«Оранжевая революция». Украинская версия - Коллектив авторов - Страница 57

Тем не менее налицо признаки эрозии режима, подобной той, которая происходила в Украине. Правящая номенклатура расколота, а репрессивный, авторитарный и изоляционистский характер режима отталкивает от себя молодое поколение.

События в Украине в Белоруссии не просто приветствовались – тысячи молодых людей присоединились к своим украинским собратьям и поддержали «оранжевую революцию» во многих городах. Они могут сформировать ядро гражданского протеста против режима Лукашенко.

До сих пор два самых крупных государства восточной окраины Европейского союза демонстрировали существенно разные модели развития, и можно ожидать, что так же будет и дальше. Россия – не Украина, и наоборот. Если принять во внимание разницу в экономическом потенциале, усиливающуюся интеграцию российских корпораций в мировую экономику, относительный консенсус среди правящей элиты, а также успешное восстановление авторитета государственной власти, не говоря уж о постоянно растущем государственном бюджете и успешном сдерживании олигархических и специфических заинтересованных групп, Российская Федерация выглядит более консолидированной и стабильной. Кроме того, нынешний режим, как кажется, пользуется поддержкой нового среднего класса, который появился как одно из следствий реформ и экономического роста, начавшегося с середины 90-х годов. В свете этих факторов переход от ельцинской системы к новому президентству во главе с Путиным приобрел форму эволюционного развития, следуя русской традиции «революции сверху». Массы не играли в этом никакой роли.

В Украине все было наоборот. Хотя известное время там наблюдался экономический рост, ее экономические возможности ограниченны. Нет продвижения на западные рынки, иностранные инвестиции все еще остаются на относительно низком уровне, а в ключевых отраслях в большей или меньшей мере доминируют группы российского капитала. Региональные различия внесли свой вклад в отсутствие консенсуса среди конкурирующих групп властной элиты. И в отличие от России, где государственная власть стала ключевым элементом процесса модернизации, в Украине основная задача контрэлит, поддержанных спонтанными объединениями и массовыми гражданскими движениями, заключалась в том, чтобы завоевать государство и разрушить старую систему. Лишь после этого могли бы быть начаты структурные реформы и осуществлены проекты модернизации и демократизации.

Однако развитие событий в Украине заставляет задуматься о проблеме, которая возникнет в России в 2008 году, когда нынешний президент, согласно конституции, не сможет баллотироваться на третий срок. Будут ли тогда в России менять конституцию или же произойдут какие-то коррективы во властных отношениях политической системы? В частности, сможет ли Россия уйти от президентской демократии со все подавляющей властью президента к политической системе, в которой увеличится роль политических партий, общественных движений и парламента?

Как и в Белоруссии, события в Украине пробудили дух демократических оппозиционных сил в России, способных перегруппироваться и усилиться к 2007 году. Но опять-таки следует констатировать различие. Большая часть демократических сил сейчас заклеймена как анахронистические пережитки ельцинской эры и имеет низкую поддержку населения.

Подведем итог. После более чем десяти лет преобразований на постсоветском пространстве возникли две альтернативные модели общественного и политического развития. Большинство государств СНГ пока следуют курсом, основанным на авторитарных, административных и централистских концепциях, где изменений или вовсе нет или же они идут по традиционной модели «революции сверху». Изменения во власти происходят по соглашению в среде правящих властных элит, а выборы, проводимые после этого или параллельно с этими соглашениями, не дают оппозиционным силам реального шанса получить власть. При всем том, как показывает российский опыт, политические режимы, которые следуют этой модели, довольно успешно легитимизировали себя тем, что обеспечивали политическую стабильность и экономическое благополучие.

Украинский случай резко расходится с этой моделью, так как структуры контрэлиты смогли прийти к власти путем демократических избирательных процедур и путем мобилизации граждан. Такой процесс предоставляет шансы для осуществления альтернативного и демократического проекта правления, основанного на активном участии широких слоев гражданского общества. Впервые после развала Советского Союза возникла новая парадигма власти в Восточной Европе.

Перспектива

Какими бы ни были мотивы России – то ли это некая паническая реакция против расширения ЕС на восток, то ли возродившийся вновь рефлекс изоляционизма или же простая переоценка своего могущества – Россия без всякой необходимости сумела поставить себя в трудное положение. Потеряна значительная часть международного признания и репутации, завоеванных в период после сентября 2001 года. После этого Россия пыталась ограничить ущерб и уйти из ловушки, в которую сама себя загнала. В этом контексте последние заявления президента Путина и российского министра иностранных дел указывают не только на упомянутые усилия, но и на то, что российская внешняя политика возвращается к большей реалистичности. Украинская игра была рискованной, не совсем хорошо подготовленной и потерпела поражение. Необходимо теперь считаться с новыми реалиями, для того чтобы найти модус вивенди. В этом отношении нет другой альтернативы как работать с новым украинским президентом. В то же время экономическое взаимопроникновение государств СНГ усиливается, что принуждает Россию к действию, так как в ближайшем будущем Украина едва ли вступит в ЕС и поэтому попытки России оказывать влияние на украинскую политику не угаснут.

Тяготеющий к реалистической политике Ющенко не будет класть все яйца в корзину ЕС. Было бы глупо и недальновидно аннулировать Ялтинское соглашение о создании Единого экономического пространства. Но судьба Ялтинского соглашения также зависит и от других игроков. Не вполне ясно, как будет действовать Лукашенко. Однако для Ющенко лакмусовой бумагой его лидерства окажется способность устоять перед требованиями осуществить то, что выдвигается националистическими кругами его коалиции.

Российская политика в этом отношении довольно ясна: прежде всего она будет стремиться спасти Ялтинское соглашение. Вторая цель – избежать одиночества и изоляции при конфронтации с таким мощным геополитическим и геоэкономическим блоком, каким, несмотря на внутренний раскол и сравнительно невысокую военную мощь, является сегодня Европейский союз. Украинский кризис продемонстрировал:

1. политическую волю ЕС разрешать конфликты в Европе политическими средствами;

2. пределы возможностей односторонних политических действий в Европе;

3. опасность самоизоляционизма;

4. необходимость создать некий механизм разрешения конфликтов, который бы отражал частную и общую ответственность России и ЕС за мир и развитие в Европе. Мы можем лишь надеяться на то, что политический кризис в Украине приведет к эффекту своеобразного катарсиса в отношениях между ЕС и Россией, который будет способствовать устранению иллюзий относительно возможностей проведения политики силы и обвинений в нарушении правовых норм, а также подтолкнет Россию и ЕС совместно взять на себя ответственность в этом регионе.

Как это будет, покажет ближайший саммит в Москве. До тех пор двусторонние отношения России, особенно в рамках диалога тройки, включающей Париж, Берлин и, возможно, Лондон, могут играть важную роль в устранении конфликта изнутри и заблокировать рост антироссийских настроений в Брюсселе.