Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Следствие защиты - Ирвинг Клиффорд - Страница 11


11
Изменить размер шрифта:

И поэтому Уоррен не стал отрицать предъявленных ему обвинений. Не стал спорить. Он спросил себя, что он сделал неправильно. Не обманывал ли он себя всю жизнь? Возможно, жестоко подумал он, я слишком хорошо за нею ухаживал, убедил ее в том, что я состоятельный человек, хотя на самом деле я ничто.

Они с Чарм обратились к психиатру, и по окончании недельного курса лечения Уоррен с волнением объяснил врачу:

– Если я способен овладеть кулинарным искусством и изучил в Мексике испанский язык, значит, я найду в себе силы и для того, чтобы сделать свой брак счастливым. Остаться без поддержки – это самое серьезное испытание для человека.

Сексуальная жизнь Уоррена и Чарм на время наладилась. По вечерам ему удавалось соблазнять жену. Однажды утром в выходной день, когда он с Уби вернулся с разминки, Чарм, свежеумытая, дожидалась его, облокотясь на подушки.

Но это продолжалось недолго. Вся остальная жизнь, его жизнь как адвоката, продолжала заботить и мучить Уоррена.

В несчастном браке есть нечто, сводящее все на нет: стремление определить, что идет не так, нежелание отказываться от того хорошего, что осталось, – и одной лишь потребности в трудную минуту склонить голову и поверить в любовные признания, которые столь прославлены людьми и столь дороги их воображению, по-видимому, для сохранения такого брака недостаточно.

Прошел еще год, и Хилтон продал “Шамрок” Техасскому медицинскому центру для перестройки в десятиэтажный автомобильный гараж. Уоррену казалось, и его брак с Чарм проделал тот же самый путь, что и “Шамрок”, – из чего-то изящного, пылкого и веселого превратился в скучное занятие, они просто смирились с жизненными обстоятельствами. Поблекшая слава, думал Уоррен, как и мой любовный роман с Законом.

Но затем в одну из майских пятниц Уоррен слушал Скута Шепарда, который ходатайствовал об уменьшении залога для Джонни Фей Баудро, а на следующей неделе координатор суда, с которой Уоррен был едва знаком, предложила ему принять дело по защите бездомного человека по имени Гектор Куинтана, обвинявшегося в преднамеренном убийстве.

* * *

Он позвонил секретарше Скута Шепарда, и та сообщила, что ленч назначен на вторник.

– Мистер Шепард будет присутствовать на слушании дела в 181-м суде. Если бы вы смогли заехать за ним туда в половине первого, он был бы вам весьма признателен.

– Я подъеду, – пообещал Уоррен.

Ему было необходимо время, чтобы выпить чашечку кофе перед назначенной в полдень встречей с судьей Лу Паркер. Обойдя группу ожидавших лифт присяжных, Уоррен вошел в кабину. Когда лифт остановился на четвертом этаже, туда вскочил Рик Левин с неизменно светящимся добрым юмором в карих глазах. В конце девятнадцатого века прадед Рика эмигрировал из Киева. Корабль с эмигрантами направлялся в Нью-Йорк, однако чиновники иммиграционной службы на Эллис-Айленде, заваленные бумажной волокитой, по ошибке переадресовали его в Мексиканский залив, на Галвестон-Айленд, посодействовав таким образом основанию первой еврейской колонии в Техасе. Рик обнял Уоррена за плечи.

– Как настроение, дружище?

– Только что поднялось благодаря слушанию в четыреста шестнадцатом, – ответил Уоррен. – Восемь лет пацану – за то, что он облапал четырнадцатилетнюю девчонку на школьном дворе.

– Вместо этого ему надо было ее оттрахать, – глядишь, ей бы это понравилось, и она не стала б жаловаться, – сказал Рик. – Надеюсь, ты дал ему такой совет на будущее?

В кабину вошел Боб Альтшулер. Хотя обычно он выглядел грубовато-торжественным и важным, словно волосатый мамонт, на сей раз судебный обвинитель, по-видимому, был чрезвычайно доволен собой. Кивком головы он приветствовал молодых адвокатов.

– Что это вы такой счастливый сегодня? – спросил Уоррен. – Не иначе, как упекли кого-нибудь на всю катушку.

Улыбка Альтшулера померкла, и он пробормотал что-то, чего оба адвоката не смогли разобрать. Он вышел из лифта на втором этаже.

