Антисуворов. Большая ложь маленького человечка - Исаев Алексей Валерьевич - Страница 16

Опубликованы и широко известны немецкие документы, описывающие причины нападения на СССР. Текст этих документов не ласкает чувство национальной гордости, руководство Третьего рейха и Гитлер лично не считали СССР серьезной военной силой. Сокрушение СССР должно было стать в первую очередь лишь спектаклем, который заставит капитулировать Англию. Оценка возможностей СССР оказалась ошибочной, Восточный фронт вскоре стал главным фронтом Третьего рейха, но в ходе планирования «Барбароссы» СССР отводилась лишь роль показательной жертвы. Остальные причины нападения по большому счету вторичны и не объясняют, почему нужно было напасть именно в 1941 году.

Глава 4.

Одиум и опиум войны

Теме мобилизации В. Суворов посвятил целую книгу, «День М». Владимир Богданович пытается доказать, что мобилизационное развертывание армии СССР базировалось на неких особых, отличных от других принципах и нацеливалось на агрессивные действия в отношении сопредельных государств. К сожалению, из-за хаотичного изложения мобилизационных вопросов взаимосвязь событий в «Дне М» нарушается, теряются причины и следствия явлений. Постараюсь выстроить события предвоенных лет в единую нить, дополнив ее теорией военной науки по данному вопросу, без которой нельзя понять причины тех или иных действий руководства армии и страны.

Что же такое мобилизация? Что Б.М. Шапошников назвал одиумом войны? Слово «мобилизация», с одной стороны, известно всем, с другой, не все понимают, что за ним скрывается. Не будем мудрствовать лукаво и обратимся к «Военному энциклопедическому словарю». Цитирую: «Мобилизация вооруженных сил заключается в планомерном переводе войск на организацию и состав военного времени». Зачем нужна мобилизация, вполне очевидно. Ни одна страна не может себе позволить постоянно содержать массовую армию большой войны. Поэтому в мирное время армия хранится, подобно сухофрукту, в скукоженном виде, готовая в случае необходимости стать титаном для битвы колоссов. Переход из состояния сухофрукта в состояние титана — это переход к штатам военного времени. Что такое штаты мирного и военного времени? Возьмем основное тактическое соединение, дивизию. Например, в мирное время в 1940 г. стрелковая дивизия РККА должна была иметь численность 6 тыс. человек, а в военное — 17 тыс. человек. Такое сжатие в мирное время достигалось тем, что в каждом батальоне было по одной роте, а остальные «обозначались», то есть существовали только на бумаге. Вместо 27 рот (3 полка по 3 батальона по три роты) существовало 9 рот, а еще 18 разворачивались из резервистов в процессе мобилизации. В свернутой дивизии, кроме того, отсутствовали вспомогательные номера расчетов орудий. Большой вклад в сжатие дивизии до численности мирного времени вносили тылы (ездовые, водители, кашевары и хлебопеки), создававшиеся в военное время практически с нуля. Соответственно в случае войны в течение нескольких дней дивизия превращалась в полновесное армейское соединение. В 1—3 сутки прибывали резервисты, бывшие рабочие, крестьяне, учителя и врачи. Далее подразделения сколачивались, проводились батальонные и полковые учения и готовый кубик армии направлялся к фронту. И те же принципы пронизывали всю структуру вооруженных сил, от дивизии до армии и фронта. Принцип был один и тот же: в мирное время — необходимый для обучения минимум, в военное — оптимальная для боевых действий структура. Система эта была общей для различных государств, отличия не носили принципиального характера.

Начнем разговор, осветив вопросы теории мобилизации 20—30-х годов. Что пишет Владимир Богданович:

«Эти мысли в разной последовательности высказаны разными авторами. Б.М. Шапошников отличается от всех предшественников только тем, что выражался предельно ясно, кратко, категорично:

«Мобилизация является не только признаком войны, но и самой войной. Приказ правительства об объявлении мобилизации есть фактическое объявление войны».

«В современных условиях мобилизующее государство должно заранее принять твердое решение о ведении войны».

«Под общей мобилизацией понимается такой факт, когда уже не может быть возврата к мирному положению».

«Мы считаем целесообразным видом мобилизации только общую, как напряжение всех сил и средств, необходимых для достижения победы».

Чтобы понять смысл высказываний Шапошникова, нужно вспомнить, что собой представляет книга «Мозг армии». Это исследование, посвященное подробному описанию событий последних мирных месяцев 1914 года. Рассказ ведется по дням, едва ли не по часам. В конце книги даются общие выводы. Если не выдергивать предложения из контекста, то смысл процитированного Суворовым текста совсем другой. Приведенные Владимиром Богдановичем цитаты — это не столько руководство к действию, сколько критика действий высших руководителей России 1914-го. Позволю себе процитировать отрывок из «Мозга армии», достаточно четко объясняющий смысл тезисов Бориса Михайловича. «Одним словом, насколько в западных государствах мобилизация объявлялась при решенной уже войне, настолько в Петербурге не было твердого решения о ведении войны, и указы о мобилизации можно объяснить, с одной стороны, намерением подкрепить дипломатические требования к Австрии, а с другой — испугом возможного нападения Германии и Австро-Венгрии, при сознании факта запаздывания в своей боевой готовности. Четкого понимания современного политического значения мобилизации не было ни у дипломатов, ни у верховной власти, ни у русского генерального штаба. Последний смотрел на мобилизацию с точки зрения лишь боевой готовности, не входя в обсуждение того, насколько мобилизация являлась преддверием войны.

Мы оставляем в стороне все доводы Сазонова Пурталесу, все заверения Сухомлинова и Янушкевича германским военным представителям, что русская мобилизация не создает опасности европейскому миру. Можно с уверенностью сказать, что Германия не дала бы спокойно закончить мобилизацию ни в России, ни во Франции, хотя обе они об этом и мечтали.

«Мобилизация на пороге мировой войны являлась преддверием войны, фактическим ее объявлением и только в таком смысле и могла быть понимаема.

[...]

В наши дни политическое значение мобилизации не только не уменьшилось, но, наоборот, еще более возросло, поскольку этот военный акт захватывает все области жизни государства. Поэтому в современных условиях мобилизующее государство должно заранее принять твердое решение о ведении войны. Если в 1914 году никого нельзя было запугать частными мобилизациями, то тем более ныне подобные мобилизации менее всего составят действительную угрозу». (Шапошников Б.М. Воспоминания. Военно-научные труды. М.: Воениздат, 1974. С. 552, 553.)

Таким образом, когда Б.М. Шапошников говорит, что мобилизация — это война, имеется в виду как раз сам факт начала мобилизации. Как открытой, так и скрытой. Начало мобилизации, становящейся известной противнику, в условиях 20-го столетия фактически означает начало войны. Борис Михайлович оперирует событиями Первой мировой и главой своей книги, посвященной мобилизации, предупреждает властителей о том, что объявлением мобилизации нельзя бросаться направо и налево, использовать это как средство политического давления.

Какие же были сделаны выводы из событий Первой мировой? Версия Владимира Богдановича выглядит так ( «День М»):

«Теперь представим себя в гулких коридорах штаба РККА где-нибудь в 1925 году. Перед стратегами стоит задача подготовки новой мировой войны с целью, как выражался товарищ Фрунзе, „завершения задач мировой революции“. Задача стратегам поставлена непростая: учесть ошибки всех армий в начальном периоде Первой мировой войны и подготовить новую войну так, чтобы государство не разорить, противника не вспугнуть и чтобы армию развернуть такую, удар которой будет и внезапным, и сокрушительным».