею-Окинаву.

– Что-то я не знаю такой страны.

– Я тоже до вчерашнего дня не знала.

– И на кого ж они тебя бросили?

– На съедение волкам.

– Да, вот теперь ты покабанеешь. Вот теперь ты погуляешь. В институт ходить не надо. Домой возвращаться рано не надо. Хошь пей, хошь гуляй!

– Да, и буду гулять!

– Только не забудь про СПИД.

– Рожа!

– Сама такая!

Мурзик злобно засопел в трубку.

– Чем ты сейчас думаешь заниматься? – спросил я.

– Не знаю. А к Зайцеву когда надо ехать?

– Завтра.

– А что мы с тобой сегодня будем делать, Димик?

«Вот! Долгожданный момент наступил, – подумал со злорадством я. – Она сама спросила меня, значит я на правильном пути».

– Ты ведь так и не посмотрела свою машину…

– Ура! Когда ты приедешь?

– А когда ты будешь готова?

– Через час.

– Ну вот через час я буду у твоего подъезда.

– Я сама выйду.

Открыв дверь гаража, я вошел вовнутрь и включил свет.

Шестерка стояла новенькая и загадочно блестела.

– Ты вправду умеешь водить машину? – спросил я.

– Конечно, дорогой, – томно промурлыкала Мурзилка.

Я протянул ей ключ от машины и она начала ее оприходовать.

На удивление, водила она довольно прилично и у меня отлегло на душе, но я все же не стал отключать бортовой компьютер, установленный втихаря в аккумуляторе, на случай какого-либо дорожного происшествия, если Мурзилка не справится с управлением.

– Куда тебя везти, злобный Димик?

– Давай смотаемся на Рижский рынок.

– А чего мы там не видели?

– Туда сегодня завезли свежую рыбу. Ты ведь любишь рыбку, Мурзик?

– Да! Я очень люблю рыбку! – воскликнула Мурзилка и рванула но направлению Проспекта Мира.

…По агентурным данным, мы засветились в Военторге, и теперь мафия не спускала с нас глаз.

Как доложили мне сотрудники КГБ, банду рэкетменов, следившую за нами, неоднократно видели именно на Рижском рынке, куда мы и ехали…