Врата трех миров - Ирвин Ян - Страница 5

Рульк потер подбородок.

– Ну что же, нам еще целый день ждать восхода луны. Если я смогу тебя успокоить, это пойдет на пользу делу. Следуй за мной.

Когда они оказались во дворе, было еще темно, но исходивший из окна свет помогал им найти во мраке дорогу.

Рульк приподнял крышку люка и посветил фонарем на металлическую лесенку.

– Спускайся!

Сам он последовал за Караной и, потушив фонарь, вызвал тень Базунеца. В темноте девушка не видела, как именно Рульк это сделал.

Вначале на стене появились лишь черно-белые очертания. Вскоре эти очертания приобрели форму человеческой фигуры, затем призрак начал отделяться от стены: появился ястребиный нос, шевельнулись тонкие губы и послышался скрипучий голос.

– Почему ты снова меня вызываешь? – осведомился он ворчливым тоном. – Оставь меня в покое.

– Ты не будешь знать покоя, пока твои грехи остаются безнаказанными! Вот твой потомок, между вами более двадцати поколений. Это Карана Элинора Мелузельда Ферн. – Рульк подтолкнул девушку вперед.

Карана сопротивлялась: ей было страшно. Тень Базунеца плюнула ей под ноги. Фосфоресцирующая слюна испарилась, растворившись в воздухе.

– Мерзкая девчонка, – прошипел призрак.

– Она хочет знать, что случилось с ее отцом, Галлиадом, он умер в Каркароне.

Базунец в волнении замахал руками.

– Никогда о нем не слышал, – пробормотал он, тщетно пытаясь просочиться обратно в камень и слиться со стеной.

– Лжец! – закричала Карана. – Он часто сюда приходил. И всегда рассказывал мне перед сном истории про духов Каркарона. – Истории о Базунеце пугали ее больше всего.

Вновь отделившись от стены, Базунец заколыхался перед Рульком и Караной в воздухе. Его худое бородатое лицо выражало ярость, ноздри раздулись. Нос с горбинкой, черные глаза – никакого сходства с Караной. Призрак орал прямо ей в лицо, махая своим плащом. Карана в ужасе подпрыгнула и попятилась, наткнувшись на лестницу.

– Прекрати! – закричал Рульк. Когда Карана пришла в себя, Базунец уже снова слился со стеной, и видны были лишь его глаза и крючковатый нос.

– Интересно… – начал Рульк.

– Что?

– Ты говоришь, Галлиада забили насмерть из-за пригоршни монет. Какой вор стал бы сидеть здесь в засаде, здесь, где много лет никто не ходил? Интересно, не слишком ли Галлиад докучал духу Базунеца?

– Мой отец не боялся духов.

– Давай-ка начистоту, тень, – сказал Рульк и сделал что-то в темноте, отчего призрак засветился, как докрасна раскаленная кочерга. – Что ты сделал с ее отцом?

– Противный, дурацкий человечишка! – зарычал Базунец, снова вырвавшись из стены. – Всегда совал во все свой нос и пытался выведать мои секреты. Ха! Я сжег свои бумаги, превратив их в пепел, перед тем как умер. Никто не сможет воспользоваться плодами моих трудов, даже ты, Рульк! В любом случае я дам отпор! Но Галлиад выбрал легкий путь – он извлек мои кости из склепа и осмелился вызвать мой дух. И не думай, что я был первым! – с насмешкой бросил он Каране. – Он хорошо овладел грязным искусством некромагии. – Призрак снова слился со стеной, почти растаяв.

– Не уходи, – бархатным голосом произнес Рульк. – Почему он умер?

– Галлиад был не так хитер, как я! – Глаза Базунеца блеснули, как у крысы. – Я затеял с ним игривый танец, и мы весело вскарабкались на самую верхушку башни. Он продолжал мне докучать, и я, разозлившись, налетел на него. Он упал и разбился.

– Ты убил его! – воскликнула Карана. – Ты убил моего отца! – Она попыталась ударить своими кулачками призрак, но в результате лишь до крови изранила костяшки пальцев.

– Смерть за жизнь, – с мрачной иронией сказал дух Базунеца. – Он оживил мои мертвые кости, а это гораздо большее преступление, нежели отнять у живого жалкую жизнь.

– Убийца! – завопила Карана, неистово колотя воздух. Рульк удерживал ее за руки.

