Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Шах-наме

Фирдоуси Хаким Абулькасим

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Шах-наме - Фирдоуси Хаким Абулькасим - Страница 8

Изменить размер шрифта:

Миниатюра из рукописи «Шах-наме» XVI века.

Заль и Рудаба влюбляются друг в друга

Был некий царь Михраб. Отважный воин.

Богат, могуч, он власти был достоин.

Свой род от змея, от Заххака, вел,

В Кабуле утвердил он свой престол.

Платил он Саму подать ежегодно:

Он был слабей, борьбу считал бесплодной.

Узнав о молодом богатыре,

Он прибыл из Кабула на заре

С казной, с оседланными скакунами,

С рабами и со всякими дарами:

Привез динары, мускус и шафран,

Рубины, шелк, парчу заморских стран,

Венец, владык достойный знаменитых,

На шею цепь златую в хризолитах.

Когда услышал юноша Дастан,

Что прибыл из Кабула караван,

К Михрабу вышел он с приветным взглядом

И посадил царя с собою рядом.

С почетом гость был принят поутру,

И вот сердца раскрылись на пиру.

Все витязи вокруг стола воссели,

И богатырское пошло веселье.

Наполнил чаши кравчий молодой,

Взглянул на гостя юноша седой.

Понравился, видать, Михраб Дастану,

Дивился он его красе и стану,—

Любовь к Михрабу сердце обожгла!

Когда же встал Михраб из-за стола,

Промолвил Залю богатырь из свиты:

«Послушай слово, витязь именитый!

Есть дева за завесой у царя,

Лицо ее сияет, как заря;

Слоновой кости уподоблю тело,

С платаном стан ее сравню я смело;

Чернее мускуса – арканы кос,

Запястий кольца – завитки волос;

Цветы граната – две ее ланиты,

К плодам граната груди приравни ты!

Сравню глаза с нарциссами в цвету,

Ресницам ворон отдал черноту;

Напоминают брови лук таразский,[12]

Слегка покрытый мускусного краской;

То – мира ненаглядная весна,

Певучая, нарядная весна!»

Взволнован был Дастан таким рассказом,

Покинули его покой и разум.

Настала ночь, пришла к нему печаль,

К невиданной красе стремился Заль.

От жарких дум душа его болела,

Любви он сердце посвятил всецело…

Вот повод в путь обратный повернул,

Вернулся утром царь Михраб в Кабул,

Цветущим садом, что дышал покоем,

Направился к своим ночным покоям.

Два солнца принесла ему судьба:

Одно – Синдухт, другое – Рудаба.

Они поспорили б с весенним садом

Благоуханьем, прелестью, нарядом.

На дочь с восторгом посмотрел отец,

Просил он, чтоб хранил ее творец.

То – кипарис облит сияньем лунным,

И амбра над челом темнеет юным.

Она в парчу, в каменья убрана,

Как райский сад, желанного полна.

Жемчужинам позволив приоткрыться,

Вопрос Михрабу задала царица:

«Как ты пошел, супруг мой, как пришел?

Да будешь ты далек от бед и зол!

Седого Заля каково обличье?

Престол его влечет, гнездо ли птичье?

Видны ли человека в нем черты?

Отважно ль сердце? Помыслы чисты?»

Михраб ответил на слова царицы:

«Платан мой среброгрудый, лунолицый!

Во всей вселенной нет богатырей,

Подобных Залю силою своей,

Нет росписи и нет дворца такого

С изображеньем храбреца такого.

Пред ликом Заля никнет аргуван,

Он молод, бодр и счастьем осиян.

Один порок, что голова седая:

Так скажет муж, придирчиво взирая,

Но знай, что Заля красит седина,

Сказал бы, что чарует нас она!»

Отцу внимала Рудаба с волненьем,

Краснея, вспыхнула цветком весенним.

Она теперь покоя лишена:

Душа любовью к Залю зажжена!

Страсть воцарилась в сердце, свергнув разум,

И нрав и мысли изменились разом.

А было у нее служанок пять,

Пять любящих рабынь, тюрчанок пять.

Сказала тем служанкам несравненным:

«Хочу поведать вам о сокровенном.

Наперсницы, пред вами не таюсь,

Я с вами всеми тайнами делюсь.

Узнайте же, внимая мне с участьем,—

Да озарятся ваши годы счастьем,—

Я влюблена. Любовь моя сильна,

Как моря непокорная волна.

Сын Сама овладел моей душою,

Он и во сне стоит передо мною.

Люблю его и думаю о нем,

К нему и ночью я стремлюсь и днем.

Надумать способ вы должны, рабыни,

Чтоб я от мук избавилась отныне».

Служанки подивились тем словам:

Такие речи для царевны – срам!

Вскочили, будто бесы в них вселились,

С упреками к царевне обратились:

«Венец владычиц мира, ты светло

Вздымаешь над царевнами чело,

Ты славишься от Хинда и до Чина,

Блестящий перстень, красоты вершина!

Где кипарис, чей тонок стан, как твой?

Лучи Плеяд затмил твой лик живой!

Индийский раджа, полон восхищенья,

Кейсару шлет твое изображенье.

А ты? Не знаешь, видно, ты стыда,

Отца ты обесчестишь навсегда!

Того ты любишь, кто творцом отринут,

Того, кто был своим отцом покинут,

Кто птицей был вскормлен в гнезде глухом,

Кого клеймят на сборище людском.

Нигде от женщин старцы не родятся,

А если родились, так не плодятся.

Весь мир в тебя влюблен, тобой сражен,

Во всех дворцах твой лик изображен,

Твои глаза увидев, стан упругий,

Светило дня пойдет к тебе в супруги!»

Повеял ветер, на огонь дыша,—

Так у царевны вспыхнула душа,

И отвернулась от служанок дева,

Закрыв глаза, исполненные гнева.

Придя в себя, от ярости бледна,

Нахмурив брови, крикнула она:

«Нелепа ваша речь, глупа, незрела,

Таким речам внимать – пустое дело!

Ни раджу, ни хакана не хочу,

Царя царей Ирана не хочу,

Я только одному женою стану,—

Плечистому, высокому Дастану!

Слывет он старцем или молодым —

Соединю я душу только с ним!»

Услышав сердца страстного, больного

Смятенный крик, в одно сказали слово

Прислужницы: «Ты – наша госпожа,

Тебя мы любим, преданно служа.

Исполним, что велишь, без промедленья,—

Да приведут к добру твои веленья.

Когда тебе потребна ворожба,

Мы целый мир обманем, Рудаба,

В колдуний превратимся мы, в газелей,

Взлетим к пернатым ради наших целей».

Раскрыла Рудаба свои уста,

Улыбкой озарилась красота:

«Когда вы слово в дело обратите,

Вы древо плодоносное взрастите,

Как яхонт, будет ценен каждый плод,

И те плоды наш разум соберет».

Прислужницы расстались с госпожою,

Ей послужить желая всей душою.