Большое драконье приключение - Ипатова Наталия Борисовна - Страница 11

И вот он стоял на том же месте и чувствовал себя самым одиноким человеком на свете. Один-единственный друг был у него, счастливчик и умница Санди, и того он потерял.

Опасаясь, что Дигэ, чего доброго, влюбится в него, он безжалостно рассказал ей, что это именно Санди настоял на их экспедиции, и что своей свободой и жизнью она обязана именно ему. И лишь о том, что еще три дня назад сам он не верил в ее честность, Брик умолчал, так как теперь это не играло никакой роли.

Она ответила неординарно. Она вообще оказалась неординарной девушкой.

— Видно, на роду мне написано попадать в идиотские положения. Дракон, который меня не съел. Рыцарь, которому на меня наплевать. Жених, который… А! В результате погиб хороший человек.

Они пустились в обратный путь. Дигэ послала письмо отцу, и теперь они неторопливо двигались к столице, придерживаясь указанного ею маршрута.

Настала полоса пасмурных дней. Копыта рыжей лошадки Санди, на которой ехала теперь Дигэ, разбрызгивали грязь. И было в мире нудно и плохо.

А вообще она была ничего. Смелая. И тактичная. Вовсе на него не вешалась, как можно было бы ожидать от принцессы в подобной ситуации. Ни разу ни на что не пожаловалась, хотя вымокала и мерзла по полной программе.

Однажды, когда холодный вечер застал их в лесу, и они коротали его, сидя у костра, она спросила:

— Брик, — незаметно они перешли на «ты», — чего бы ты хотел больше всего?

Брик точно знал, чего он хочет.

— Чтобы Санди был жив, — незамедлительно ответил он, не глядя в ее лицо, где играли огненные блики, делая его незнакомым и удивительно прекрасным.

Она грустно усмехнулась.

— Нет ли чего-нибудь, что мог бы исполнить мой отец… или я? Жизнь не в нашей компетенции.

Брик молчал, глядя в огонь.

— Когда-то, — вспомнил он, — больше всего на свете мне хотелось, чтобы меня посвятили в рыцари. Мне казалось, это изменит мою жизнь. Что меня начнут уважать. Что сам я стану каким-то другим… лучше. А сейчас я думаю, это было детское желание. Мой друг уважал сам себя… и как-то так выходило, что его уважали и любили все. У него на всем свете не было ни одного врага. Было бы гораздо справедливее мне полезть в эту треклятую пещеру.

Она слушала его с неподвижным лицом, и он был безмерно благодарен ей за внимание и молчание.

Конрад Эгерхаши со свитой из десяти человек встретил их в дне пути от столицы. Увидев конную группу перед собой и распознав отца, Дигэ натянула поводья. Брик понял это как сигнал и тоже остановил лошадь. Он вдруг осознал, как они выглядят со стороны, посмотрел на себя и свою спутницу глазами, скажем, Конрада Эгерхаши. Около месяца девица болталась неизвестно где, а теперь возвращается в компании типа отнюдь не благонравной наружности. До него дошло, что и Дигэ это понимает, но вот забавляет ли это ее? или повергает в отчаяние?

Он спешился и помог ей сойти с лошади. Эгерхаши сидел неподвижно, словно замерз в седле. Дочь медленно пошла к нему, не опуская головы. «Она никогда не сделает ничего такого, — вспомнил Брик, — чего станет стыдиться». Она шла, как королева в изгнании. Это была самая благородная, самая высокая девушка.

Эгерхаши ждал, не делая ни одного шага навстречу. У него было то же лицо, но черты — суше, надменнее, жестче. Это он ее воспитал, и она стоила его: такая же независимая и гордая, способная все решать сама. Брик заметил, что старик смотрит не столько даже на дочь, сколько на него самого, смотрит с интересом и тревогой, как на какой-то имеющий значение, но неожиданный фактор. Эгерхаши оценивал его.

— Отец, — сказала Дигэ, — позволь представить тебе человека, спасшего меня. Барнби Готорн.

Брик наклонил голову. Надменный вид Эгерхаши раздосадовал его, и теперь он готов был скорее выказать ему неуважение, нежели перекланяться.

— Мой отец, герцог Эгерхаши.

Старик в седле даже не шелохнулся.

— Ну, и чего же вы хотите?

Брик почувствовал себя оскорбленным.