– Дарующий жизнь! — сплюнул Базунец. – Я умер шестьсот лет тому назад и все еще не могу спокойно лежать в своей могиле. Отошли меня обратно!

– Довольно! – заявил Рульк.

Его фонарь ярко вспыхнул, и Базунец растаял в воздухе, хотя все еще были слышны его крики: «Отошли меня обратно! Отошли меня обратно!» Тогда Карана поспешно поднялась по лестнице, и Рульк закрыл люк подвала.

Когда они вернулись в башню, он усадил Карану на скамью и поднес к ее губам чашку с водой. Девушку трясло. Она взяла чашку и, держа ее обеими руками, время от времени отпивала из нее, уставившись в пол. Так продолжалось долго. Наконец она сильно вздрогнула и взглянула на Рулька. Ее зеленые, как малахит, глаза мерцали при свете.

– Он вовсе не был убит, не так ли? Это всего лишь нелепый несчастный случай, который ничего не значит.

– Именно, предумышленный несчастный случай, не более, – сказал он. – Духи не могут убивать. Тебе теперь лучше, когда ты все знаешь?

– Что мой любимый отец занимался черной магией и некромагией? Нет! Только восьмилетний ребенок мог думать, что он совершенен. Я должна была знать правду.

Она продолжала нервно расхаживать взад и вперед по комнате, пребывая в таком же волнении, как и там, внизу. Рульк сделал какое-то движение руками за спиной у Караны, и вдруг у нее отяжелела голова.

– О, я так устала.

– Поспи, – прошептал он, водя пальцами по ее лицу. – Уже почти рассвет, а будущей ночью ни один из нас не сможет отдохнуть.

Глаза Караны закрылись, она опустилась на пол, и Рульк положил ее в спальный мешок.

– Итак, – произнес Рульк как раз перед восходом луны в тот вечер, – ты готова?

– Почти! – Она все еще размышляла о том, к какой цели стремился ее отец. – Однако перед тем, как мы начнем, я должна знать, что случилось с Лианом.

– Еще одно условие! Он там, со всеми остальными. – Рульк махнул рукой в сторону амбразуры, из которой открывался вид на восток, на образованный скалами амфитеатр.

– Я должна быть уверена, что он в безопасности. – Рульк сдержал свое нетерпение:

– Хорошо. Поднимайся!

– Что?

– Поднимайся, и я тебе покажу. Я в любом случае хотел продемонстрировать тебе свое изобретение в действии.

Она не без волнения подошла к машине. Один из гаршардов, с серыми бородавками по всему лицу, подбросил ее, а Рульк поймал и усадил рядом с собой.

– Держись покрепче за поручень, – посоветовал он, манипулируя рычагами, кнопками и колесиками, – чувствовалось, что он хорошо в этом напрактиковался.

Конструкция засветилась, вокруг них соткался сферический щит, очертания комнаты скрыл туман, и машина с грохотом взмыла вверх. Карана ощутила дурноту, ее затошнило. Потом машина начала набирать скорость, и вот они уже поднялись в небо через пролом в крыше башни. Щит, окружавший их, вспыхнул, напоминая с земли маленькое солнце. Машина плыла в воздухе. Рульк испустил ликующий вопль, глядя на врагов.

Посмотрев вниз, Карана заметила всю компанию преследователей Рулька – они походили на семейство муравьев, собравшееся в дальнем конце амфитеатра. Потом она увидела Лиана, в отчаянии взиравшего на нее, и ощутила его боль. Она стыдилась того, что ей предстояло совершить, и боялась его презрения, но другого выхода у нее не было.

Рульк простер руку, указывая куда-то поверх голов. Всходила луна – огромная, темная и полная. Темная луна в хайт являлась свидетельством того, что должно сбыться нечто ужасное. Карана схватилась за живот. Когда луна дважды в месяц прибывала и показывалась ее темная сторона, у Караны всегда начинались сильные боли, но сейчас, в день середины зимы, предзнаменование было невообразимо зловещим.

Рульк поигрывал рычагами машины, заставляя механизм то парить, то внезапно падать в пропасть, демонстрируя его возможности и дразня собравшихся внизу. Карана стояла рядом с Рульком, застыв, как статуя. Возможно, сегодня наступит конец ее мира. Затем ясно, словно смотрела в бинокль Рулька, она увидела, как Тензор, шатаясь, поднялся на ноги, взял у Ксары лук и стрелу с красным оперением и натянул тетиву.