Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу


Irving John - Правила Дома сидра Правила Дома сидра

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Правила Дома сидра - Irving John - Страница 26


26
Изменить размер шрифта:

– Черт бы его побрал! – кричала Мелони, но река ревела еще громче, а пустой дом слыхивал и не такое, и Гомер промолчал. – Не повезло тебе, Солнышко, – вдруг выпалила Мелони. – Да? – Но Гомер как воды в рот набрал. – Да?! – крикнула во все легкие Мелони, на что лес за рекой откликнулся только коротеньким «а-а!».

Мелони ударила могучей ножищей по трухлявой балюстраде, и целая секция рухнула в реку.

– Вот так-то! – крикнула Мелони, но лес был такой густой, что поглотил без остатка возглас Мелони. Промолчал, как Гомер. – Господи Иисусе! – воскликнула Мелони, но мэнские леса опять не откликнулись.

Старый дом, кажется, проскрипел что-то, а может, вздохнул. Такой дом разрушить непросто, хотя время и другие вандалы частично сделали свое дело. Мелони пошла искать, к чему еще приложить силы. Гомер побрел следом, стараясь держаться на безопасном расстоянии.

– Солнышко, – позвала его Мелони, но тут увидела целое стекло в окне и разбила. – Солнышко, – повторила она, – у нас с тобой никого нет. Если ты сейчас скажешь, что у тебя есть я, а у меня – ты, я тебя убью.

Гомер не знал, как ее утихомирить, и опять не проронил ни слова.

– Если ты мне скажешь, что у нас есть твой обожаемый доктор или приют, – продолжала Мелони, топнула ногой по доске, проломила ее и, схватив обеими руками, стала расшатывать один из обломков. – Если ты это скажешь, то перед смертью я буду тебя пытать.

– Угу, – кивнул Гомер.

Вооружившись доской, Мелони стала бить ею по перилам ведущей наверх лестницы; перила с балясинами отвалились легко, но толстый столб, держащий первый пролет, стоял прочно. Отшвырнув доску, Мелони заключила его в свои медвежьи объятия.

– Черт бы вас всех побрал! – обругала она д-ра Кедра, свою мать, Сент-Облако и весь мир. Попробовала повалить столб, но он никак не отдирался от балки, идущей под полом. Тогда Мелони схватила кусок перил и стала, крутя им, как дубинкой, колотить по столбу, пока он наконец не рухнул. Попыталась его поднять, не смогла и рявкнула на Гомера: – Помоги мне! Ты что, ослеп?!

Взявшись вдвоем за столб, они, как тараном, пробили им стену кухни.

– Почему ты молчишь? Неужели тебя не мучает, кто с нами это сотворил? Тебе что, все равно?

– Не знаю, – ответил Гомер.

Затем стали вместе крушить один из столбов, на котором держался второй этаж. Нанесли три удара, каждый раз отскакивая в сторону. После четвертого столб рухнул. И сейчас же что-то над головами пришло в движение. Бросив таран, Мелони схватила рухнувший столб, попыталась разбежаться с ним, но сила инерции вынесла ее через порог на веранду. В тот же миг одна из верхних спален обрушилась в кухню. Тут же следом от крыши веранды отвалился кусок и увлек за собой в реку остаток перил. Даже Мелони поразил масштаб разрушений. Она почти нежно взяла Гомера за руку и потащила за собой на второй этаж – часть лестницы еще уцелела, вместе с комнатой, где когда-то пильщик любовался по утрам фотографией женщины с пони.

– Помоги мне, – мягко сказала Мелони Гомеру. Подошли к окну, сорвали ставню, висевшую на одной петле, бросили вниз и смотрели, как она, пробив крышу и пол веранды, плашмя упала в реку.

– Здорово, правда? – почему-то упавшим голосом произнесла Мелони.

Она сидела на том самом матрасе, где они стояли на коленях в тот день, когда с небес на крышу дома шлепнулась брошенная коршуном змея.

– Помоги мне, – сказала еще раз Мелони и рукой пригласила его сесть рядом. – Помоги, не то я сбегу, – сказала она и прибавила: – Помоги, не то убью кого-нибудь.

По-видимому, убить и сбежать было в ее понятии одно и то же. Да, Мелони не так-то легко помочь, но Гомер все-таки сделал попытку.

– Не убивай никого, – сказал он. – И не сбегай.

– А зачем оставаться? – возражала Мелони. – Ты ведь не останешься. Нет, ты не сбежишь. Тебя кто-нибудь усыновит.

– Никто не усыновит. Да я ни к кому больше и не поеду.

– Поедешь.

– Нет. Так что, пожалуйста, не сбегай и не убивай.

