«Оранжевая революция». Украинская версия - Коллектив авторов - Страница 44

Политическое значение этой дискуссии заключается в том, что сторонники революционного подхода стремятся даже на терминологическом уровне подвести жирную черту под «эпохой Кучмы», задать радикальный, максималистский посыл действиям новой власти. Революционный приход к власти должен обусловить и революционный характер действий нового политического режима. Отсюда и апелляция к Майдану (революционной массе), и призыв к тотальному обновлению органов власти.

С терминологической точки зрения эта дискуссия была обусловлена отсутствием универсальных теоретических подходов к определению самой сути понятия «революция», закономерностей и форм ее осуществления, причинно-следственных отношений, возникающих в связи с этим социальным феноменом.

Вот лишь несколько популярных формулировок термина «революция»:

1. Революция социальная – способ перехода от изжившей себя общественно-экономической формации к более прогрессивной, коренной качественный переворот во всей социально-экономической структуре общества...На ранних стадиях истории общества... революция происходила преимущественно стихийно и складывалась из совокупности спорадических, в большинстве случаев локальных массовых движений и восстаний. При переходе от феодализма к капитализму революция приобретает черты общенационального процесса, в котором все большую роль играет сознательная деятельность политических партий и организаций».[46]

2. Революция – «базисная трансформация политических, экономических и социальных принципов и институтов государства, ставшая результатом свержения существующего правительственного порядка» (J.C. Piano, R. Olton, 1969: 134).

3. Революция (политическая и социальная) – «насильственный захват государственной власти лидерами массового движения для последующего использования этой власти с целью крупных процессов социальной реформы» (Гидденс, 1989).[47]

При всем различии приведенных определений легко обнаружить, что события конца 2004 года в Украине соответствуют большинству признаков, присущих политическим революциям. Было и «массовое движение», и «сознательная деятельность партий и организаций», и «свержение существующего правительственного порядка», и «трансформацию политических, экономических и социальных принципов и институтов государства» мы сейчас наблюдаем в действиях новой власти.

Тот факт, что разрешение политического кризиса на финише президентской гонки произошло на основе решений Верховного суда и парламента и через процедуру выборов, не должен вводить в заблуждение. «Политико-правовые решения» принимались как ответ на вызовы Майдана, на акции гражданского протеста, в которых принимали участие сотни тысяч, а в целом по стране и миллионы людей. События в Украине в конце 2004 года – это выборы пополам с революцией.

Да, революционные события в Украине развивались не классически. Но ведь потому и не удается построить универсальной теории революции, что слишком уж отличаются друг от друга революции буржуазные и «социалистические», демократические и национально-освободительные, «бархатные» и «наждачные».

О возможности мирных революций писал еще классик революционной теории – Владимир Ленин. И если проводить исторические аналогии, то по форме и характеру «оранжевая революция» в Украине ближе всего к «бархатным революциям» в Центральной и Восточной Европе, состоявшимся в конце 1980-х годов, и к «революции роз» в Грузии.

Явные аналогии между революционными событиями в Киеве, Белграде и Тбилиси, между формами и направленностью действий радикальных молодежных организаций в Сербии («Отпор»), Грузии («Кмара») и Украине («Пора») служат «железным аргументом» для сторонников политтехнологического объяснения «оранжевой революции».

Конечно же, опыт сербской и грузинской революций тщательно изучался в Киеве, и не только оппозицией, но и ее противниками. Украинская оппозиция практически не сомневалась в том, что ей не отдадут власть просто так, на основании результатов избирательного процесса. Поэтому в ответ на возможную фальсификацию выборов оппозиционеры готовились к массовым акциям протеста. Но не будем забывать о том, что в Киеве и задолго до президентских выборов неоднократно проводились не только акции массового протеста, но и осуществлялись попытки свержения режима Кучмы на основе этих массовых акций. Кульминациями таких попыток были события во время кассетного скандала в конце 2000 – начале 2001 года и массовая акция протеста оппозиционных сил 16 сентября 2002 года. И в том и в другом случае речь шла о подготовленных акциях протеста, в которых оппозицией использовались современные политические технологии. Но результата эти акции не достигли, в том числе и потому, что они не получили широкой поддержки со стороны населения. Для победы оппозиции тогда не хватило главного революционного «ингредиента» – массового, широкомасштабного участия в акциях протеста граждан, не относящихся к активу политических партий. Революцию хотели совершить и тогда, но «пересiчний украiнець» не откликнулся на призывы оппозиции и остался в своей «хате с краю».

Впрочем, опровергать политтехнологическую версию «оранжевой революции», основанную на теории заговоров и конспирологическом подходе к анализу социальной действительности, бессмысленно и безнадежно. Это все равно, что убеждать религиозного фанатика в том, что бога нет, при помощи рациональных аргументов. Теории о всемогуществе политических технологий – это современная реинкарнация социального механицизма, согласно которому «бог» появляется из «машины», в новейшей версии – из телевизора, и при помощи жрецов-политтехнологов. Все остальное – от лукавого.

Революция – это акт политического чуда, которое вряд ли возможно втиснуть в прокрустово ложе классических теоретических построений. Имя чудотворца – народ, население, в кратчайший период времени превращающееся в сознательных и политически активных граждан. Что-то «щелкает» – и механизм функционирования общественного организма кардинально меняется, ход событий резко ускоряется, выходит из-под контроля государственных и политических институтов, напротив, задает им свою «революционную» логику.

Революции не возникают на пустом месте. Как отмечали еще классики марксистско-ленинской теории, у революций есть свои объективные предпосылки и свой субъективный фактор. Каковы же предпосылки и причины «оранжевой революции»? Почему в конце 2004 года оппозиции удалось то, на что она оказывалась неспособной раньше? Почему массы политически инертных до недавнего времени людей вышли на улицы в поддержку оппозиции?

1. Высокая цена президентских выборов 2004 года. Выборы сами по себе являются катализатором политической активности. В год выборов интерес к политике, к участникам борьбы за властные позиции начинает проявлять большинство граждан. В странах с президентской (президентско-парламентской) формой правления значимость президентских выборов на порядок выше, чем выборов парламентских. Ведь именно на этих выборах победитель получает контрольный пакет акций в «обществе с ограниченной ответственностью» под названием «государственная власть».

Для Украины выборы 2004 года имели еще большее значение. Президентские выборы должны были стать границей между заканчивавшейся «эпохой Кучмы» и новым периодом в политическом развитии страны. Решался вопрос не только о будущем главе государства, новом «хозяине» Украины, но и о характере политического режима, о путях дальнейшего развития страны.

Большая часть населения Украины считала необходимой кардинальную смену политического курса в результате президентских выборов. По данным всеукраинского социологического опроса, проведенного Центром Разумкова в ноябре 2003 года, такой точки зрения придерживался 71 % респондентов, тогда как за продолжение политики действующего президента выступало лишь 14,2 % опрошенных.[48] В то же время большинство опрошенных (59,7 %) не верило, что выборы президента Украины будут демократическими.[49] Эти опасения подтвердил конфликт вокруг выборов мэра небольшого закарпатского городка Мукачево. По мнению многих политиков и экспертов, выборы в Мукачево стали испытательным полигоном для технологии тотального административно-криминального вмешательства в ход и результаты избирательного процесса. Заговорили об опасности повторения «мукачевского сценария» на президентских выборах. И тем не менее все социологические опросы показывали высокий уровень готовности граждан принять участие в выборах.