Винтерфилд - Ипатова Наталия Борисовна - Страница 24

Поле битвы было оставлено ей. Слава богу.

17. Продолжительная верховая прогулка втроем

Утро залило золотом двор и струилось в холл сквозь распахнутые ворота. Шатаясь, навстречу Лее по коридору шел Романе в насквозь мокрой тунике. Увидев ее, он криво улыбнулся, посторонился, прижавшись спиной к камню. Полные грустного сарказма глаза сегодняшним утром не оскорбили ее, как обычно, откровенным взглядом. Видно, им в самом деле давно стоило поговорить.

Волосы, влажные как после купания, облепляли его виски и лоб. Лея остановилась перед ним, чего никогда не делала раньше по доброй воле.

— Я у-нич-то-жен, — выдохнул он. — Он превзошел самого себя. В него бес вселился.

Нерешительно протянул руку, чтобы коснуться ее щеки, но… было уже не к кому. Лея со всех ног, сжимая и разжимая кулаки, неслась во двор.

— Лорд Грэй!

Воздух сгустился и зазвенел. Впору было бы ему и кровавым туманом подернуться, так она была разъярена.

Он собирался куда-то ехать, и, чтобы обернуться к ней, ему понадобилось вынуть ногу из стремени.

— К вашим услугам, мисс Андольф.

— Лорд Грэй, — повторила она, — может, вы скажете, что я вмешиваюсь не в свое дело, что вы не в пример лучше знаете, как воспитывать дворянских недорослей… Однако я считаю, что вы превысили всяческую меру. Я требую, чтобы с сегодняшнего же дня вы прекратили глумиться над человеческим достоинством Романо.

— Вот как? — удивился лорд Грэй и даже бровь приподнял. — Вы, стало быть, обнаружили, что оно у него есть?

Жилы вздулись у него на лбу. «Вот уж у кого похмелье! — подумалось Лее. — Похоже, что Романо-то вчера отделался легче других».

— И я не позволю, — сказала она тише, как всегда, когда желала быть услышанной, — делать из меня орудие изощренной пытки. Надеюсь, вьд меня правильно поймете.

— Это — ваше право, мисс Андольф. Надеюсь, вы тоже меня правильно поймете.

Он не собирался ни спорить с нею, ни, тем более, пререкаться. Пока она краснела и бледнела от его последней реплики, которая, с какой стороны ни взгляни, была весьма прозрачна, он бросил ей уже из седла:

— Если он и вправду хочет получить такую девушку, как ты, пусть будет тебя достоин.

Развернул коня и скрылся под воротной аркой, рассыпая густую дробь по настилу моста.

Как выяснилось, ездил он с утра недаром. Вернувшись к обеду, проветрившись и подобрев, он оглядел их за столом и сказал:

— Я затеваю верховую прогулку по провинции. Обычно я делаю это каждый год, в пору жатвы. Желающие научиться чему-то доброму или просто сменить обстановку могут ко мне присоединиться. Мисс Андольф?

Лея непроизвольно переглянулась с Романо.

— О нем и речи нет, он едет независимо от своего желания. Он — лорд, и должен знать, где и когда его способен обмануть управляющий. Мне предстоит оценить доход провинции и, как следствие, свое благосостояние на будущий год. Лорд зависит от налогов. А вы, разумеется, вправе отказаться. Все-таки две недели в седле.

Затравленный взгляд Романо был как крик о помощи.

— Сдюжу, — улыбнулась Лея. — Разве эта поездка не была бы в русле всей предыдущей преподанной мне в Винтерфилде науки?

— Кто знает, — пожал плечами лорд Грэй. — Может быть, ваш счастливый избранник предпочел бы супругу глупее себя? Но, если вы определенно едете, позаботьтесь взять с собой оружие и все то, без чего вы не в состоянии обойтись две недели. Мисс Андольф, вам имеет смысл одеться по-мужски. И будьте готовы выехать завтра на рассвете.

