Следствие защиты - Ирвинг Клиффорд - Страница 57

– Пожалуйста, простите меня, – вежливо сказал он, – за то, что я сегодня ввел вас в заблуждение цветом моего костюма, таким же, как цвет костюма у моего подзащитного.

– Это я должна просить у вас прощения, – вспыхнув, ответила Шива Сингх.

– Я вовсе не обиделся, мэм.

Сингх благодарно улыбнулась. Уоррен видел, что она его боится. И до настоящего момента это было совершенно напрасно.

– Ведь мы с вами встречаемся не в первый раз, не так ли? – спросил Уоррен.

– Нет, не в первый.

– Несколько недель назад я приезжал к вам на работу, чтобы поговорить с вами, верно?

– Да, это правда, – смущенно ответила Сингх. Она сняла свои очки и почесала нос.

– Я тогда хотел поговорить с вами насчет сегодняшнего дела, вы это помните?

– В тот раз я об этом только догадывалась.

– И вы не захотели разговаривать со мной, находясь под ошибочным впечатлением, будто мадам Гудпастер, обвинитель, запретила вам делать это. Я правильно говорю?

– Да, это так. Извините меня, сэр.

– Нет, миссис Сингх, это я снова обязан извиниться перед вами. Мне следовало попросить мадам Гудпастер позвонить вам и объяснить, что вы имеете право говорить со мной. А затем я должен был приехать к вам сам для этого разговора. Но я был очень занят. Пожалуйста, простите меня.

Сингх обнажила свои белые безупречные зубы. Ее темно-карие глаза заблестели.

– Ваши очки предназначены для того, чтобы смотреть вдаль, не так ли? – спросил Уоррен, вспомнив, как она сняла их, когда искала в сумочке рабочую визитку Нэнси.

– О да! И в них, если можно так выразиться, я вижу отлично.

– А без этих очков вы видите отдаленные предметы?

– Довольно неплохо.

Уоррен нахмурился.

– Скажите, в тот вечер девятнадцатого мая, когда вы видели человека, склонившегося над окном фургона, а затем убежавшего в темноту, эти очки были на вас?

– Да, конечно, я была в них, – мрачно ответила Сингх, – иначе я не смогла бы так ясно разглядеть его.

Уоррен немного подумал, затем подошел на несколько футов ближе к свидетельнице.

– Мэм, какой ваш родной язык?

– Хинди, – ответила Сингх, немного удивленно, а затем внезапно насторожившись. – Но, разумеется, еще ребенком в Джайпуре я изучала английский.

– В школе?

– Да.

– И вы владеете им в совершенстве. “Английский английский – это не американский английский”. Верно?

Настороженность исчезла.

– Разумеется, да, – сказала Сингх улыбнувшись.

– Не окажете ли вы мне любезность, мэм; я хотел бы, чтобы вы на минуту закрыли глаза, а затем ответили на мой вопрос.

Шива Сингх послушно опустила веки. Уоррен сказал:

– Вспомните, как можно точнее, какого я роста.

– Протест! – закричала Гудпастер.

Прежде чем судья успела вмешаться, глаза Шивы Сингх распахнулись.

– Я снимаю вопрос, – сказал Уоррен.

Он начал расхаживать по площадке зала. Глаза присяжных следили за ним. Подойдя ближе к их ложе, он остановился.

– Миссис Сингх, тем вечером девятнадцатого мая, до того, как прибыла полиция и побеседовала с вами, вы рассказывали вашему мужу или миссис Моррисон о том, что видели человека, бежавшего от автофургона?

– Разумеется, я рассказала это моему мужу. Наша клиентка, миссис Моррисон, была слишком потрясена увиденным, чтобы с нею можно было говорить об этом. Я описала бы ее состояние, как истерическое.

– Я был бы вам весьма признателен, – тактично заметил Уоррен, – если бы вы отвечали на мои вопросы, не добавляя при этом ваших впечатлений. Если вопрос требует ответа да или нет, то так и отвечайте.

– Извините меня, – сказала индианка.

– Здесь не за что извиняться, мэм. Это общая ошибка. Итак, еще до прибытия полиции вы рассказали вашему мужу, что видели убегавшего мужчину. Скажите, тогда, разговаривая с мужем, вы описали ему этого человека?

