Мир глазами Гарпа - Ирвинг Джон - Страница 70

И тогда хозяин позвал ветеринара. И ветеринар сделал псу какие-то уколы — наверное, чтобы немного его успокоить. И в течение двух дней пес лежал не вставая — ночью в кафе на полу, а днем под грузовиком. Не вставал он, даже когда тот проклятый кот проходил мимо по тротуару или усаживался умываться в конце переулка. Бедный пес!

— Наверное, ему было плохо! — сказал Уолт.

— А как по-твоему, он был умный? — спросил Гарп. Уолт был озадачен, но, подумав, ответил:

— По-моему, да.

— Верно, — сказал Гарп, — потому что каждый раз, натягивая цепь, он немного сдвигал грузовик, к которому был привязан, — совсем чуть-чуть, но все же сдвигал. И несмотря на то, что грузовик стоял без движения уже много лет и прирос ржавчиной к подложенным под него шлакоблокам и скорее бы все дома вокруг состарились и рухнули, чем этот грузовик сдвинулся с места, — но, несмотря на это, пес заставил-таки его сдвинуться с места. Совсем немного, конечно… И, как ты думаешь, — спросил Гарп у Уолта, — он достаточно сдвинул грузовик?

— Я думаю, да! — с удовольствием сказал Уолт. Хелен тоже так думала.

— Ему нужно было преодолеть всего несколько дюймов, чтобы добраться до кота, — сказал Гарп, и Уолт кивнул.

Хелен, убежденная, что конец у истории будет кровавый, вновь углубилась в чтение «Вечного мужа».

— И вот однажды, — медленно начал Гарп, — кот снова явился, и сел на тротуар в конце переулка, и принялся вылизывать лапки. Он тер влажными лапами старые шрамы на тех местах, где у него когда-то были уши, и то место, где у него когда-то был второй глаз, и неустанно наблюдал за противоположным концом переулка, где под грузовиком лежал пес. Кот скучал, ведь пес теперь больше не вылезал из-под грузовика. Но пес вылез!

— Я думаю, грузовик сдвинулся вполне достаточно? — спросил Уолт.

— Пес помчался по переулку быстрее прежнего; цепь так и плясала, струясь за ним, а кот и не подумал уйти, не подозревая, что на сей раз пес уже может достать до него. Вот только… — сказал Гарп и помолчал немного, — цепь оказалась все же недостаточно длинной. — (Хелен застонала.) — Пес уже схватил кота за башку, но не смог закрыть пасть, потому что натянувшаяся цепь душила его; он дернулся, и его тут же отшвырнуло назад — как и прежде! Ну и кот, понимая, что ситуация переменилась, бросился прочь.

— Господи! — воскликнула Хелен.

— Ой, нет! — вырвалось у Уолта.

— Конечно, дважды подобным образом провести опытного старого кота невозможно, — продолжал Гарп. — У пса был один-единственный шанс, и он его упустил. Кот никогда больше не подпустит его так близко.

— Какая ужасная история! — снова воскликнула Хелен.

Уолт молчал, но, похоже, был с ней согласен.

— Однако случилось и еще кое-что, — сказал Гарп. Уолт тут же с готовностью вскинул на него глаза, а Хелен в сильнейшем волнении опять затаила дыхание. — Кот был так напуган, что сломя голову выбежал на улицу, не посмотрев по сторонам. Ты ведь не выбегаешь на улицу, не глядя по сторонам, верно, Уолт? — обратился Гарп к сыну.

— Нет, — твердо сказал Уолт.

— Даже если тебя вот-вот укусит собака, — сказал Гарп. — Даже в этом случае. Ты никогда не выбегаешь на улицу, не посмотрев по сторонам, верно?

— Ой, ну конечно! Я же знаю! — сказал Уолт. — А что случилось с котом?

Гарп так громко хлопнул в ладоши, что мальчик вздрогнул.

— Он погиб — вот так! — воскликнул Гарп. — Хлоп! И все кончено. Был раздавлен в лепешку. Пожалуй, если бы псу все-таки удалось сомкнуть челюсти, у кота и то было бы больше шансов выжить.

— Его сбила машина? — спросил Уолт.

— Грузовик, — ответил Гарп. — Прямо по голове ему проехал. И мозги вылетели наружу через те дырки, которые остались на месте ушей.

— Грузовик раздавил его? — спросил Уолт.

