Имперский Грааль - Ипатова Наталия Борисовна - Страница 21

Ящик. Метр на метр на полтора. Пластиковый кожух, два табло, световая панель, несколько контейнеров для образцов – он мультирежимный! – встроенная фотопечать, а остальное – немыслимый черный ящик с базой данных и системой распознавания. Подразумевается, само собой, автономный блок питания.

– Стационарный модуль, – сказал Норм. – Его даже вытащить на поверхность – проблема. С чем вы отправляете в поле выездную группу?

– Разумеется, существует портативная версия. Мы назвали ее «Рог». Думаю, это семантически правильно. Без анимации, печати и звука, отвечает только «да» или «нет». «Рог» под мышкой можно унести. От мобильности иной раз зависит слишком много. Вы зрите в корень, чиф, это приятно.

– Армейская паранойя учит нас, – пояснил Норм, – что всякая система должна быть продублирована. А то был, знаете ли, комический случай на флоте, когда крейсер сгорел от снаряда, угодившего ему в распределительный пожарный блок. Тушить можно – а нечем. Им тогда было не смешно. Когда… если я приду и скажу: мне нужна эта штука, я получу ее?

И подмигнул. Если она сейчас предложит называть себя по имени, они договорились.

– Зовите меня Игнасия, – сказала научный руководитель проекта «Либеллин-VI». – Мне шестьдесят, на ваше счастье, чиф, и у меня есть некоторый жизненный опыт. Когда мы начинаем реально нуждаться в вас, все, как правило, уже становится слишком серьезно. Я знаю, в каких случаях молятся на ССО: я видела эпидемии, стихийные бедствия, массовые беспорядки. В ваших руках самый многочисленный и самый жестко организованный аппарат. В пять минут вы можете раздать своим людям оружие. Вы страхуете центральную власть и в случае необходимости можете ее заменить. Учтите, многим это не понравится. Знаете что, чиф Норм? Я с вами играю. Вы получите «Рог», кто бы его ни захотел одновременно с вами.

Расселись вдоль стола в малом зале капитула на новеньких пластиковых стульях. Стулья были «официальные», синие, еще нигде не поцарапанные, составленные стопками по дюжине и в полимерной упаковке: их брали из стопки и расставляли вдоль длинного стола. В зале только что герметизировали швы, еще не выветрилась вонь от холодной плазмосварки.

– Либеллин – горячая голубая звезда, – ядовито процитировал Ставрос и швырнул деку с отчетом по столу в сторону миз Монти. – Вспышка на ней привела к отказу навигационных спутниковых систем, каковые системы оказались неспособны скорректировать смещение спутника под действием гравитационной аномалии или солнечного ветра, на выбор, кому что больше нравится. Какая прелесть! От каждой подобной вспышки будет выгорать электроника на дневной стороне планеты? Силы небесные! Кто это составлял? Физик Ломо рядом с патронессой покраснел, пригнулся и постарался сделаться незаметным, он был не специалист по физике космических тел, такого специалиста в экспедиции не было вовсе, однако старая дама осталась совершенно невозмутимой.

– Солнечный ветер – несомненно небесная сила. Вы сказали, «в пределах имеющихся фактов». Поправьте меня, если не так.

– Это бред, и на Фриде думают так же. Мне рассмеялись в лицо.

– Я, разумеется, сожалею. Но если вы обратились к нам, то должны бы ожидать, что мы дадим ответ в рамках естественных причин. Если Фрида не удовлетворена, ей придется ставить вопрос иначе: не что повлияло, а кто виноват.

– Могу вас обрадовать, именно так они и говорят. В любом случае нам придется найти бортовые самописцы спутника. Чиф Норм, это ляжет на ваши плечи. Мне сказали, устройства оборудованы дистанционным управлением и радиосигналом.

– Бесполезно, – отозвался Норм, секунду подумав. – Если орбита спутника была нарушена, самописцы могли упасть куда угодно, включая аномальные зоны. В аномальной зоне их сигнал поглощается и не слышен. Искать же их там слишком рискованно для пилота. Я не пошлю туда своих, если на карту не поставлено выживание колонии. Насколько я понимаю, пока о том речи нет?

Ставрос поставил локти на стол, машинально переплетя пальцы, и преклонил голову лбом к запястьям.