– Нет, не тогда. Позднее я сказала ему, что …

Она остановилась, прикусив губу: она едва снова не заговорила о своих впечатлениях. Уоррен посмотрел на индианку ободряющим взглядом.

– Вы описали ему того мужчину позднее, после отъезда полиции?

– Да.

– Подробно?

– Да, думаю, что так.

– Вы хорошо помните, какими именно словами вы рассказывали мужу о том, как выглядел бежавший? Отвечайте просто да или нет.

– Да.

– Пожалуйста, повторите для суда то, что вы сказали мужу, миссис Сингх.

Благодарная ему за то, что больше не нужно отвечать да и нет, она подумала немного, затем посмотрела на ближайшего к ней присяжного и выпалила:

– Я сказала моему мужу, что тот мужчина был, по-видимому, пяти футов девяти дюймов ростом. Что у него были длинные темные волосы. Что он был в брюках и рубашке. Что пиджака на нем не было. Что он выглядел, как бедный и бездомный человек. Что он был белым, не чернокожим. Что он, скорее всего, гишпанец, и что раньше я его никогда не видела.

Уоррен выждал, чтобы позволить стенографистке записать это. Затем сказал:

– Миссис Сингх, а не те ли это приблизительно слова с построенными в том же порядке фразами, с помощью которых вы описали убегавшего мужчину, когда прибыла полиция?

– Возможно. Может быть, и так, – ответила миссис Сингх.

– Я могу попросить суд предъявить вам копию вашего заявления полиции. Это могло бы освежить вашу память. Вы хотите, чтобы я сделал это, миссис Сингх?

– В этом нет надобности, – сказала она.

– Так значит, это действительно те самые слова, с тем же порядком фраз?

– Вполне возможно, – выдавила из себя Сингх.

– И сегодня в зале суда, когда обвинитель попросила вас описать мужчину, убежавшего в темноту, не те ли же самые слова и фразы вы использовали, которые содержатся в вашем заявлении, сделанном полиции?

– Вполне возможно, – снова повторила Сингх.

– Нет ли у вас с собой или дома копии этого заявления?

– Есть.

– Вы выучили его наизусть? Слово в слово? Фразу за фразой и в том же порядке, чтобы не возникло каких-то расхождений?

– Я не понимаю, – беспомощно пробормотала Сингх.

– Вы хотите, чтобы секретарь суда перечитала мой вопрос?

– Нет.

– Тогда, пожалуйста, ответьте на него, мэм. Если можете.

– Я не могу, – сказала Сингх.

– Почему не можете?

– Я не выучила это наизусть, сэр. Но я учила.

Уоррен, как он сам почувствовал, немножко погорячился с последним вопросом, нарушив основное правило, – никогда не задавать враждебному тебе свидетелю вопросов, начинающихся с “почему?” Но неважно: как бы она ни ответила, она все же признала, что заучивала это наизусть. В том, что Сингх враждебная ему свидетельница, Уоррен нисколько не сомневался. Кредо судебного зала: если ты не за меня – значит ты против.

Уоррен перешел в другой конец площадки, ближе к Гектору Куинтане. Глаза присяжных внимательно следили за адвокатом.

– Миссис Сингх, когда вы разговаривали с полицейскими и описывали им мужчину, которого вы видели убегавшим, вы сказали: “Я подумала, что он, должно быть, гишпанец”. Не так ли? Только да или нет, пожалуйста.

– Да.

– А затем сегодня, чуть раньше, в этом зале, не говорили ли вы моей коллеге, мадам Гудпастер: “Мне показалось, что это, скорее всего, гишпанец”?

– Да.

– И несколько минут назад, когда вы пересказывали суду то, что было сообщено вами мужу, вы заявили: “Он, скорее всего, гишпанец”. Я верно передаю ваши слова, миссис Сингх?

– Должно быть, я так и сделала.

– Скажите, разве не факт, что с каждым последующим по времени описанием ваша уверенность все больше укрепляется?

– Заявляю протест! – резко и немного отчаянно выкрикнула Гудпастер, – Придирки к свидетелю!

– Отклоняется, – к удивлению Уоррена, сказала судья Паркер, – Можете отвечать, миссис Сингх.

– Я не знаю правильного ответа, – пробормотала Сингх.

– Разве не факт, – спокойно продолжал Уоррен, – что именно сегодня, разглядев обвиняемого, вы окончательно решили, что мужчина, которого вы видели рядом с фургоном, несомненно был гишпанцем?