— В лепешку, — повторил Гарп и показал мальчику свою плоскую ладонь, даже подержал ее у него перед носом для пущей наглядности.

Господи, подумала Хелен, все-таки история-то была для Уолта! Никогда не выбегай на улицу, не посмотрев по сторонам!

— Конец, — сказал Гарп.

— Спокойной ночи, — сказал Уолт.

— Спокойной ночи, — ответил Гарп. И Хелен услышала, как они поцеловали друг друга.

— А почему все-таки у этого пса не было имени? — спросил Уолт.

— Не знаю, — сказал Гарп. — Не выбегай на улицу, не посмотрев по сторонам!

Когда Уолт заснул, Хелен и Гарп занялись сексом. Но Хелен никак не могла забыть рассказанную Гарпом историю — какое-то странное предчувствие овладело ею.

— А ведь пес никогда бы не смог сдвинуть грузовик, — сказала она. — Ни на один дюйм!

— Верно, — сказал Гарп. И Хелен поняла, что он и вправду был там.

— Ну и как же тебе удалось его сдвинуть? — спросила она.

— Я тоже не смог, — сказал Гарп. — Он врос в землю. Я просто срезал с собачьей цепи одно звено — ночью, когда он кафе сторожил, — и заказал у жестянщика несколько таких звеньев. И на следующую ночь добавил их к цепи пса — около шести дюймов.

— В общем, кот ни на какую улицу не выбегал? — спросила Хелен.

— Нет, это все для Уолта, — признался Гарп.

— Естественно, — сказала Хелен.

— Цепь оказалась достаточной длины, — сказал Гарп. — Кот убежать не смог.

— Пес убил кота? — спросила Хелен.

— Перекусил пополам, — сказал Гарп.

— И это случилось в одном немецком городе? — спросила Хелен.

— Нет, в австрийском, — сказал Гарп. — В Вене. Я в Германии никогда не жил.

— Но как же пес мог участвовать в войне? — удивилась Хелен. — Ведь в таком случае ему было бы не меньше двадцати лет к тому времени.

— А он и не участвовал в войне, — сказал Гарп. — Это был просто пес. В войне участвовал его хозяин — владелец кафе. Потому-то он и умел дрессировать собак. Он научил пса убивать любого, кто войдет в кафе после наступления темноты. Пока на улице было светло, в кафе мог кто хочешь зайти. А когда темнело, даже сам хозяин туда сунуться не решался.

— Ничего себе! — воскликнула Хелен. — А если бы там случился пожар? По-моему, весьма несовершенный метод дрессировки.

— По всей видимости, дрессура была боевая, — сказал Гарп.

— Ну что ж, — сказала Хелен. — Во всяком случае, это более правдоподобно, чем участие самого пса в войне.

— Ты правда так думаешь? — спросил Гарп. И ей показалось, он в первый раз за весь этот вечер заинтересовался по-настоящему. — Интересно… Тем более что я только что все это придумал.

— Насчет того, что хозяин собаки был на войне? — спросила Хелен.

— Как тебе сказать… не только, — признался Гарп.

— Так какую же часть истории ты выдумал? — спросила она.

— Всю целиком, — ответил он.

Они лежали в постели, и Хелен, прижавшись к нему, почти не дышала, понимая, что это один из самых щекотливых для него моментов.

— Или… почти всю, — прибавил он, помолчав. Гарпу никогда не надоедало играть в эту игру, хотя Хелен от нее уже порядком устала. Теперь он, конечно, подождет, когда она снова спросит: «И что же здесь правда, а что вымысел?» И он, конечно же, скажет, что это не имеет значения, пусть она лучше скажет, во что она не поверила. Тогда он эту часть переделает. Все, чему она верила, было истинным; все, чему она не верила, требовало доработки. Если же она верила всему рассказу, то и все целиком могло стать истиной. Как рассказчик он был совершенно безжалостен, и Хелен это знала. Если истина удовлетворяла его замыслу, он твердой рукой обнажал ее, но, если она представлялась ему неподходящей, он не задумываясь ее перекраивал.

— Когда ты вдоволь наиграешься с этим сюжетом, — сказала Хелен, — я бы все-таки хотела узнать, что же произошло на самом деле.

— Ну, на самом деле, — сказал Гарп, — это был бигль, а не овчарка.

— Бигль?

— Ну, если честно, то миттельшнауцер. И он действительно целыми днями сидел на привязи в дальнем конце переулка, но привязан был совсем не к армейскому грузовику.