— Ничего, — ответил он. — Мне от вас ничего не нужно.

Для Дигэ в свите Эгерхаши держали коня — белого, богато убранного жеребца. Она села верхом, и вот тут-то Брик по-настоящему остался один. Эта девушка умела уходить. Просто поворачивалась спиной. Эгерхаши. Он увидел, как она что-то сказала отцу. Какое-то мгновение он видел их обоих в профиль. Да, одно лицо, один нрав. Если бы она захотела отомстить ему за то, что он не всегда бывал с ней внимателен и вежлив, — лучшего случая ей бы не представилось. То, что она сказала, очевидно, имело к нему отношение, потому что Эгерхаши снова повернулся к нему и… — это было неслыханно! — спешился.

— Преклоните колено! — велел он Брику.

Брик опустился на одно колено в размокшую травяную кашу. Конрад Эгерхаши хлопнул его мечом по плечу. Как это оказалось буднично! И поднимаясь на ноги, рыцарь Брик с грустной иронией думал, что ничто так не убивает розовую мечту, как ее исполнение.

Свита вежливо отстала, и Конрад с Дигэ могли поговорить наедине.

— Надеюсь, — сказал отец, — все эти… приключения не заставят тебя отказать Степачесу?

Дигэ повернула к нему голову.

— Не знаю, — медленно ответила она. — Думаю об этом. Степачеса не было, когда я нуждалась в помощи. Не думаешь ли ты, что я имею на его счет какие-то иллюзии?

— Степачес — серьезный человек, — возразил Конрад. — Убивать драконов — дело для лоботрясов. Ты понимаешь, разумеется, что в эту басню ни один здравомыслящий человек не поверит? Так что, если ты откажешь Степачесу, я, право, не знаю, где ты найдешь жениха. Разве что этот парень… как его там?

— Брик? Да я ему не нужна! Я нравилась его погибшему другу, но мы не сказали с тем ни слова. Что ж, ты много сделал для того, чтобы состоялся этот брак. Так что пусть будет Степачес.

Эгерхаши покосился на дочь. Здорово ей досталось, и достанется еще больше, когда она в полной мере осознает, что осталось от ее репутации. И все же он не сомневался в ее внутренней силе. У Степачеса сын с характером женщины, а у него — дочь с характером сына. Он всегда восхищался и гордился ею.

В Гильдии по-прежнему было тихо. Она-то не испытала никаких потрясений. Бертран завел Брика в свою комнатушку.

— Рассказывай! — велел он. Брик понуро подчинился. По мере его повествования Бертран мрачнел.

— Н-да, — сказал он. — Скучная получилась сказка. Разочаровал ты меня, парень.

— Ехали бы сами, — огрызнулся Брик.

— Да уж лучше бы сам поехал. Принцесса-то, по крайней мере, ничего оказалась?

— Хорошая девчонка, — машинально отозвался Брик.

— И когда свадьба?

— Какая?

— Не будь идиотом, — рассердился Бертран. — И так всю историю скомкали дракону под хвост. Смотри: друга потерял, драконьими сокровищами не разжился, а теперь еще и жениться не хочешь? На кой дьявол тебе вообще было сюда соваться? И этому типу еще Чайка в руки попала! Я отберу ее у тебя и отдам кому-нибудь получше.

— Попробуйте только, — ощерился Брик. — А насчет кого получше, так у меня с самого начала в этой истории была пассивная роль. Ну, не тяну я на героя. Может, у меня мозгов мало, а может, я флегматик.

— — Тебе человеческим языком говорят — женись, придурок! В твоем-то положении Эгерхаши запросто отбили бы тебя у Готорнов, и ты бы легализовался. Сам говоришь, она — хорошая девчонка.

— Слушай, Бертран! Дигэ — не только отличная девчонка. Она — самая замечательная девушка на свете. Она нравилась моему другу. Надо быть последней свиньей, чтобы использовать такую девушку. Может, я не герой, но я и не свинья.

— О-ля-ля! Я не такой благородный, — усмехнулся Бертран. — Благодарностью принцесс надо пользоваться. А так ты ей еще больше нагадил: репутацию девушке испортил, а взамен ничего не дал. Бог знает сколько времени вы таскались по всей местной географии… Знаешь, почему герой всегда женится на принцессе? Вот-вот, из порядочности.