Человек воды - Ирвинг Джон - Страница 63

И он спросил, есть ли у нее время.

Глава 27

КАК ЧТО-ТО ОДНО ОТНОСИТСЯ К ЧЕМУ-ТО ДРУГОМУ?

Ральф попытался объяснить структуру своего фильма, сравнивая его с современным романом Хельбарта «Роковые телеграммы».

— Структура — это все, — заявил он. Затем процитировал анонс с обложки книги, в котором говорилось, что Хельбарт совершил в некотором роде прорыв. «Все образы, все ассоциации на деле являются вспомогательными средствами автора; это скорее элементы структуры текста, чем истории персонажей; Хельбарт усложняет вариации игры со словом, а не сам сюжет», — утверждалось в анонсе.

Кент часто кивал головой, но Ральф больше беспокоился о том, чтобы его поняли Трампер и Тюльпен. Сравнение с романом Хельбарта имело целью пролить необходимый свет на его работу для редактора Тюльпен и звукорежиссера Трампера.

— Ты сечешь? — спросил Ральф у Тюльпен.

— А тебе понравилась эта книга, Ральф? — ответила Тюльпен.

— Дело не в этом, дело вовсе не в этом, черт побери! — кипятился Ральф. — Она заинтересовала меня только в качестве примера. Ну конечно, она мне не понравилась.

— Думаю, она просто ужасна! — сказала Тюльпен.

— Практически нечитабельна, — добавил Трампер, направляясь в ванную с книгой под мышкой. На самом деле он еще даже не открывал ее.

Он уселся в ванну, окруженный записками, появление которых объясняется наличием телефона в ванной. Ральф перенес его сюда, когда обнаружил слишком большое число междугородних звонков, в которых никто не желал признаваться. Он был уверен, что прохожие с Кристофер-стрит заскакивали в студию для того, чтобы позвонить в другой город. Они проникали внутрь (по его теории), когда Тюльпен, Трампер и Кент были заняты в других комнатах студии. Как бы там ни было, любому проникшему в студию с подобной целью не пришло бы в голову искать телефон в ванной.

— Ну а если кто-то заскочит, чтобы воспользоваться ванной? — спросил Трампер.

Но, тем не менее, телефон был установлен в ванной. Стены, крышка сливного бачка, зеркало и полки были покрыты записками, номерами телефонов, срочными запросами и телефонными сообщениями, которые принимал Кент.

Сняв трубку с телефона, Трампер открыл «Роковые телеграммы». Ральф уверял, что особенность структуры этой книги делает возможным чтение ее с любого места, якобы все будет понятно. Открыв на середине, Трампер прочитал главу 77 от начала до конца.

Глава 77

«С первого момента, как он увидел ее, он догадался. И все же он упорствовал.

Мы мгновенно ощутили, что система соединения шарниров была непригодной. Тогда почему мы настаивали на этом?

В следующий момент коза была умервшлена, мы видели, что нас привели сюда для того же. Притворяться, что это не так, было бы абсурдным. И все же Мэри Бет солгала.

Как бы там ни было, не имело смысла использовать выдернутую розетку подобным образом. Однако это могло сработать.

В отвратительном потрошении Чарльза не было ни капли забавного. Странно, что мы не были шокированы, когда Холли засмеялась.

С такими ногами, как у него, Эдди оставалось не слишком много надежды. Но, взглянув на него, тем не менее, можно было подумать, что с его пальцами на ногах по-прежнему все в порядке.

— Не подходите ко мне! — стонала Эстелла, простирая руки.

Мы знали, что мысль о нуге с рогаликом противоречит концепции намазывания. Однако и то и другое было коричневым.

Разумеется, страх карлика перед очень большой кошкой Харольда не поддавался никакой логике. Но если бы вы провели какое-то время на коленях, то вы бы убедились, насколько по-другому все выглядит оттуда».

Это была глава 77. Заинтересовавшись «потрошением Чарльза», Трампер перечитал ее снова. Ему пришелся по душе отрывок о нуге и рогалике. Он прочитал главу в третий раз, раздражаясь оттого, что так и не понял, что случилось с ногами Эдди. И кто такая Эстелла?

В дверь ванной постучал Ральф; он хотел воспользоваться телефоном.