– Значит, если я останусь, ты тоже останешься? Да? Ты это хотел сказать? – спросила Мелони. «Это ли он хотел сказать?» – подумал Гомер. Но Мелони, по обыкновению, не дала ему времени на раздумье. – Обещай, Солнышко, что не уедешь, пока я здесь, – сказала она. Придвинулась к нему, взяла за руку, разжала пальцы и положила его указательный себе в рот. – Счастливчик пони, – проговорила она, но Гомер не был уверен, что пони очень уж повезло. Старый дом закряхтел. Мелони подвигала языком его палец. – Обещай, Солнышко, что не уедешь, пока я здесь, – повторила она.

– Да, – кивнул Гомер.

Мелони укусила палец.

– Обещаю, – сказал Гомер.

Еще один кусок лестницы рухнул в кухню, жалобно скрипели покосившиеся стропила, поддерживающие остаток крыши веранды.

Что же так завладело его вниманием, когда Мелони, достав его маленький пенис, затолкала его себе в рот? Он не боялся, что старый дом рухнет и убьет их, хотя основания для страха были. Не думал о предыстории матраса, на котором они лежали; она, конечно, была чудовищна даже по меркам Мелони. Не думал о собственной утраченной предыстории и о том, что лежать так с Мелони – значит предавать д-ра Кедра. Частично его внимание отвлекали звуки: чмокание Мелони, его и ее прерывистое дыхание. Этот шум похоти вызвал в памяти маленького Фаззи Бука и аппарат, увлажняющий легкие. Его грубая механическая работа всегда напоминала Гомеру, как хрупка человеческая жизнь.

Пенис Гомера во рту у Мелони сначала слегка вырос, но потом вдруг съежился, и Мелони удвоила усилия. Больше всего Гомеру мешала злополучная фотография, она отчетливо стояла у него в глазах. Он видел даже чистый четырехугольник на стене, где она недавно висела. Именно она разбудила его похоть, но вот теперь была явной помехой. Если раньше женщина с пенисом пони во рту напоминала предложение Мелони, то теперь и женщина и Мелони вызывали одно чувство – сострадание к униженным. Пони на фотографии, как и полагается бессловесной скотине, являл полнейшее равнодушие к происходящему. И Гомер чувствовал, что его пенис во рту у Мелони становится все меньше, каким, по его понятию, вообще никогда не был.

Мелони вдруг резко оттолкнула его. Такое унижение!

– Черт возьми! – крикнула она. – Что с тобой? Не говори, что дело во мне, а не в тебе!

– Точно, не в тебе, – сказал Гомер.

– Еще бы во мне! – кипела Мелони, губы у нее распухли, даже появились ссадины, на глазах навернулись слезы.

Она выдернула из-под него матрас, сложила вдвое и выбросила в окно. Матрас упал на крышу веранды и застрял в дыре, проделанной ставнем. Увидев, что матрас не спикировал в воду, Мелони взбеленилась, стала крушить ближайшую койку и плакала, не пряча слез. Гомер, как во второй вечер чтения «Джейн Эйр», поспешил уйти, еще попадешь под горячую руку! Сбежал по шатким ступеням вниз, ступил ногой на веранду, она затрещала и тяжело обрушилась в реку. Гомер потерял было равновесие. Услыхал, как над головой на остатки крыши упала не то койка, не то кусок стены. Спрыгнул на землю и бросился бежать на открытое место, подальше от рушившегося дома. Мелони, должно быть, видела его из окна второго этажа.

– Запомни, Солнышко, – крикнула она ему вдогонку, – ты обещал, что никуда не уедешь, пока я здесь. Не оставишь меня одну.

– Запомню! – крикнул он в ответ и быстро зашагал в сторону городка и дальше на холм, где стоял сиротский приют.

Он был еще на берегу, когда Мелони удалось наконец обрушить в реку остатки веранды вместе с частью второго этажа. Гомер остановился и долго смотрел, как вниз по реке уплывает чуть не половина старого дома. И он подумал, что Мелони, дай ей волю, могла бы спустить по реке весь городок. Но он не стал смотреть на дальнейший погром. А в приюте поспешил прямо в отделение мальчиков. Поднял матрас, хотел немедленно избавиться от фотографии. Но фотография исчезла.

– Это не я взял, – сказал Фаззи Бук.

Хотя был полдень, Фаззи все еще находился в увлажняющей палатке. Значит, опять началось ухудшение. По ночам он всегда в ней спал, она была, так сказать, его спальней. Если же оставался в ней на день, палатка становилась лечебницей. Каждый день ему что-то вливали и делали анализы, как говорил д-р Кедр. Гомер стоял у трепещущего, дышащего, хрипящего аппарата и допрашивал Фаззи, куда делась фотография. Выяснилось, что Джон Уилбур напрудил в постели такую лужу, что сестра Анджела велела ему лечь пока на кровать Гомера, а сама стала менять полусгнивший матрас. И тут Джон Уилбур под матрасом Гомера нашел фотографию.