Миз Монти посмотрела на него, потом перевела взгляд на чифа ССО: жест выглядел мольбой о придании сил. Норм никак не ответил ей, зато Игнасия пересеклась взглядом с психологом Эдерой, сидевшей подле старосты по левую руку. Пометила для себя: переговорить с ней. Ставрос казался утомленным и раздосадованным, и по правде на то и другое у него были основания. Но, ко всему, он выглядел еще и чрезвычайно взвинченным. Сзади на сожженной загаром шее между воротником свитера и серебряным ежиком волос виднелись четыре круглых малиновых пятна, каждое с монетку величиной. Родимые? Или кислота?

– Мы постараемся оптимизировать риск, – вымолвил он наконец. – Мы будем беречь наших людей. У нас нет ничего дороже. Однако, я думаю, вы понимаете, что ответ на этот вопрос – куда делся спутник – может быть сопряжен с основным, с упомянутым вами выживанием. Летать вашим людям все равно придется, поставьте им поиск самописцев параллельной задачей. Нашедший хоть один получит премию. После того как мы тут закончим, подойдите к моему помощнику, он передаст вам коды.

Норм кивнул, помечая задание на своей деке. Заседание продолжилось. Главным вопросом повестки дня, как и ожидалось, было определение сроков: когда можно снять скафандр и бросить зерно в почву.

– Мы только что завершили формирование метеокартины Либеллина-VI, – доложилась миз Монти, передавая ассистенту инфочип с презентацией. Присутствующие послушно устремили взоры на голографическую схему. – Голубым выделены основные направления атмосферных потоков. Вот тут, в местах, отмеченных красным, мы предполагаем разместить кислородные башни. Как только они будут запущены, и мы проследим динамику насыщения атмосферы я смогу назвать вам более или менее точные сроки.

– Перечислите побочные эффекты запуска башен, ученая дама, – распорядился Ставрос.

– Изменение состава атмосферы и повышение в ней относительного содержания кислорода неизменно ведет к перераспределению воздушных масс. Проще говоря, нам следует ждать ураганов на следующих направлениях… – Она щелкнула пальцами, и по схеме растеклись желтые щупальца -…и смещения океанских течений. Учитываем также, что кислород весьма активен. Концентрация его в районах башен повышает там опасность пожаров и огненных бурь. Именно поэтому так важно правильно оценить естественную подвижность атмосферы. В районах, прилегающих к башням, ощутимо похолодает. Параллельно мы связываем атмосферный азот, переводя его соединения большей частью в почву, и абсорбируем вредные примеси.

– Как вы намерены рассчитывать влияние аномальных зон на математическую модель климата планеты?

– Единственно возможным способом, староста. По принципу «черного ящика»: интерполируя между значением на входе и значением на выходе.

– Прошу прощения, ученая дама, – вмешалась Эдера. – Вы располагаете реагентами на любой предполагаемый тип соединений? Что вы будете делать, если не будете знать, что делать? И не станет ли колония заложником вашей растерянности? Я не хочу выразить вам недоверие, ученая дама Монти, но вы понимаете, я обязана задать этот вопрос. Мы до сих пор не знаем, что случилось с первой партией на Гименее…

– Едва ли такая ситуация возникнет, госпожа психолог. Всякая материя, что есть во Вселенной, определяется числом электронных уровней атома и количеством электронов на внешнем из них. Таблица Менделеева везде одинакова.

– Это все неорганика, – возразила Эдера. – У вас есть уже заключение по местным белкам?

– Нет, – ответствовала миз Монти. – Я имею в виду, нет никаких местных белков.

– То есть как это – нет?

– Физически. Ни в одной пробе нет цепочки длиннее трехсот нуклеотид. Это даже не вирус. Это вообще не белок. А нет белка – нет и жизни.

Игнасия Монти сделала паузу.

– Давеча мне задан был вопрос, насколько этична наша деятельность по преобразованию Вселенной: ведь в борьбе за нашу пищевую цепочку мы пресекаем линию развития чуждой жизни. Либеллин-VI, дамы и господа, представляет собой уникальный философский объект. Планета, совершенно лишенная протоплазмы и, тем не менее, готовая ее принять. Все, что тут так или иначе будет, мы принесли с собой. Траву мы можем сеять хоть завтра, для фотосинтеза нужны лишь свет и тепло. Мы, – она иронично усмехнулась, будто намекая, что большинство заседающих ее просто не поймут, – не свершим здесь зла. До нас здесь не было ни жизни, ни смерти.