— Я понимаю страх карлика перед очень большой кошкой Харольда, — заявил ему Трампер через закрытую дверь. Ральф отошел, чертыхаясь.

Чего Трампер никак не мог понять, так это какое отношение имела книга Хельбарта к фильму Ральфа. Затем ему пришла в голову одна мысль: возможно, ни то ни другое вообще не имеет смысла. Почему-то это заставило его проникнуться большей симпатией к фильму. Расслабившись, он приблизился к унитазу. Однако расслабление оказалось чрезмерным, поскольку он позабыл расстегнуть ширинку. Из шланга с блокированным носиком очень трудно попасть в цель. Он пустил струю прямо себе в ботинок и, отскочив назад, сбил локтем в раковину телефон. Поморщившись, он неуклюже полил мочой путь к унитазу. Хотя писать в его состоянии было очень больно, но остановиться было бы еще больней.

Слишком большая плата за расслабление, подумал он. И тут ему на ум пришел один из множества уроков, извлеченных им из поэмы «Аксельт и Туннель» — страшная история о Спроге.

Спрог был телохранителем Аксельта: оруженосцем, слугой, точильщиком ножей, главным охотником, командиром разведчиков, излюбленным партнером в диспутах, надежным поставщиком шлюх. Когда они наезжали в захваченные города, Спрог пробовал все, что подавали Аксельту до того, как господин успевал что-либо съесть.

Старый Так подарил Спрога Аксельту в день его рождения, когда тому исполнился двадцать один год. Аксельт обрадовался Спрогу намного больше, чем любой из своих лошадей, собак или других слуг. В день рождения Спрога Аксельт подарил ему плененную гретцкую женщину по имени Флавия, которая пользовалась его высочайшим покровительством. Флавия очень нравилась Аксельту; так что вы видите, как высоко он ценил Спрога.

Спрог не был гретцем. В плен гретцких мужчин не брали — только женщин. Гретцких мужчин заставляли рыть огромную яму, затем забивали их камнями до смерти, сбрасывали в яму и засыпали землей.

Однажды Старый Так возвращался с войны берегом Швуда, когда один из его разведчиков подъехал к нему и доложил, что берег впереди перегорожен длинной весельной шлюпкой, перед которой стоит человек, держащий в руках огромное плавучее бревно, как если бы это был легкий деревянный молоток.

Старый Так проехал со своим отрядом вперед, дабы взглянуть на диво. Человек этот был ростом не более пяти футов, с курчавыми светлыми волосами, но ширина его груди была поразительной: наверное, все те же пять футов. Ни шеи, ни запястий, ни лодыжек — эдакий здоровенный сундук без рук и ног, с лицом не менее невыразительным и плоским, чем обрамленная курчавыми светлыми волосами наковальня. Огромное бревно легко покоилось на его плече.

— Поезжай на него, — велел Старый Так одному из своих дружинников, и тот стремительно рванул на эту странную груду мускулов, преградившую путь своею весельной шлюпкой.

Могучий карлик махнул бревном, словно бейсбольной битой, по груди лошади, сразив животное наповал, затем вырвал смельчака из седла и переломил надвое, будто соломинку. Потом он снова замахнулся бревном, словно ракеткой, уставившись в ту точку берега, откуда Старый Так со своей дружиной наблюдал за происходящим.

Трампер вспомнил, как подумал тогда, что остальные воины в этот момент, наверное, наложили в штаны.

Но Старый Так был не таким расточительным, чтобы жертвовать людьми понапрасну. Стоило ему увидеть этого карлу, как он сразу распознал в нем незаменимого телохранителя, поэтому он выслал гонца за подмогой. Это дивное диво нужно было ему живым.

Около двадцати воинов с сетями и острогами в конце концов захватили в плен огромного тролля, перегородившего берег Швуда. Старший из ловцов первым назвал пленника Спрогом. «Da Sprog» в грубом переводе значит «дьявольская гадина», наиглавнейший гад, который изображает дьявола или в образе которого дьявол хромает по земле, — неизменный атрибут их религии.

Но все это оказалось чепухой. Спрог так же легко обучался, как сокол, и скоро был предан Старому Таку не меньше, чем любимый пес Така Ротц. Так что, расставшись со Спрогом и подарив его своему сыну Аксельту, Старый Так продемонстрировал самым наглядным образом свою отцовскую любовь.