Они отправились втроем и налегке, как любил лорд Грэй. Обычно его в таких поездках сопровождал Оттис, но на этот раз его с собою не позвали, да тот как будто и не рвался. Тем, без чего Романо Кадуцци не мог обойтись две недели, как ни странно, оказалась лютня, с которой он обращался умело и бережно и вез притороченной к седлу, а вечерами или на коротких привалах забавлял Лею, пробуя силы в посвящаемых ей кансонах. Это было единственное, от чего приходилось краснеть: переходя на язык поэтических преувеличений, без которых немыслима любовная лирика Приморского Юга, Романо опять становился несносен. Не то собственник ехал с нею рядом, не то — робкий влюбленный, но какая-то связь между ними безусловно установилась. Она ловила на себе та донельзя довольный его взгляд, то — восхищенный, как будто она уже ответила ему «да». Да ведь так оно, собственно, и было: если он не полный дурак — уж кем-кем, а дураком-то Романо Кадуцци не был! — то никак иначе и не смог бы истолковать ее беспомощный лепет там, у двери. И вместе с тем ее от души забавляла аккуратность, с какой он держался в ее тени, пользуясь ею как щитом от страшного лорда. Вполне приличное поведение которого, однако, Лея не рискнула бы отнести на счет полученной от нее выволочки.

Лорд Грэй с тем же успехом мог ехать и один. Городок за городком, деревню за деревней объезжал он, останавливаясь в них лишь настолько, чтобы побеседовать с магистратом, старостами общины или вольными арендаторами. Он обладал довольно редким для хозяина качеством: ему не врали. Казалось бы, для тех, кто отдает господину долю дохода, было бы совершенно естественно этот доход приуменьшить, однако подданные, видимо, были уже научены долгим опытом. Лорд Грэй, взглянув на колосящееся поле, мог сразу сказать, сколько оно по осени даст бушелей с акра. Вылущивая и перекатывая меж пальцами зерна, он мог определить их спелость, твердость и качество еще только будущей муки. С точностью до десяти фунтов он мог на глаз взвесить корову. С магистратами было сложнее, синдики спали и видели городской бюджет в своей полной власти, однако и бухгалтерские книги отнюдь не представлялись дотошному лорду китайской грамотой.

— Как? — спросила Лея.

Он удовлетворенно кивнул: — Хороший год.

И впрямь. Никто не любит платить налоги, однако куда бы Лея ни обратила взгляд, нигде в лицах она не обнаруживала ненависти или хотя бы недоброжелательства. На них смотрели с улыбкой, а чаще — равнодушно.

У всех по этой поре важные и спешные дела, помимо визита лорда. Хорошо живут там, где могут себе такое позволить. Видно было, что провинция — не бедная. Дома здесь ставили либо каменные, либо деревянные, в два этажа, и в большинстве крыли их черепицей, а не соломой. Женщины носили цветные платья и чепцы с кружевами, на ногах — кожаную обувь. Воду тут пили разве что в наказание, все больше — светлый эль.

— Послушайте, — сказал Романо, — а ведь вы могли бы выжимать из них и больше! Знаете эту мортонову вилку? Вы много тратите, значит, у вас много денег: как насчет сеньора? Вы мало тратите, значит, у вас много остается: как насчет сеньора? Золотое, между прочим, дно!

— А зачем? — лениво удивился лорд Грэй.

Они сидели на обочине дороги, наскоро перекусывая на полпути меж деревней, которую они оставили поутру, и гарнизонным городком, куда лорд Грэй намеревался нагрянуть ближе к вечеру. Лошади бродили неподалеку, позванивая сбруей, Лея, жмурясь, ловила лицом солнце, лорд Грэй в расстегнутом камзоле полулежал, опираясь на локоть — ни дать ни взять дог в окружении щенят. Пахло чисто по-осеннему: дымом от сжигаемых на подворьях растительных остатков. Романе валялся навзничь на жухлой траве, как бы придавленный тренькающей лютней.

— …груди твои, широкие в основании, — бормотал он, — стоящие прямо и сладкие как… мм… этот кусок никак не получается. А почему они вообще должны быть сладкие? Лея…

— Заткнись, охальник!

— …словно двойни молодой серны.

Стоило взглянуть на нее, чтобы догадаться, кого он пытается описать.

— Мальчик, не тронь Писание!

— Так ведь шедевр! Так и тянет слямзить строчечку… И виноградник твой в цвету… О Каллипига! — взвыл незадачливый трубадур. Лея, сдавленно хохоча, уткнулась лицом в колени. Ее классического образования хватало в самый раз, чтобы понять, какая часть ее божественного тела удостоилась греческого эпитета. Лорд Грэй только посмеивался. Должно быть, у него тоже было классическое образование.