– Терпеть не могу этого человека, – сказал Уоррен.

– У меня такое чувство, что он это знает.

– Вот негодяй, которому доставляет удовольствие отправлять людей за решетку, причем на такой срок, на какой только позволяет закон. Возможно, он даже кончает каждую ночь при мысли об этом.

– Ты в интересном настроении сегодня, – сказал Рик.

В кафетерии, под флюоресцентными лампами, свет которых смывал с человеческих лиц все тени, Уоррен и Рик пили кофе из пластиковых стаканчиков.

Рик рассказывал:

– Я сейчас работаю в двести пятьдесят втором с клиентом, перевозившим пять килограммов первоклассного героина. Короче, я уже приготовился подавать прошение, но штат не желает опускать планку ниже тридцати лет. Мой клиент заявил: “Да пошли вы все! Суд, так суд”. Я не сумел убедить его, что не стоит доверять свою судьбу двенадцати людям, которые слишком глупы, для того чтобы хоть на шаг отступить от своих представлений о долге присяжных.

Уоррен едва слушал.

– У Лу Паркер теперь новая судебная координаторша, – сказал он, – и эта женщина, похоже, не слышала о том, что произошло между мной и судьей три года назад. Паркер подыскивала молодого адвоката, как она говорит, чтобы назначить на дело о преднамеренном убийстве при отягчающих, – “мокрая спина”[12] застрелил какого-то вьетнамца. Я не знал, что все еще считаюсь молодым, но я подошел вовремя. Или, может быть, наоборот – не вовремя.

Оливковое лицо Рика нахмурилось.

– Паркер не могла отдать “преднамеренное” тебе.

– Вот и я так думаю. Но если я сумею получить его, то я за это возьмусь.

– Ты снова готов сыграть в поддавки с леди-гиеной?

– Я бы не сказал, что это мое сердечное желание, но я приму предложение.

Лицо Рика выражало растерянность и огорчение.

– Послушай своего старого друга, – сказал он. – У Паркер на табличке написано: “Господь – моя пастушка, у меня нет собственных желаний”. Сама она курит прямо на судейской скамье, но никому другому не позволит курить даже в зале. Она не разрешает женщинам-юристам носить туфли с открытыми мысами. Я однажды привел к ней старого чернокожего дворника, обвинявшегося в пустяковой краже. Она все время называла его “бой”, – человек так и сойдет в могилу, не забыв про это. Если идешь на слушание в двести девяносто девятый и присяжные присудят условное освобождение, то Лу Паркер автоматически добавляет твоему клиенту тридцать дней тюрьмы как свою непременную оговорку. Она как будто намекает тебе: “Ах, ты отважился отнимать у меня время, так я тебя проучу”. Это не суд, а какое-то бюро проката.

Оба адвоката немного посмеялись.

– Видишь, мы смеемся, – сказал Рик, – а между тем это бессердечно.

Уоррен взглянул на стенные часы. Допил последний глоток кофе.

– Я должен идти.

– Будь начеку, – посоветовал Рик. – Она злопамятна. Если существует путь, которым можно до тебя добраться, то эта старая сука пророет тоннель, лишь бы его найти.

4

Координаторша не без ехидства сказала:

– Судья дожидается вас уже десять минут, мистер Блакборн.

Уоррен постучался в дубовую дверь кабинета судьи Паркер, затем повернул медную ручку и вошел. Комната была чрезвычайно просторной, окна ее смотрели на запад: на фоне ослепительно синего неба четко вырисовывались контуры ротонды гражданского суда и высокое готическое здание республиканского банка. На стене, по обе стороны от своих дипломов, судья Паркер поместила увеличенные и оправленные в рамки фотографии Джорджа Буша и Джона Уэйна. На книжных полках стояли ряды “Судебных дел юго-западного Техаса” и “Классики Гарварда”. Уоррен не припомнил какого-нибудь особого намека на литературную грамотность хозяйки, однако, воскресив в памяти обстоятельства своего визита сюда три года назад, подумал, что тогда был слеп ко всему, кроме собственного унижения.

Лу Паркер сидела за столом, заваленным бумагами, скуластая и насупленная, покусывая резинку на конце карандаша и отставив в сторону руку с тонкой сигаретой. Судья жестом указала Уоррену на кожаное кресло.

вернуться

12

“Мокрыми спинами” в США называют нелегальных иммигрантов из Мексики.